Талех Аббасов - Турнир Пяти Башен

– А… ла… я, – прохрипел я. – За… что?

Моя кровь струйками потянулась вверх. Краем гаснущего сознания отметил, что мы падаем в Бездну.

Алая продолжала ехидно скалиться, а её серая кожа постепенно чернела, покрываясь чешуёй. Серебристые зрачки вытянулись, налились волчьим багрянцем. Из-под белых волос теперь торчала пара загнутых назад витых рогов. Демон!

– Прощай, Шаин, – прошептала на ухо Орила, и зазубренный клинок разорвал горло. Брызнула вверх рубиновая струя…

Дикий крик разбудил Хоно. Крепыш вскочил с койки, изготовившись к бою. Шестопёр чуть подрагивал в напряжённой руке. С одной стороны – опасаться нечего, ведь это магически изолированное от остального мира помещение, а с другой – ты в Дархасане – в Городе Тысячи Граней. Тут из-за любого угла можно ждать неприятностей в виде кинжала в печень. Особенно ночью. Сейчас как раз время ночное.

Остальные тоже проснулись и теперь стояли с обнажённым оружием, недоуменно переглядываясь. Хотя нет… Гехира и Шаина нет среди проснувшихся.

– Шоб им задницы демон разодрал! – пробурчал под нос Хоно, зашагав к их койкам. – Где эти засранцы? Глухие совсем?

– Кто кричал? – раздался в зале зычный бас по пояс обнажённого, изрисованного вязью татуировок здоровяка Утара, держащего в руках двуручник с широким лезвием.

– Шаин кричал, – послышался из алькова голос Гехира.

– Демон ему в задницу, – повторил Хоно, подойдя к ним.

Остальные тоже подтянулись.

– С тех пор, как погибли Алая с Орилой, – продолжил Гехир, по-прежнему лёжа на койке, – ему постоянно снятся кошмары.

Хоно покачал головой, рассмотрев взмокшего и тяжело дышащего Шаина.

– Из-за девок… – Утар не договорил, получив в бок болезненный тычок локтем. – Хоно!

– Помалкивай, дубина, если не понимаешь, – прошипел тот в ответ.

Здоровяк презрительно фыркнул. Он действительно не понимал. В родном мире женщины занимались лишь домашними делами, ибо не бабское это дело мечами махать. Среди восемнадцати гладиаторов девушек было три – Алая, Орила и Зинра. Последняя хотя бы предпочитала колдовство, что бабе, по мнению Утара, ближе, чем добрый клинок. Но даже магия не спасла Зинру. Та ещё на первом испытании полегла – так и не вернулась в башню госпожи. И не удивительно. Женщине на поле брани делать нечего! Что же касается чувств Шаина к погибшим гладиаторшам, Утар не понимал такого и подавно. По праву сильного воин может взять любую девку.

– Всё, всё! Позыркали и хватит! – бросил Хоно столпившимся гладиаторам, замахав на тех руками. – Расходитесь!

С коротышом спорить не любили, некоторые даже боялись. Ростом Хоно хоть и не вышел, но рука у него тяжёлая. Так что все поспешили убраться подобру-поздорову. Все, кроме Утара.

– А тебе отдельный поджопник нужон, шоб ушлёпать? – взъярился Хоно, показав здоровяку кулак.

– Оставь его, – бросил Гехир, в своё время хорошо изучивший упрямый нрав великана – второе испытание он проходил в паре с Утаром. – Сам уйдёт, когда захочет.

– А ты, проныра, тож хорош, – не успокаивался Хоно. – Твой друг сума сходит во снах, а ты даже задницу от кровати не оторвал.

– Я ему не нянька. Да и привык я уже.

– Я в порядке, – наконец отозвался Шаин, хотя голос прозвучал подавлено. – Спасибо, Хоно.

– Ну… раз так… – коротыш пожал плечами. – Мож, тебе чой нужно-то?

– Нет.

– Ладно. Идём, Утар, – нахмурив брови, Хоно стрельнул глазами. Взгляд ничего хорошего здоровяку не сулил, если тот останется на месте.

– Что в этот раз? – спросил Гехир, когда шаги ушедших стихли.

– Алая и Орила… они меня убили. Прирезали, как свинью.

– Не завидую тебе, дружище…

Ночь стала временем пыток. Кошмары посещали меня с завидным постоянством. И всё бы ничего, если б не ощущения, неотличимые от реальных. Страх, холод, боль, запахи, прикосновения – как настоящие. Сколько раз я умирал в царстве Морфея… Хотя после пробуждения большая часть видений расплывалась, мгновенно стираясь из памяти. Оставались лишь давящее чувство своей ничтожности и ощущение ужаса, смешанные с болью. Сегодняшний сон врезался в память, присовокупив к переживаниям ещё и чувство вины. Алая, Орила… Сколько ещё я продержусь? Хорошо, что ужасы снились только раз за ночь, иначе давно бы уже свихнулся!

Я провёл ладонью по лицу и бессильно рухнул на подушку.

Тьма… Она говорила со мной, хотела забрать, поглотить. Что будет, если подобное произойдёт? Обезумею, как Вахираз, и примусь крушить город да собирать кровавую жатву? Меня передёрнуло от подобной мысли.

«Чаще используйте печати предназначения», – нахмурив брови, говорил Гасиф, дабы до парочки бестолковых, в моём и Гехира лице, учеников дошло, что это важно.

«Да, будет больно», – продолжал наставник, помахивая палкой, которую незамедлительно пускал в ход, если мудрые советы до нас не доходили. – «Но чем чаще вы пользуетесь печатями предназначения, тем больше привыкаете к боли. В какой-то миг она станет настолько слабой, что вы перестанете обращать на неё внимание».

Так и оказалось. Гасиф показывал на собственном примере. Покрытая красными завитушками правая рука наставника раздувалась, мышцы набухали, одаривая хозяина недюжинной силой. И после этого Гасиф не корчился от адской боли, как мы с Гехиром. Нет, до уровня наставника мы всё ещё не дотянули, но уже не падаем на колени, исходя криками и чувствуя, будто кожа на предплечьях лопается от ударов огненной плетью.

«С каждым разом сила способностей предназначения будет расти», – наставлял Гасиф. – «Постепенно, по чуть-чуть, но будет. В этом главное отличие от использования гимралов. С ними способности улучшаются сразу, но боль вы ощутите в полной мере, даже если сведетё её на нет упорными тренировками».

До сих пор помню, как использовал заработанные жетоны в башне госпожи Таргин. Пять штук. И каждый подарил незабываемые болевые ощущения, доведя меня до хрипоты.

Я поднял руки и стал рассматривать узоры предназначений, украшавшие предплечья от кисти до локтя. Чёрные спирали на левом, с татуировкой змеи, и белые зигзаги на правом, с татуировкой парящего каргана – птицы света. На среднем пальце левой руки поблёскивало кольцо гладиатора с квадратным чёрным по краям и белым посередине камнем в серебряной оправе. У каждого из нас есть такое. Благодаря ему мы понимаем друг друга, невзирая на то, что говорим на разных языках. Да и в общении с местными сей артефакт помогает. Цвет камня кольца соответствовал цвету узора на предплечье гладиатора. Так уж получилось, что я единственный, у кого два узора, причём противоположных цветов.

С тех пор, как я впервые положил ладони на барельефы с изображениями Всепожирающей Бездны и Белой Звезды в Зале Предназначения, узоры изменились. На левом предплечье он выглядел плотнее.