Тай Сазерленд - Сердце Холода [litres]

За спиной царапнули по льду когти, и мимо пронеслась бело-голубая размазанная в воздухе молния. Град бросился на дракониху, целясь копьём в сердце.

Ночная неожиданно легко отскочила в сторону, перехватила древко и вырвала у дракончика из лап. Едва не потеряв равновесие, тот развернулся и налетел снова, пытаясь полоснуть когтями по горлу, но тупой конец копья ударил его в бок и отшвырнул к стене.

Поднявшись на лапы с яростным рёвом, Град атаковал с другой стороны – прыгнул драконихе на хвост и взобрался на загривок. Длинные зазубренные когти ледяного глубоко вонзились ей между лопатками, словно пытаясь выдрать наружу хребет.

Вскрикнув от боли, она обрушилась на пол и перекатилась на спину, поджав крылья и подминая противника своей тяжёлой тушей. Холод явственно услышал хруст ломающихся рёбер. Дракониха тут же вскочила и, не давая старшему ледяному времени подняться, наступила ему на хвост и в свою очередь замахнулась копьём, целя в сердце.

Не раздумывая, Холод бросился вперёд и с налёту опрокинул ночную на пол. Оба покатились по скользкому льду, обхватив друг друга.

– Идиот! – зашипела она, пока дракончик тряс головой, врезавшись в стену. От резкой боли на глазах выступили слёзы. – Вы, ледяные, тупеете с каждым годом! Разве ты не хочешь победить?

Холод свирепо зарычал и с силой отпихнул её – почти к самому краю обрыва.

– Нет, не хочу! Только не ценой жизни брата! – Он повернулся к Граду – тот поднимался на лапы, бока его, залитые алой и фиолетовой кровью, тяжко вздымались. – За что мы дерёмся, за номер, выцарапанный на стенке? Твоя жизнь для меня важнее любых рангов!

– Я бы сказал то же самое, братишка, – проворчал Град, – но ради тебя я собой уже пожертвовал и заплатил немалую цену. Сам представляешь, что творится теперь у меня в голове. – Он прижал лапы к вискам. – Я хочу вернуть себя, свою прежнюю жизнь… А что меня ждёт в Седьмом круге? Мне надо назад в Первый!

В душе Холода вспыхнуло привычное с детства чувство вины.

Всё из-за меня!

– Никак не думал, – с горечью покрутил головой Град, – что для возвращения придётся переступить через тебя… но кому-то так или иначе пришлось бы пострадать. Семью и племя я больше не подведу и докажу, что я лучший!

Холод оглянулся на Люту, которая тоже поднялась и с любопытством прислушивалась.

– А нельзя как-нибудь по-другому? Так, чтобы выжили мы оба!

– Ну, это не меня надо спрашивать, – равнодушно хмыкнула ночная. – По мне, так хоть бы все вы подохли.

– Я готов остаться на последнем месте! – заявил он, снова поворачиваясь к брату. – Так и скажем королеве, неужто не позволит поменяться?

Град презрительно фыркнул.

– А как же честь? Нет уж, никто на такое не согласится! – Он подобрал оброненное драконихой копьё. – Если вернёмся вместе, одного точно убьют, а другой… хорошо, если вообще останется в списках.

Ночная раздражённо выдохнула сноп пламени, растопив оледеневшие крылья соседней статуи.

– Всё это очень трогательно, – прорычала она, шагнув вперёд, – но не могли бы вы уже меня прикончить? – В блестящих чёрных глазах отразился свет двух лунных шаров. – Я так устала, ничего не ела уже сотни лет, лучше уж в очередной раз умереть, чем мучиться тут с вами!

– Как это? – оторопело вытаращился Холод.

– Да очень просто! – Она распростёрла крылья и подставила грудь. – Колите, я умру и замёрзну до тех пор, пока кто-нибудь опять не явится. Такое вот хитрое колдовство. Первые раз сорок королева Алмаз убивала меня сама… – Люта горько хохотнула. – Одного раза ей было мало, для того всё и задумано. Потом пришли двое драконят… решила, видно, воспользоваться игрушкой для других целей – вам виднее.

– Значит, тебя убивают снова и снова? – никак не мог поверить Холод.

– Такое вот наказание, – пожала крыльями ночная. – Так что мой вам совет: никогда не ссорьтесь с дракомантами.

Холод озадаченно повернулся к брату.

– Что же тогда случилось с этими? – Он кивнул на ледяные статуи. – Тоже часть колдовства? Один убивает Люту, а другой тут же замерзает? Ну и ну!

Град не сводил мрачного взгляда с наконечника копья.

– Давай, коли, – буркнул он.

– Ещё чего! Ты и так уже пожертвовал собой… Я два года ждал, чтобы вернуть долг!

– Холод…

– Даже не проси, во второй раз я тебя не предам! Теперь моя очередь… да и мать с отцом наверняка предпочли бы спасти тебя.

Старший брат угрюмо потупился, приподняв гребень. Младший продолжал:

– Стань великим и могущественным, помоги сохранить мир в Пиррии – это всё, чего я хочу!

– Забавно… – фыркнула Люта, – хотя далеко не так впечатляет, как вам могло бы показаться. Вот этих вот «умру за тебя», «нет, я умру» и «нет, я самый благородный» тут прозвучало уже не помню сколько.

Холод кивнул старшему брату.

– Давай, вперёд, я готов.

– Я тоже, – вздохнула Люта. – Если можно, побыстрее, с одного раза.

Старший ледяной тщательно прицелился и нанёс удар в грудь. Дракониха скрипнула зубами, сжавшись от боли… И по её телу тут же поползла ледяная корка, от лап и хвоста к крыльям и шее. Град едва успел выдернуть копьё, и Холод заметил, как вмиг затянулась смертельная рана, покрываясь льдом.

Он зажмурился, ожидая, что вот-вот превратится в лёд и сам. Однако ничего не почувствовал. Снова открыв глаза, он с недоумением взглянул на себя, на ледяную статую драконихи, потом на брата, стоявшего на краю провала.

– В чём дело, почему заклятие не сработало? – Догадка уже брезжила в сознании, но что-то пока не сходилось.

– Заклятие для Люты тут ни при чём, требуется вот это, – обернулся Град и показал копьё с алмазным наконечником. – Заморозить тебя должен я сам.

Холод молчал, постепенно осознавая весь жуткий смысл происходящего.

– Мать с отцом всё мне рассказали сегодня утром, – угрюмо продолжал Град, повесив крылья. – Неважно, кто убьёт Люту, всё равно выиграю я – надо просто ткнуть тебя копьём, и ты превратишься в ледяную статую. Вот и всё.

Вот чем они занимались всё время, понял Холод. Выбирали победителя заранее и открывали секрет только ему!

Ни удивления, ни возмущения он не чувствовал. Разумеется, родители выбрали Града, вся предыдущая жизнь братьев подталкивала к единственному решению.

И всё же…

Где-то в глубине души шевельнулась боль – там, где давно уже отболело и, казалось, болеть уже ничего не может.

И всё же…

Луна, Вихрь и Кинкажу никогда так не поступили бы с ним!

– Ладно, – вздохнул он, – раз должен, значит, делай. – Положил на пол своё копьё и вновь зажмурился.

Град сердито ощетинился.

– Ты же знаешь, что я не смогу! Ты спас меня, ты мой брат… Нет уж, убивай меня сам!

Он бросил копьё Холоду, но тот отскочил, и оно со стуком покатилось по ледяному полу.