Элейн Каннингем - Сферы Снов

Он был глубоко тронут, что Эрилин готова отбросить свои эльфийские убеждения ради его тревог. Данила нежно дотронулся до щеки девушки.

- Спасибо.

Она вывернулась и направилась к двери.

- Давай с этим покончим.

Данила проглотил усмешку.

- Давай. Если задержимся, нам угрожает опасность обнаружить себя в сентиментальной ситуации.

Полуэльфийка бросила на него подозрительный взгляд через плечо, как будто подозревая, что он над ней смеётся.

- Позднее, - коротко сказала она. - И это обещание я намерена сдержать.

- В таком случае, - отозвался Данила, пытаясь найти в себе как можно больше беззаботности, - могу обещать, что разговор будет очень коротким.

Они отправились в Город Мёртвых, большой ограждённый сад, где покоились многие и многие поколения жителей Глубоководья — от самого бедного простолюдина до самых знаменитых героев былых времён. Город Мёртвых окружали высокие стены, а у железных решёток стояли стражники. Эта защита действовала в обе стороны; она не позволяла охотникам за сокровищам осквернять гробницы и сдерживала их обитателей. В Глубоководье мертвецы не всегда покоились с миром.

На миг Данила пожалел о том, что собирался совершить. Лилли заслуживала обрести мир и покой.

- Она заслуживает правосудия, - твёрдо сказала Эрилин.

Он бросил на спутницу вопросительный взгляд.

- С каких пор ты начала читать мои мысли?

- Всего лишь твоё лицо. Давай сделаем то, за чем пришли.

Они в молчании направились к воротам и оставили лошадей у коновязи. Стражники впустили их, и они прошли по похожим на парк землям, мимо огромных статуй и небольших, спокойных мраморных сооружений. Тут и там стояли здания, представляющие собой всего лишь пустой фасад, поскольку их двери служили межпространственными вратами.

Данила остановился перед статуей белой лошади с распахнувшим крылья у неё на плечах вороном. Никогда прежде символ семьи Таннов не казался ему столь уместным. Оба существа были частью путешествия — лошадь спутником в путешествиях жизни, а ворон, если легенды имели под собой какие-то основания, служил проводником в загробном мире.

- Лилли должна быть здесь, - сказал Данила, кивнув на небольшое, низкое здание сразу за фамильным гербом.

Эрилин попробовала дверь.

- Заперта. Хочешь, чтобы я взломала?

- Нет необходимости.

Данила положил руку на мраморную голову ворона. Гробницу охраняла магия, и пройти могли только члены семьи. Дверь бесшумно откатилась в сторону, открывая пустое помещение.

Он взял факел с держателя рядом с дверью и зажёг его, затем вгляделся в глубины склепа. Двери вдоль стен были отмечены именами тех, кто покоился за ними. Новой надписи, отмечавшей законное место Лилли среди её родных, не было.

- Мы так не договаривались, - произнёс он. - Она должна была покоиться здесь, в главной палате, пока не будет готово постоянное место. Наверное, леди Кассандра приказала перенести тело на земли для простолюдинов, или даже на неотмеченный участок. В таком случае, она за это ответит!

Они разыскали смотрителя, довольно неопрятного с виду дварфа, который прохлаждался на травке рядом с могилой, отмеченной знаком вечного пламени. Небольшой огонь приятно грел воздух, и дварф вовсю этим пользовался. Он лежал на спине, закинув руки за голову, а сапоги — на надгробье.

Когда Эрилин прочистила горло, дварф вскочил на ноги и одной рукой отряхнул штаны. Эту же руку он сунул Даниле.

- Соболезную вашей утрате.

Частое повторение лишило слова любого прежнего сочувствия. Данила легонько пожал протянутую руку.

- Именно об утрате я и хотел поговорить. Я не могу найти тело своей сестры. Она должна была покоиться в фамильном склепе.

- Хмммф. И о какой семье идёт речь?

Дан ответил ему. Дварф почесал бороду и задумался.

- Похоже, парень, ты опоздал. Эта семья быстро избавляется от слуг и прочих, не так ли? Церемония закончилась ещё вчера.

Дан и Эрилин обменялись недоумёнными взглядами.

- Похороны были назначены на завтра. Где её похоронили?

- Не похоронили. Кремировали, - дварф плюнул в вечный огонь и ухмыльнулся возникшему шипению, как будто иллюстрируя свои слова.

- Кто в ответе за эту ошибку? - потребовала разъярённая Эрилин.

- Никакой ошибки. Мы выполняли приказ.

- Правда? - холодно сказал Данила. - И кто обладает властью отдавать подобные приказы в этом месте?

- Она не отсюда, и я готов зажечь свечку всемогущему Клангеддину в благодарность за это! - с жаром сказал дварф. Он прижал короткий палец к носу и задрал его под надменным углом, изображая свою недавнюю немезиду.

У Данилы возникло необычайно плохое предчувствие по этому поводу.

- Ты ведь говоришь не о леди Кассандре Танн?

- Похоже, вы с ней знакомы.

Вопреки себе, Данила покачал головой.

- Нет, - сказал он изумлённым тоном. - Нет, похоже я совсем с ней не знаком.

Глава Четырнадцатая

Данила нашёл мать в саду, глубоко погружённой в чтение толстого тома, лежавшего у неё на коленях. Дан быстро прочёл заклинание, которое подготовил по пути домой, рождённое гневом и питаемое топливом его кошмаров.

Бард хотел изменить слова на странице леди Кассандры, превратив учёный трактат в обвиняющий текст заключённого ими вчера соглашения, но едва закончив заклинание, он почувствовал, как магия ускользает от него и начинает плестись по собственной воле и разумению.

Чернила на раскрытой странице начали плавиться, сливаться вместе. Чёрные пятна приобрели цвет крови, затем загорелись пламенем.

Леди Кассандра с испуганным возгласом вскочила на ноги. Драгоценная книга соскользнула с её колен. С тлеющего тома поднимался дымок, кружась в тщетной попытке сложиться в слова договора между Данилой и его матерью, которые он поместил в заклинание. Договор был нарушен, его доверие разбито, и заклинание не могло их воспроизвести.

Знатная дама долго смотрела на своего гостя, прежде чем взять себя в руки.

- Я вся внимание, - наконец сказала она.

- Обещаю тебе, - ответил Данила с тихой настойчивостью. - Я узнаю, что произошло с Лилли, несмотря на все твои усилия. Зачем, мать? Учитывая сегодняшние события — события последних десяти дней! — я вынужден поинтересоваться, что ты скрываешь.

- Действительно, зачем, - произнесла она. - Если я не сделаю какое-то драматичное признание, ты не успокоишься, пока не добьёшься своего.

- Не успокоюсь, - Данила рассматривал её, пытаясь разгадать, что происходит за этим миловидным, собранным лицом. - Неужели Лилли тебе совсем не интересна? Её жизнь, её судьба?

- Нет. И обсуждать её я тоже не хочу. Ни сейчас, никогда.