Ольга Гусейнова - У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем

— И ты, значит, тут… мужик недоделанный?!

— Ага, — я невольно виновато развела руками, признаваясь в сем грехе.

— Больше не сбежишь! — мрачно припечатал тигр и, перехватив поперек, засунул меня под мышку.

Со страху я ухватилась за его бедро — обалдеть, какое крепкое, будто каменное. Тигр почему-то довольно хмыкнул и шагнул к Гленовой телеге. Откинул полог, явив на свет дрожащую Эльсу, и разъярился:

— Ну что, беглянка безголовая, доигралась?

Эльса, тоже вжав голову в плечи, неловко села, исподлобья оглядела тигра и ершисто заявила:

— Я взрослая уже и сама могу принимать решения о своей судьбе!

Характер сонника, никуда не деться! Да еще в столице края пожила, слов умных нахваталась.

— Ты опозорила меня, Томаша, среди Серых охотников не обошла ни одного оборотня со своим длинным нахальным языком и дурным нравом. Нет у тебя ни капли совести, никакой ответственности, заботы…

— Ага, — вновь подтвердила я, припомнив, как меня в трудную минуту снова выпихнули из телеги на растерзание, — нет.

Эльса вскинулась, кажется, не придав особого внимания моему незавидному, даже постыдному нахождению под мышкой у незнакомца, с которым она, оказывается, хорошо знакома:

— Да если бы не я, тебя бы в первый день из обоза вытурили. Ты же двух слов связать не в состоянии! — И передразнила: — Бек-мек, мы тут курей топтать собираемся.

— Так ты, негодница, еще и врушкой заделалась? — зло протянул мой пленитель и свободной рукой потянулся к ремню. — Видно, мало я тебя наказывал.

Вокруг нас собрался весь обоз. Срамота! Но сейчас не до того. Суровый тигр явно намеревается выпороть мою подружку. Схватила его за палец, не давая расстегнуть ремень, и заступилась:

— Она умная, толковая и заботливая. На целый обоз есть готовит, взвар делает… полезный… некоторым, бегает по утрам. Мы домой едем, ата, отпустите.

Тигр посмотрел на меня сверху вниз, пыхнув яркими желтыми глазами, и продолжил вытаскивать ремень.

— Дин, мы что-то важное пропустили? — рядом раздался недовольный голос Глена. — Вообще-то, девочка у тебя под мышкой — моя!

Дин? Подняв голову, я вытаращилась на тигра: так это и есть тот самый помешанный злыдень, лишивший свободы племянницу-сироту, по ее мнению, а по моему — чересчур заботливый дядюшка-опекун? Вдобавок зануда и главная помеха ее брачным намерениям? Мы вновь встретились взглядами с Дином — и на какой-то миг показалось, что все остальные куда-то исчезли.

— Это правда? Ты принадлежишь Глену? — негромко, недоверчиво поинтересовался он глубоким голосом, от которого у меня внутри дрогнуло.

— Да… — я не вдумывалась в слова, просто завороженно таращилась на потрясающего мужчину.

— А если хорошо подумать? — спросил он ровным тоном, нехорошо сощурившись.

— Нет, — послушно замотала я головой, лишь бы тигр не злился.

— Значит, ты совершенно свободна… — медленно протянул он, пока я тонула в пламени его глаз.

— Да…

— …Для меня! — завершил мысль Дин.

— Я первый ее нашел, — напомнил Глен, сверля красивыми зеленоватыми глазищами соперника. — Поставь ее на ноги, не дави своим тигром на ее каракала. Она еще девчонка и не понимает твоих звериных игр.

— Да вы оба мне не нужны! — разозлилась я на беззастенчиво деливших меня котов. — Деляги нашлись!

После чего знаменитый дядя Эльсы поставил меня на ноги, а мужской спор прервала его неунывающая племянница, изумленно спросившая у меня:

— Так это ты про Дина мне говорила?

— Когда?

— Луна! Ты с ним еще и целовалась? — придушенно выдавила сервал, а потом, словно самой себе не верила, добавила, выпученными глазами посмотрев на родственника: — Целовалась? С дядей Дином? Который самый лучший и красивый, и хвост самый толстый? И ох какое тело и руки…

— Эльса! — я предупреждающе зарычала на болтушку, сгорая от стыда.

А племянница «полосатика», оказывается, не придуривалась — схватилась за горло, словно ее тошнит, и просипела:

— Луна! Ты целовалась с Дином? И это он самый вкусный и сладкий? Меня сейчас вытошнит!

— Я тебе сейчас язык вырву, — прошипела я.

— А я выпорю, — с кривой ухмылкой пообещал Дин, наконец сняв ремень.

Но тот за свободный конец ухватил Шай и тихо, но твердо предупредил:

— Не надо!

— Да, девиц бить нельзя! — сразу поддержала обожаемого волка Эльса, явно мягким местом почуяв, что довела дядю до ручки. — Даже по ушам! А то два дня с примочками ходила после Шая…

У этой кошки язык опережает мозги!

Дин медленно развернулся к, видимо, хорошо знакомому волку и с нескрываемой угрозой в голосе уточнил:

— Ты ударил мою племянницу?

Эльса змеей скользнула между мужчинами и зачастила, пытаясь достучаться до грозного дяди:

— Я сама виновата. Мальчишкой переоделась и потерлась об него, а он за оскорбление принял.

Шай аккуратно отодвинул опять проговорившуюся Эльсу себе за спину, не отрывая стального взгляда от Дина:

— Да, ненамеренно вышло. Мне крайне неприятно, что так получилось. Думал, откуда лицо мальчишки знакомо, а запаха нет, и не узнать, чей род… вот и оплошал.

Дин чуть ли дырку не прожег, глядя на волка и довольную от близкого соседства с ним сервала, выглядывающую из-за его плеча.

— Терлась, значит?

Мрачно взиравший на выясняющих отношения родственников и главу обоза Глен, стоявший рядом с нами, криво усмехнулся:

— Так это та самая Эльса? Которая сбежала в Аверт? А ведь и правда, если кепку эту дурацкую снять, то на аму Лизавету похожа.

Шай, коротко вздохнув, пояснил:

— Мы в Еловом ручье шесть лет назад гостили, твоя племянница девочкой совсем была, поэтому не узнал.

Так, понятно, клан Дина и Эльсы называется Еловый ручей, именно там растет на горе аррайя.

Дальше все дружно посмотрели на нас с братцем, а мы стащили кепки, прижали уши к макушке и, опустив головы, виновато блеяли:

— Простите нас, пожалуйста…

— Мы хотели только избежать опасности…

Наверное, еще долго бы винились, если бы не Глен, спросивший:

— Когда это вы с Дином поцеловаться успели?

Я вскинула голову и осуждающе взглянула на любопытного леопарда, который мне никакой не родственник, чтобы такие вопросы задавать. В этот момент мне на шею скользнула огромная рука, затем Дин аккуратно вытащил косы из-под куртки. Я смутилась, а он озорно улыбнулся, блеснув белыми клыками:

— Вчера. Эта красотуля рыжая, в мальчишку ряженная, этаким ураганчиком на меня налетела, поцеловала при честном народе — и сбежала. Опозорила, а слушать постыдные насмешки от медведей оставила одного…

И замолчал, получив долю усмешек от окружающих. А тут еще и «добрая» племянница, опять смерив нас взглядом, скривилась и передернулась:

— Фу, я не понимаю, как можно было целоваться с Дином? Он же…