Мария Артемова - Плачущий убийца [CИ]

— Вставай! — орал высокий мужчина с ежиком пепельных волос на голове.

Его холодные серые глаза пристально наблюдали за маленькой девочкой, которая проходила полосу препятствий.

— Я не могу больше, — приподняв голову из лужи грязи, произнес ребенок. — Не могу, — простонал.

— Нет слова «не могу», есть слово «надо». Ты будешь лучшей. Вставай!

И девочка встала, зная: отец не отстанет, пока она не дойдет до конца. Даже если умрет здесь, он всего лишь огорчится, что у нее не получилось…

Серые тяжелые тучи нависли над городом, оглушая округу раскатами грома и устрашая разветвленными, словно устья рек, темно — фиолетовыми молниями. Холодный шквалистый ветер проникал под плащ, вызывая озноб и дрожь во всем теле, а проливной дождь, попадая под подкладку, добавлял к этому неприятное ощущение сырости.

Добравшись до дома, я закрыла входную дверь и, скинув на пол мокрый плащ, быстрым шагом направилась к зажженному камину.

— Карана? — Даже не вздрогнула, услышав голос отца. Я почувствовала его присутствие, как только вошла во двор.

Магическая защита была потревожена, но не порвана. А это значило, что в доме либо моя экономка, либо человек, числящийся моим отцом.

— Что случилось? — безразлично поинтересовалась, входя в гостиную.

Седой мужчина поморщился при моем появлении. С моей стороны никогда не было ни раболепия, ни подчинения, ни уважения. Он признал за мной такое право, когда однажды я, не выдержав избиения, ответила и сама чуть не убила его. Помню его торжествующую улыбку и сумасшедший блеск в глазах. «Наконец — то я дождался», — были его слова.

Да, у нас необычная семья, хотя и семьей это назвать сложно. Мой отец — глава гильдии теней Рональд Кертин.

Живем мы в Рэминской империи, одной из самых крупных стран в нашем мире, городе Карат. Это небольшой прибрежный городок со своими гильдиями и порядками. В отличие от обычных гильдий наемников и убийц, у нас особый устав, особые личности, другие возможности и приоритеты. Мы не боимся, мы не чувствуем, кто — то больше, кто — то меньше. Мы чудовища в человеческом обличье. Ведь назвать людьми тех, кто почти не испытывает эмоций, сложно. Да и эмоции — понятие очень абстрактное. Все члены гильдии носят маски, выбранные лишь однажды. В день, когда совершается первое убийство, окрашивая свои руки кровью, теряя чистоту души…

Как пафосно…

Я выбрала маску «Плачущий убийца»: белое восковое лицо с грустной улыбкой и черными глазами, из которых текут кровавые слезы. Она навсегда. Это метка, стиль, жизнь. Маска индивидуальна. Есть специальное заклинание: произносишь, и только хозяин маски может снять ее, даже после смерти никто не видит настоящего лица. Есть ещё другие маски, заказы бывают разные, но именно эта — «парадно — выходная».

После моего рождения мать от страха, узнав кто мой отец, сбежала… Дура. Он нашел и убил ее. Жалко ли мне? Нет. Надо отвечать за свои поступки.

Сколько я себя помню, отец меня учил, тренировал, воспитывал. Делал бездушной, равнодушной, циничной, бесстрастной. У него получилось. Я ничего не чувствую ни к жертвам, ни к людям, не имею привязанностей. Никаких. Так легче, проще, безопаснее.

— У тебя сегодня день рождения, — произнес отец.

Передернула плечом и подошла к бару со спиртным.

— Отметим?

Вопрос из категории: «Я, конечно, предложу, но мне плевать, согласишься ты или нет». Он это знал, видел и принимал.

— Да, сделай мне коктейль.

Полстакана водки, лайм, апельсиновый сок и ром. Все взболтать и поджечь. Приготовив, подала ему стакан с напитком.

— Как прошел заказ? — через какое — то время спросил отец.

— Как обычно, — безразлично ответила. — Ты получил процент?

— Да, когда дело касается твоих переводов, все приходит вовремя, — желчно произнес мужчина.

Никак не отреагировала. Разве я виновата, что репутация бежит впереди меня?

Отец внимательно смотрел на мое лицо, только он из гильдии видел его за последние девять лет.

— Ты стала ещё красивее, — странным голосом произнес он, — на мать сильно похожа.

— Иногда дети бывают похожи на своих родителей. — Я села в кресло напротив, внимательно рассматривая Рональда.

Он выглядел уставшим. Лицо осунулось, темно — зеленые тени под воспаленными глазами.

— Ладно, проявили вежливость, давай перейдем к делу. Ты же не просто так на ночь глядя ко мне явился? Про день рождения вспомнил, поди, только что.

В моем голосе не было ни обвинения, ни сожаления, всего лишь констатация факта с примесью презрения.

— Я хочу, чтобы ты съездила в столицу.

— Зачем? — продолжая пристально на него смотреть, спросила я.

Не то чтобы было интересно, скорее, для поддержания разговора.

— Нужно подтвердить информацию, что Шрам сливает сведения тайной страже.

Удивление скрыть не получилось. Этот наемник — один из самых матерых и беспринципных убийц гильдии. К тому же не верю, что он стал бы связываться с теми, кто при первой возможности вздернет его на виселице.

— Шрам за версту чувствует слежку. Желаешь от меня избавиться? — прищурила глаза и оценивающе осмотрела отца. — Тем более я убийца, а не следопыт. Другому приказать не можешь?

— Нет. Не могу. У меня ещё два заказа для тебя, если все же отправишься в Риору.

Я задумалась. Мне надоело, что все заказы отбирают без моего ведома. Я, конечно, убийца, но разницу между убийством ребенка и вора вижу. Есть у меня некий козырь, может, пора использовать?

— Скажи, давно хотела спросить. — Я встала и подошла к бару налить себе рома. — Почему ты не привел в гильдию свою дочь?

Удар достиг цели. Стакан с коктейлем чудом не выпал из дрогнувших пальцев отца, он с неверием и шоком смотрел на меня. Могла бы возгордиться, если бы было не плевать. Мужчина оттянул накрахмаленный белый воротничок рубашки, пытаясь справиться с волнением. Непозволительная, непростительная, а главное, чреватая последствиями халатность.

— О чем ты? — сдерживая злость, спросил отец.

Сделала вид, что задумалась.

— Улица Капелло, дом восемь. — Лицо мужчины побелело.

Что — то стал слабоват, возможно, вскоре придется менять главу гильдии.

— Невысокая стройная брюнетка лет тридцати и девочка лет десяти. Симпатичная, но тоже в мать пошла.

— Я не понимаю тебя.

— Значит, если с ними… — договорить он мне не дал, сорвавшись с места, кинулся на меня с ножом.

Уход, кувырок, отец резанул меня по руке, я в ответ ударила его ногой в живот, он отлетел недалеко, еле уловимое движение, и у меня в руке появился сюрикен, а на лице замерцала маска.

— Не шевелись, — безликий, леденящий душу голос.