Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези

— Наверняка понимает, — вздохнула я. — И придумает что-нибудь еще. Кстати, что мешает ему приложить меня смертельным заклинанием с расстояния? Или безо всякой магии выстрелить в голову?

— Что-то мешает, — улыбнулся полицейский. — Крепко мешает, вы уж не сомневайтесь.

— Издали навредить он мне не сможет, подослать кого-нибудь теперь тоже, — рассуждала я вслух. — Придется самому идти на контакт. На это рассчитываете?

— Вроде того, — смутился от моей откровенности инспектор.

— Хорошо.

Не скажу, что меня распирали решимость и жажда действий, но раскисать нельзя. Я себя знаю: не встряхнусь вовремя — завязну так, что ни лекарства, ни даже единорог уже не спасут.

— Вы уж про Джереми никому, — предупредил меня Крейг, доставив к общежитию. — По официальной версии ему подбросили заговоренный на кровь нож. Читали про такое, наверное. А вы…

— Я была в кабинете ректора и выскочила вместе с милордом Райхоном на шум.

— Именно так, — одобрительно кивнул инспектор.

Попрощался и побрел обратно к порталу.

До подруг еще не добрались слухи о сегодняшнем происшествии в главном корпусе, и о случившемся Мэг и Сибил узнали от меня. Официальную версию, естественно, и долго ее не обсуждали. У Сибил намечалось свидание с некромантом Яном, а Мэг нужно было готовиться к контрольной.

Жизнь продолжалась.

Ночь и первую половину следующего дня Оливер провел в лечебнице. Сидел на стуле у постели племянника. Вокруг Джереми сновали доктора и сестры, но заговаривать с его дядей не решались. Меня самой хватило лишь на то, чтобы дойти до палаты, открыть дверь и смотреть на неестественно прямую спину ректора. Войти и взглянуть ему в лицо я не отважилась.

Даже Крейг его не беспокоил. Сказал, пока говорить не о чем.

Грин, с утра ведший прием, разобравшись с пациентами, поднялся на третий этаж и, остановившись рядом со мной, заглянул в палату, неодобрительно покачал головой, но вместо того чтобы попытаться вразумить Оливера, выдал флегматично:

— Свалится — устрою в соседней палате.

— А если не свалится? — спросила я.

— На стуле поспит. Подсказать вам, где можно раздобыть еще парочку на всякий случай?

Кровь прилила к лицу и тут же отхлынула.

— Сама найду, если понадобится. У меня есть опыт.

Грин усмехнулся.

— Хотите прогуляться? — предложил без вступлений. — К единорогу?

— Сейчас? — опешила я. — Когда тут такое?

— А что тут? — фальшиво удивился он. — Милорд ректор страдает у постели родственника, состояние которого, как я еще вчера сказал, стабильно. Операция прошла успешно, но, чтобы увидеть результаты, нужно время. Однако, если кто-то решил уморить себя бессонницей и голодом на пустом месте, не вижу причин ему мешать. Я тоже прикинулся бы страдальцем, чтобы не искать виновника. Это ведь может быть опасно, куда опаснее, чем недосып и истощение.

Хотелось ответить ему на обвинения в адрес Оливера, высказанные с такой издевкой, но от возмущения я не могла подобрать слов.

— Считайте до трех, — шепнул мне доктор.

Только после этого до меня дошло, что все сказанное ранее было произнесено громко и четко прямо у приоткрытой двери в палату, и милорд Райхон не имел ни единого шанса не услышать.

Раз. Два…

На «три» дверь распахнулась, с силой ударившись о стену.

Оливер, бледный, осунувшийся за ночь, мазнул по мне мутным взглядом и вперился в Грина.

— Вы действительно думаете…

— Нет, — не дал ему закончить целитель. — Но начну, если не докажете обратное.

— Докажу, — выдавил сквозь зубы ректор.

— Сначала идите домой. Поешьте и отдохните. Сейчас от вас толку мало.

— Я в полном порядке.

