Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези

— Нет, доктор, — не согласилась на новые условия библиотекарша. — Вы отпустите… — она всхлипнула вдруг, — …отпустите моего мальчика немедленно. С книгой. И снимете с него ту дрянь, которой его опутали. А я отпущу вашу… Элизабет. Одновременно…

— Хорошо, — не препирался Эд. — Но страховку я оставлю. Саймон будет полностью свободен только тогда, когда мы уйдем отсюда. Ясно?

Я присмотрелась к Стальному Волку, но моих знаний не хватало, чтобы понять, что за чары опутывают его. Видимо, что-то опасное, если мисс Милс так разволновалась.

— Яснее некуда. — Она ткнула меня книгой между лопаток, и по позвоночнику прошелся холодок. — Идите. Но медленно. И помните, что все равно не уйдете.

Я пошла.

Медленно, как мне и велели, глядя прямо перед собой, но не на Саймона. На него я смотреть не могла. Чувствовала вину за то, что случилось… или еще случится… Лишь на миг бросила взгляд и поразилась тому, как он спокоен. Спокоен, собран, словно на ринге. А когда мы поравнялись, он будто невзначай задел меня рукой.

— Бет, быстрее, — прочла я по губам Эда.

Ускорила шаг и через несколько тревожных секунд была в его объятьях.

— Все хорошо, — зашептал он мне торопливо. От макушки до пяток прокатилась волна тепла: — Чисто.

Это слово прозвучало уже не шепотом, и смотрел Эдвард при этом не на меня, а на происходившее за моей спиной.

— Мама, — услышала я голос Саймона. — Ты только не волнуйся…

Продолжение фразы смазал всплеск силы.

Я обернулась и увидела, что библиотекаршу придавило к стене, а Саймон стоит рядом и удерживает сеть. Ловчую сеть, которую он сплетал в секунду и требовал на практике, чтобы мы научились делать это так же быстро.

— Предатель, — выцедила мисс Милс. — Такой же, как…

— Нет, мама, я хочу помочь тебе.

— Заканчивать это пора, — появился рядом с нами инспектор Крейг.

— Давно пора, — согласился вслед за ним вышедший из портала ректор.

Некогда было гадать, как они здесь оказались и каким образом Эд сумел обойти клятву: я смотрела на книгу, которую драконша выронила из рук, и думала, что должна во что бы то ни стало добраться до нее первой.

Но не успела. Саймон посмотрел под ноги и увидел ее. Наклонился, поднял…

Я хотела закричать, но слова застряли в горле. А он уже заглянул под обложку. И застыл.

Сеть, удерживавшая библиотекаршу, спала, и она тут же воспользовалась этим. Отшагнула от стены, встряхнула руками, и воздух вокруг нее задрожал.

— Я предупреждала вас, доктор! — проорала она со злостью, не обращая внимания на сына. — Предупреждала!

— Купол, — скомандовал Крейг. — Олли, под купол ее!

Ректор среагировал мгновенно, но даже моих скудных знаний хватило, чтобы понять, что заклинание мисс Милс, сплетенное заранее и усиленное с помощью амулетов, разрушит воздвигнутую вокруг нее стену и вырвется наружу. Смертельное заклинание, которое, как она и грозилась, накроет огромную площадь и поразит каждого, кто не успеет почувствовать опасность и выставить защиту. Жертв будет куда больше, чем обещанные два-три десятка.

Купол Оливера был слишком слаб для такого плетения. Даже с силой инспектора. Даже с помощью Эдварда.

А с моей?

Когда накрывший библиотекаршу заслон, похожий в свете магического зрения на хрустальную полусферу, готов был разлететься на осколки, я схватилась за выставленную вперед дрожащую от напряжения руку ректора и зажмурилась, отдавая ему всю ту энергию, что собрала на своем волшебном лугу… и силу из собственного резерва — на всякий случай…

Колени затряслись, но Эд успел подхватить меня до того, как я рухнула на пол. Воздух содрогнулся снова. А может, уже и не воздух, а само здание затряслось. По поверхности защитного купола пробежали сверкающие разряды. Мисс Милс сдавленно вскрикнула, когда ее заклинание разбилось, не прорвавшись наружу. Смертельные чары разрушились, но отката библиотекарша не избежала — наоборот, под куполом, не имея возможности рассеяться, негатив должен был ощущаться в разы сильнее, и женщина упала навзничь, видимо, потеряв сознание.

— Что это было? — спросил ошалело Крейг.

— Веночек, — одновременно ответили ему Эд и Оливер.

Оба были бледны, обоих шатало, руки Эдварда были ледяными, а у Оливера сосуды полопались в глазах, но оба улыбались.

Только я знала, что радоваться нечему.

— Саймон, — выдавила через силу. — Книга…

Некогда было объяснять. Высвободилась из объятий своего доктора и пошла туда, где замер с книгой в руках Стальной Волк. Переступила по пути через другую книгу — бесполезную пергаментную книгу, написанную кровью, которую так хотела заполучить мисс Милс.

— Бет! — встревоженно окликнул меня Эдвард.

Я сделала ему знак не приближаться. Ни ему, ни ректору, ни инспектору не нужно знать, что держит в руках Саймон. Это моя миссия, я сама должна разобраться.

И это мой друг. Хороший друг, которого я не готова потерять.

Боже, помоги. Я знаю, что у меня больше нет права просить о чуде, но ты же добрый бог: помоги, подскажи, как поступить.

— Саймон.

Я не была уверена, что мой голос прорвется сквозь сковавшее его оцепенение, но боевик услышал. Моргнул, отрывая взгляд от совершенно пустой страницы, и посмотрел на меня.

— Я знаю, — сказал он так, как прежде при встречах говорил: «Я помню». — Я все знаю, Элизабет.

— Откуда? — спросила я. Сложно было придумать вопрос глупее.

— Из книги, — улыбнулся он. От его улыбки веяло покоем и умиротворением, а мне вдруг захотелось плакать. — Это необычная книга. Ее не нужно читать. Показать вам?

Зелень его глаз в одно мгновение заполнила мир, а потом стало темно и тихо. Но это продолжалось недолго: темнота немного рассеялась, вверху засияли звезды, и вокруг меня проступили силуэты засыпанных снегом надгробий.

Старый склеп.

Решетка.

Изморозь на каменном полу. И ребенок. Лежит на обрывке окровавленной простыни — маленький вздрагивающий комочек, обмотанный витой веревкой пуповины. Не плачет уже, только сипит едва слышно.

Рядом… Мать? Нет, мать не выдержала бы. Подняла бы, укутала, отогрела бы — хоть последним дыханием. А эта сидит, зажмурившись и заткнув уши, раскачивается вперед-назад и шепчет без перерыва:

— Сдохни, сдохни, сдохни…

Я пожелала не видеть этого, и теплая ладонь закрыла мне глаза.

— Это не моя мама, — вздохнул над ухом Саймон. — Моя была замечательная. Жаль, не могу вас познакомить, ее не стало осенью.

— Мне тоже… жаль… Я не знала, что так получится…

— И я не знал, — он убрал ладонь. Склепа уже не было, только звезды над головой и под ногами. — Когда шел сюда, думал о матери, что она запуталась и нуждается в помощи… Хотите расскажу, как мы прошли?

— Разве это важно? — всхлипнула я.