Андрей Шункевич - Первые шаги.

Надежда, подобно тонкому, хрустальному бокалу, разбивается вдребезги от соударения с железными и насквозь материальными фактами действительности, окатывая меня своим содержимым — липкой, горькой, жгучей смесью страха, раскаяния и осознания того, что могло произойти… В сердце, буквально протыкая его насквозь, впиваются тысячи осколков разбитой надежды, а в голове, подобно кусочку заевшей мелодии, снова и снова прокручивается мысль: 'ВСЕМУ СВОЯ ПЛАТА'.

Шокирующее и режущее сердце чувство раскаяния, пришедшее на смену надежде, затягивает кристальную сосредоточенность собственного Сознания в водоворот смутных образов и видений возможного фатального развития ситуации. Чувствую, как мои руки и ноги начинают леденеть, начиная с кончиков пальцев и выше — энергия тела устремляется к центру к Сердцу, которое сейчас на острие… А в следующее мгновение меня бросает в жар и я, в попытке стабилизировать собственное состояние, позволяю себе полностью погрузиться в чертоги этой дикой душевной, но уже такой физической боли, открываясь и принимая её без остатка всем собственным существом. Крепче сжав зубы, через какое-то мгновение понимаю, что сохранить контроль над ясностью рассудка мне удается — и ноющее чувство в Сердце постепенно заменяется ритмичными, болезненными покалываниями. Желание остановить ход времени, вернуть уже прожитый момент, переписав то, что, как сказал бы Андрей: "Отпечаталось на Великой Ленте Акаши…", заставляет меня сфокусировать взгляд, с трудом воспринимающий окружающую реальность, на Андрее…

Правая рука его, согнутая в локте, перечеркивает грудь, кисть же сложена в очередную мудру — мизинец и безымянный прижаты к ладони, большой палец также согнут и упирается в середину второй фаланги безымянного, а прямые указательный и средний приставлены к ямочке у ключицы левой руки.

Та в свою очередь продолжает оставаться опущенной вниз и кисть её уже знакомым манером 'рисует' малознакомые символы. Взгляд Андрея — пронзающий — обращенный ко мне, но смотрящий не просто в глаза, а гораздо глубже в душу заставляет меня в очередной раз оцепенеть, и я, вдруг, четко осознаю, что сейчас моему сознанию даже близко не доступна та глубина, та сфера, в которую погрузился и в которой РАБОТАЕТ сейчас Андрей. Замечаю, что покалывания в Сердце сходят на нет и окончательно пропадают, точно повинуясь его жестам. Осознавая, что действия и РАБОТА, совершаемая им сейчас, напрямую касается данной ситуации, с этой выпущенной из рук веревкой, я начинаю в фоновом, бесстрастном режиме раскручивать произошедшие события в обратной временной последовательности.

Добравшись в воспоминаниях до момента его команды Саньке лезть вверх — вперед, понимаю, что именно в этот миг Андрей и выпустил веревку из своих рук, поскольку… да… свобода рук понадобилась ему для скупого паса-жеста в Санькину сторону. Прокручиваю события дальше, и Сознание накрывает тень ужаса — воспоминания о том, что я выпустил веревку гораздо раньше…

Обидевшись на Андрея из-за того, что он осадил меня, жестко раскритиковав "дельное предложение" вытащить горе-скалолаза наверх при помощи страховки, я отбросил её совершенно бессознательно, и не среагировал, когда увидел, что Ксения хватает СВОБОДНЫЙ конец. Сознание и чувства не выдерживают очередной "нагрузки" свалившихся на меня воспоминаний и их информации, и я, чувствую, как сердце, проваливаясь куда-то вниз, холодеет и замирает, останавливая свой ход…

Зафиксировано вмешательство

состояние до:

Нарушение равновесия ситуации. Разрушение печати равновесия 9го уровня. Данные о наложении отсутствуют. Данные о наложившем печать отсутствуют. Не прогнозируемое высвобождение энергии. Изменение равновесия. Изменение реальности. Рекомендовано вмешательство Хранителя. Рекомендовано вмешательство Направителя. Сформирован запрос на проявление Светлого Иерарха в земной реальности. Опознано.

состояние после:

Вмешательство вне категорий. Остановка всех типов запросов. Остановка всех типов процессов. Локальная заморозка проявленных законов равновесия. Локальный разрыв причинно следственной нити эволюции. Несанкционированное действие 12 уровня. Наложение временной печати равновесия 7го класса. Локальное наложение Истинного ИМЕНИ. Не опознано. Задействована система оповещения Хранителей Равновесия.

Достигнуто равновесие реальности, подтверждено вмешательство иерархии, дальнейшее вмешательство не требуется.

запись происшествия вне категорий — запись передана в поле знания Хранителей. Доступ закрыт.

… Ав следующее мгновение на Сознание накатывает пелена теплого сумрака, и я какой-то истаивающей его частью понимаю, что теряю сознание, а может быть вовсе — прощаюсь с этим миром. Глаза Андрея — контрастные пятна на темном саване, что заботливо укутывает мой разум — единственное доказательство того, что я ещё не окончательно покинул ТОТ бренный мир, двумя горящими ртутными озерами начинают плавить и жечь то, что не успевает укрыть эта пелена абсолютного покоя — наверное, уже саму мою душу…

Жар от них становиться нестерпим настолько, что в какое-то мгновение я Осознаю: нет окружившего меня Сумрака, нет Тьмы, нет Света — Есть только Я и море Огня Его Глаз. И когда в них, казалось, сгорает все, что составляло мое существо, обнаруживаю, что лежу на земле… живой?… и руку мою сжимает чья-то маленькая хрупкая ладошка, а Сердце исправно тикает и вообще очень сейчас себя комфортно чувствует в груди…

Андрей, склонившись надо мной, смотрит своими теплыми, остывающими, малахитовыми глазами, с грустью и заботливо, и ничто в них уже не напоминает о тех двух прожигающих источниках плазмы, в которых мгновение назад сгорало все моё Я.

— Ишь чего удумала… Поперек батьки то. В очереди не отстояла, а все туда же, морда безбилетная… Ну, что у тебя есть сказать нам хорошего? — Видимо это он ко мне… Ласкающее слух бурчание Андрея Батьковича, живительным бальзамом ложиться на мою душу и я понимаю, что с нею (с душою) тоже все в порядке — на месте она и радуется Жизни и тому, что к этой жизни меня таки вернули… А испуганные лица друзей — лучшее тому подтверждение.

Вот только слегка раз фокусирующийся взгляд упрямо возвращается к стоящему чуть в стороне… человеку? Другу? Точно — другу, в густой цвета вороного крыла шевелюре которого, сознание бесстрастно фиксирует длинные, словно ледяные, лежащие как иней на висках пряди. Перехватив мой взгляд — он проводит по вискам — мигаю и с детским удивлением вижу ровный иссия черный цвет там, где удар сердца назад легла густая белизна седины и… долга?