— Вы не в порядке, — отчеканил Грин. — И, начиная спорить, только подтверждаете это.

Осмысление услышанного далось Оливеру не без труда.

— Вы правы, — нехотя согласился он. — Пойду к себе. Сообщите немедленно, если Джерри очнется или появятся другие новости.

— Обязательно, — пообещал Грин. Проводил ректора взглядом, а когда тот скрылся из виду, обернулся ко мне. — Проблема решена, можно вернуться к моему предложению.

— Вы… — у меня снова не было слов.

— Я? — с любопытством приподнял бровь доктор.

— Вы невозможны! — выпалила я, потому что в этот момент Грин вызывал у меня массу самых разных эмоций, от злости до восхищения, и определиться, какое чувство сильнее, в самом деле было невозможно. — Не пойду я с вами никуда! — Подумала и уточнила: — Сегодня.

— Замечательно, — неожиданно довольно отозвался он. — Значит, я тоже отправлюсь домой и наконец-то высплюсь. Ведите себя хорошо, Бет, и постарайтесь, чтобы из-за вас или кого-то из ваших знакомых меня опять не лишили отдыха.

— Постараюсь, — буркнула я. — Кошку покормить не забудьте.

Сама я отдыхать не планировала. После обеда забежала в общежитие, переоделась и пошла к Саймону. Мы не виделись несколько дней, а случилось за это время достаточно, было о чем поговорить, да и просто размяться не мешало бы. Но не успела я отойти от общежития и на сто шагов, как дорогу мне заступил Рысь. Вышел из боковой аллейки и остановился, глядя на меня, словно ждал, когда я сама брошусь к нему на шею.

Долго ждать я не заставила. Бросилась. Ткнулась носом в грудь и стояла так, стояла…

— Ты еще под охраной? — шепотом спросил друг.

— Угу.

— Хорошо, — хмыкнул он. — Значит, где-то поблизости вертятся агенты, которые мне сейчас люто завидуют. Но давай не будем их слишком сильно дразнить. И… спасибо.

— За что? — удивилась я.

— За тебя. Думал, ты и говорить со мной не захочешь. Испугаешься или…

— Дурак ты, Рысь.

Правду сказать, я опасалась, что он сам не захочет общаться со мной как с первопричиной всех бед, и обрадовалась, что опасения не оправдались.

— Я не могу ничего с тобой обсуждать, — предупредил друг. — Ни того, что было в библиотеке, ни сегодняшний случай. Это временная мера, неприятная, но необходимая, поверь. Меня вообще должны были отстранить, а инспектор, наоборот… Он мне место предложил, представляешь? Не просто стажировку, а работу. Учиться продолжу по направлению от полиции. Не нужно из-за стипендии переживать, и жалование, небольшое, но будет. Учеба по свободному графику, а практика — по месту службы…

Была ли удача Норвуда следствием прозорливости инспектора, разглядевшего в парне перспективного сотрудника, или божьим промыслом, но друг казался счастливым, и я радовалась вместе с ним.

Еще одна радость поджидала меня в корпусе боевиков, по которому мне пришлось побродить, разыскивая Саймона.

Нашелся он не в тренировочном зале и не в пустой аудитории, где имел привычку засиживаться, проверяя контрольные, а в самом неожиданном для себя месте — на кафедре. За столом. Стол, как выяснилось позже, ему только утром выделили, чем официально признали за вчерашним аспирантом и позавчерашним студентом гордое звание преподавателя. Правда, со «вчера» прошло уже пять лет, не говоря уж о «позавчера», но у аксакалов магических наук память хорошая, и Саймон мог еще пару десятилетий числиться у них желторотиком, посему столу, к слову, маленькому, поцарапанному и засунутому в дальний угол общей преподавательской комнаты, он несказанно обрадовался, с момента окончания занятий сидел тут и с ним, со столом, за это время успел сродниться настолько, что я всерьез заподозрила, что тренировки у нас сегодня не получится.