Владимир Ильин - Напряжение 4 [СИ]

– Уже делаем. И уже есть интересные подробности.

– Семен. Если денег не соберем… Надо, чтобы Шуйские перестали существовать.

Ему совершенно не нужен внезапный медведь на верхнем этаже его башни.

– Сделаем, ваше сиятельство, – спокойно ответили ему. – Осмелюсь заметить, но их наследник совершенно зря приехал учиться в Москву. Молодость горяча, дуэли непредсказуемы, а на финансирование родовой мести нам денег точно хватит.

Совершенно не важно, в чью пользу закончится дуэль. Главное, чтобы смертью.

– Он по бабам там не ходит? – Пожевал губами Черниговский.

– Как можно, ваше сиятельство. Мальчик из приличной семьи, и у него уже есть девушка.

– Даже жаль. Со Стародубскими очень удачно получилось.

– На днях ожидается большая свара за освободившиеся земли. Нам бы очень пригодились средства для финансирования нашей точки зрения.

– А какая у нас точка зрения?

– Как обычно. – Оскалился улыбкой порученец, озвучивая мысли самого князя. – Вы все правы, и мы вас всех поддержим.

А раз так, режьте друг друга.

Случается порою так, что жизнь бьет по правой щеке, потом по левой, потом голову начинает болтать от непрекращающихся ударов. Какой-то из них становится роковым, отправляя в состояние осознанного беспамятства – когда легкие продолжают дышать, тело идти на службу, а ощущение себя-прежнего возможно только в момент, когда голова уже легла на подушку, и есть механическое понимание, что нужно хотя бы немного поспать.

Но можно оторвать несколько минут от скудного сна и вспоминать.

Виктор Александрович Черниговский-Зубов предпочитал вспоминать не себя-прежнего, сытую жизнь и налаженный бизнес до того, как вскрылся характер грузов, содержимым которых он осознанно старался не интересоваться. Оплакивать свое прошлое ему претило, а мысль пожалеть себя никогда не приходила в голову.

Виктор Александрович вспоминал отца, деда, прадеда и прапрадеда. Тщательно восстанавливал в хронологическом порядке все их достижения и победы. Детально припоминал месяц и день недели, в котором отец подарил городу построенную им школу, в которой потом учился его сын, а затем и внук. Перебирал в памяти наименования европейских рек, которые пересек на своем корабле дед в прошлую великую войну. Шептал одними губами название ладей, на которых поднялся прадед с низовий реки к землям Шуйских, одновременно представляя перед глазами облик мощного старца, будто высушенного ветрами и солнцем, который объяснял внимательно слушающему внуку, как смолить корабль, как ставить парус, и как отличить поддельное вино от настоящего у шельм-торговцев восточного султана.

Быть частью такого прошлого было светло и приятно. Дышалось легче, а в углу сознания теплилась мысль, что деяния рода продолжатся – пусть не в нем, так в Пашке. Виктор Александрович искренне верил, что сын обязательно прорвется наверх в клановой иерархии Черниговских. Верность, трудолюбие и ум – это то, что не заменит родства с главной семьей клана, обязательного для восхождения, но без чего этим родовитым наверху не обойтись.

А до того – старший Зубов отчаянно надеялся, что его ребенок не сломается.

Попасть в услужение к Черниговским оказалось самой худшей идеей, что приходила ему на ум. Пять лет назад время поджимало, горизонт решений сужался, а требования тех кланов, что были готовы принять под свое крыло Зубовых, отягощенных в то время грузом проблем, выставлялись дикие и откровенно людоедские. От пожизненного контракта в открытом океане, на глубоководной базе – что-то искать на дне для клана Тарковских, используя Силу и родовые способности на износ. До добровольного донорства органов членам главной семьи клана Чегодаевых, доигравшихся со старыми артефактами и словившими проклятие поколение назад. «Не переживайте и подписывайте, это просто по необходимости, вряд ли когда произойдет» – сипло шептал ему мужчина, под слоем грима и пудры на лице которого живьем сходила кожа…

Приличным кланам Зубовы и их проблемы оказались совершенно не нужны, даже со всеми деньгами и ресурсами. Позже, правда, мелькнет мысль, что кто-то аккуратно отваживал от них всех остальных… А через пару месяцев окрепнет окончательно.

Их ждали в клане князей Черниговских. Ждали, складывалось ощущение, задолго до возникновения у Зубовых каких-либо проблем. Сложно посчитать иначе, когда под вас уже готовы тщательно проработанные карты бизнес-процессов. Наверное, кто-то из высшего менеджмента рассчитывал произвести определенное впечатление, подсовывая Виктору Александровичу должностные инструкции, где все было расписано до последней мелочи, с указанием наименований кораблей, портов и грузовых складов, которые принадлежали Зубовым до вступления в клан. Мол, смотрите, какую грандиозную работу мы способны совершить за каких-то пару дней… Вот только характерные детали в этих документах, заметные старому владельцу судов, указывали на составление их прошлым годом, и никакие переговоры с Черниговскими они в то время не вели…

Но даже не в тот миг жизнь отвесила Виктору Александровичу первый удар. И даже не в те крайне неприятные секунды, когда князь Черниговский тихо, по-аристократически бесновался, высказывая ему претензию, прознав, что основной приз турнира достался какому-то простолюдину, вся заслуга которого состояла во вшивых двухстах миллионах вступительного взноса и устного соглашения между подростками, а не официальному командиру команды. Князь, оказывается, очень рассчитывал на эти ресурсы, когда принимал решение…

Первый раз земля под Зубовым пошатнулась в миг, когда сын провел его в салон самолета, на котором привез свою часть денежного выигрыша, и с болью в глазах показал на горы денег в мешках, пристегнутых ремнями безопасности к креслам гражданского авиалайнера. Четыре с половиной миллиарда рублей – в три раза больше, чем семье Зубовых нужно было для того, чтобы откупиться от претензии хозяев утерянного груза и остаться свободными.

Виктор Александрович знал, что его сын участвует в турнире. Не с первого дня, что скрывать – заботы удерживали его в столице слишком сильно, тревоги поглотили настолько, что пару дней он не звонил домой и не спрашивал у наследника о его настроении и здоровье. Стоит признаться, когда вместо сына трубку взяла гувернантка и спокойным тоном сообщила, что Павел Викторович отбыли на турнир, Зубов был в ярости и растерянности. Затем, успокоившись, решил – так даже лучше. Родной дом не самое безопасное место, когда очень влиятельные люди в Москве настоятельно рекомендуют отдать полтора миллиарда и не рисковать семьей в это смутное и неспокойное для всех время. Все же, устроители турнира давали гарантии…