Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези

— Рада видеть вас, доктор, — улыбнулась красавица Грину. — Кто ваша спутница?

— Взаимно, леди. Это моя… мисс Аштон…

— Приятно познакомиться, мисс Аштон, — проворковала леди Каролайн.

— Мы не хотели бы отнимать ваше время…

Полуэльфийка — а кем еще могла быть эта особа? — с легким укором покачала головой:

— Всего несколько минут на положенные приличия, доктор. Не выставляйте меня плохой хозяйкой.

Она скосила глаза на здание посольства, словно намекала, что за нами наблюдают. А я вспомнила о своей охране. Не забил ли «неприметный человечек» тревогу, когда я исчезла из лечебницы? Или он уже знает, где я, и нарезает сейчас круги вдоль ограды? На территорию посольства его не пустят.

Мысль о том, что мне удалось сбежать из-под наблюдения, порадовала. Смысла в подобном побеге не было, но мне нравилось осознавать себя свободной и независимой… мышью.

— Передайте лорду Эрентвиллю мою благодарность за возможность приобщиться к чуду, — сказал Грин, когда, покончив с церемониями, полуэльфийка повела нас к желанному домику.

— Ну что вы, — с царственной непринужденностью отмахнулась она. — Это меньшее, что отец может сделать для вас.

Отец. Я механически складировала новую информацию. У лорда Эрентвилля, посла и, если не ошибаюсь, дальнего родственника эльфийского владыки, дочь-полукровка. Бесполезный факт. Но интересный.

— Вы с мисс Аштон, верно, хотите побыть наедине с эноре кэллапиа? — спросила она, остановившись у входа в жилище единорога.

— Если это возможно.

— Возможно. Полагаю, вы, будучи целителем, как никто осознаете ценность жизни. И я без опаски могу вверить вам свою. Прошу вас, — она распахнула перед нами двери. — Я погуляю в саду на случай, если понадоблюсь.

— При чем тут ее жизнь? — спросила я доктора, оказавшись с ним в первом, проходном помещении.

— Леди дала понять, что мы тут под ее ответственностью. Если по нашей вине пострадает единорог, ее накажут. Может быть, казнят.

— Она же дочь посла!

— Да хоть сын владыки, — передернул плечами доктор. — Эльфийские законы едины для всех: эноре кэллапиа неприкосновенны.

— Значит, — я тяжело сглотнула, — нас тоже, если что?..

— Не нас, а вас, — осклабился Грин. — Вы же помните, я к единорогу подойти не смогу. — И не дав мне опомниться, поинтересовался вкрадчиво: — А что вы собрались делать с бедной лошадкой?

— Ничего, — буркнула я. — Сейчас вообще уйду.

— Идите, — не возражал он. — Я вам даже дверь открою.

И открыл. Но не ту, что вела наружу, а другую, за которой мелькнула белоснежная грива. Змей-искуситель, блин!

Забыв скорчить недовольную физиономию, я рванула вперед и, как и в первый раз, застыла на пороге, завороженная красотой диковинного существа.

— Этот мир не так уж плох, если в нем еще живут подобные ему, — сказал за моей спиной Грин. Что-то в его голосе заставило меня обернуться, но чудеса тут ограничивались одним отдельно взятым единорогом, а доктор оставался все тем же доктором: прищурился насмешливо, перехватив мой взгляд, и достал из внутреннего кармана пальто блокнот: — Ну что, мышка моя, готовы отработать свой кусочек сыра?

— Обязательно называть меня так? — поморщилась я.

— А как? — удивился он.

— Я по-прежнему мисс Аштон.

— Шутите? Я не могу обращаться к мыши «мисс».

— Тогда Элизабет, — предложила я; близость единорога не располагала к пререканиям.

— Длинно, — не согласился Грин. — Как вас зовут друзья?

— Элси.

— Элси. Мне нравится. Если решу завести золотую рыбку, назову ее Элси. Но для мыши это имя не подходит.

— Вы невыносимы.

— Спасибо, — Грин принял мои слова как комплимент. — А вы… Бет. Коротко и очень по-мышиному.

Спорить с ним желания не было. А вот забыть о его существовании и остаться наедине с дивным созданием…

Но доктор забываться не желал.

— Скажите, Бет, что вы чувствуете ко мне?

— Я? К вам?! С чего вы взяли? Если из-за того букета, то это недоразумение, я…

— Бет! — Грин щелкнул пальцами у моего лица. — Что за глупости у вас в голове? Я имел в виду эмоции, которые вы испытываете в моем присутствии. Все без изменений?

— А, вы об этом. Конечно… — я умолкла на секунду и протянула удивленно: — Не-ет.

В лечебнице я ощущала страх и подспудную неприязнь к доктору. А уже в «прихожей» единорожьего домика почти не реагировала на его подначки. Это было так… обычно. Обычный человек стоял рядом, и мне не хотелось отступить от него подальше или, как бывало, убежать и спрятаться.

— Не так уж я страшен, как выяснилось? — усмехнулся Грин.

— Не так уж. Признаюсь, раньше вы мне больше нравились, — я не удержалась, чтобы не отомстить ему за все пущенные в меня шпильки: — Была в вас некая демоническая харизма. А сейчас вы такой заурядный.

— Переживу, — равнодушно бросил он, записывая что-то в блокнот.

— Вы потому и позвали именно меня?

— Отчасти, — кивнул доктор. — Было предположение, что присутствие эноре кэллапиа нейтрализует негатив. Оно подтвердилось. Можем приступать к следующему опыту.

— К какому?

— Мы это обговаривали. Установите контакт. Дотроньтесь до него, погладьте, — он захлопнул блокнот и посмотрел на меня. — Ну?

Будто мне самой не хотелось. Только вот единорогу было куда интереснее наблюдать за нами со стороны. Когда я шагнула навстречу, он недоверчиво фыркнул: «Ты это серьезно?»

Сделала еще шаг: серьезно. Да, я не та, за кого себя выдаю. Но в прошлый раз нам это не помешало.

Он кивнул. Опустив голову, заглянул в лицо. Стало видно, что глаза у него не черные, а так же, как у моего знакомого бога, меняют цвет. Оставаясь темными, отливают то зеленью глубоководья, то лиловыми сполохами грозового неба. А если всматриваться в них долго-долго, можно увидеть ночное небо и звезды… моего мира… Орион и Большую Медведицу…

«Правда?» — потянулся ко мне снежной мордой единорог.

«Правда», — я коснулась его лба в основании длинного рога.

Мысли улетучились. Страхи и сомнения, тревоги последних недель — ничего не осталось. Только мягкая шерсть под рукой. Грива, молочными струями просачивающаяся между пальцев. Теплое дыхание. Запах прогретого солнцем луга, трав и влажной земли… хрустящего хлеба… моря… осеннего леса, прелых листьев, хвои и грибов… свежей наволочки под щекой…

— И как?.. — Грин откашлялся и попросил деловито: — Опишите свои ощущения.

— Приятно.

— И только?

— Нет.

Слов не хватило бы, чтобы рассказать о далеких звездах в темных глазах, о тысяче запахов, сплетшихся между собой, но не смешавшихся, и разливающейся по телу неге…

Доктор это понял.

— Попробуйте подобрать ассоциации, — сказал он. — Первое, что приходит на ум.

— Первое? — в голове смешалось столько образов, что сложно было выбрать один. — Наверное, солнце. Солнце в лужах… Или дождь. Капли текут по стеклу, ветер гудит… а ты дома, в тепле, в руках чашка с горячим чаем, кот на коленях…