Адам Кристофер - DISHONORED: Возвращение Дауда [litres]

Как и задумывал Дауд.

Он переместился, чтобы оказаться вплотную к грабителю, и схватил его за ворот. Крепкая хватка Дауда разорвала рубашку, обнажив татуировку на груди противника – пустой треугольник с крестом возле одной из сторон. Дауд вгляделся в нее, нахмурившись. Необычный символ – возможно, противник член какой-то банды. Но не время задумываться об этом. Дауд притянул лицо пленника к своему.

– Куда вы его дели?! – проревел он.

Человек сморщился, бесполезно поводя руками, пытаясь отодвинуться. Дауд только схватил его покрепче.

– Слушай меня! – гаркнул он. – Вы забрали то, что мне нужно. Нож. Где. Он?

Человек прищурился и рассмеялся – смех больше напоминал давящийся кашель, пока его пальцы слабо тянули за руку Дауда.

Тот зарычал и ослабил хватку, отпустил. Нарушитель упал на разбитую витрину и перекатился на бок, ощупывая шею и жадно хватая ртом воздух.

Снова схватив его за куртку, Дауд вогнал кулак в живот жертвы, а когда та захрипела без воздуха, подтянул к себе, так что они оказались нос к носу.

Мужчина попытался сфокусироваться на лице Дауда. Снова рассмеялся.

– Ты никогда его не найдешь.

Губы Дауда изогнулись в оскале.

– Ты можешь умереть быстро, а можешь медленно. Выбирай сам.

Нарушитель лишь снова рассмеялся, и Дауд опустил его на пол. Так он ничего не добьется. Ему нужна информация – и он ее получит, причем уже знает как. Ему всего лишь нужно что-то острое.

Он подобрал самый большой осколок стекла с пола – фрагмент черного зеркала. Хотя тот был большой и неудобно лежал в руке, а края его были ужасно острые.

Сойдет.

Взвесив импровизированное оружие в руке, он двинулся обратно к лежащему. С лезвием он мог извлечь из человека очень много всего. Он знал тысячу способов сохранять жизнь, вырезая ответы один за другим.

Он бы мог дать пару уроков этому дилетанту из подвала, Алонсо.

Дауд встал над человеком – и остановился. Допрашиваемый таращился во все глаза, наморщив лоб в напряжении – но не на него, а на зеркало. Затем он стал качать головой – сперва медленно, затем все быстрее, все это время не спуская глаз с, как думал Дауд, собственного отражения.

Верно? Он вспомнил собственные ощущения, когда заглянул в черноту: ощущение затягивающей пучины, грозящего нахлынуть головокружения, словно он падал в пропасть.

Дауд присел, перехватив осколок так, чтобы держать его не как оружие, а как зеркало. Он наклонял его в разные стороны, держа перед лицом человека. В сумраке темное стекло отражало слабый свет, посылая в лоб человека тусклое пятнышко – пятнышко красновато-оранжевое, которое никак не могло быть отражением голубоватого свечения в комнате.

Правда же?

Человек прерывисто вздохнул, в уголках глаз появились слезы. Его губы зашевелились, и к подбородку и груди потянулись толстые нитки слюны.

– Нет, нет, нет…

Дауд наклонил зеркало; свет сдвинулся, глаза человека последовали за ним. Он повторил движение, и глаза человека перебежали снова, будто он загипнотизирован.

– Где Нож? – прошептал Дауд.

Человек затряс головой, нахмурившись, словно не мог вспомнить. Затем поднял руку, медленно потянувшись к зеркалу.

Дауд отодвинул от него стекло, и тот вздрогнул. Затем снова затряс головой, пытаясь что-то сказать. Дауд не знал, что человек видит в зеркале. Он не представлял, что это такое или откуда оно, но Норкросс явно его ценил, если положил на постамент по соседству с Двудольным Ножом. Это тоже найдено на фабрике в Дануолле? Возможно, еще какой-то артефакт – подобно Ножу, связанный с Бездной?

Или даже с Чужим?

Дауд вернулся к вопросам.

– Где Нож? – повторил он снова спокойным и ровным голосом.

Наконец человек обрел голос.

– Карнака, – сказал он. – Серконос, Карнака. В безопасном месте.

Дауд присел перед ним, следя за тем, чтобы не отводить зеркало от жертвы.

Покопался у себя в мозгах. Почему Карнака? Кто эти люди? Зачем им нужен Нож? Они знали, что он у Норкросса, – более того, они точно знали, куда идти, не обратив внимания на остальную коллекцию и направившись точно в башню. А также они были внушительной бандой, расправившейся со стражей Норкросса без особого труда.

Он нахмурился – все возможные варианты, пришедшие на ум, были тревожными.

Затем нарушитель вскрикнул с широко раскрытыми глазами.

– Нет, простите, простите, я… нет, уходи! Убирайся!

Он лишился сознания, откинувшись на шкаф и уронив подбородок на грудь. Дауд щелкнул языком и проверил пульс пленника. Пульс был – медленный, но ощутимый.

Пальцы Дауда в перчатках скрючились у краев черного осколка. Он тотчас опустил его, убрал с глаз долой, но все равно чувствовал желание поднять, уставиться в него, увидеть то, что видел противник.

Он бросил взгляд вниз и успел заметить что-то оранжевое, как пламя, когда поверхность зеркала блеснула на краю зрения. Он встал, быстро сунув осколок во внутренний карман куртки.

Карнака. Воры уже опережали его, и фора будет расти с каждым часом – Дауд даже не знал, где именно находится замок Моргенгаард, и мог неделями блуждать по сельской местности, пытаясь найти след банды.

Нет, он направится прямо в Карнаку. Если Нож там, то там он его и найдет. Но сперва закончит одно дело в стенах замка. Если он собирается очистить мир от Чужого, то стоит очистить его и от другого зла.

Он убьет Максимилиана Норкросса.

Это не займет много времени.

«Иногда я спрашиваю себя – боялись бы меня люди, если бы всех этих даров не было? Звали бы меня Клинком Дануолла, шептали бы мое имя по рынкам и переулкам, в высоких башнях и по салонам? Мне нравится думать, что да, но это не имеет значения. Пока я несу метку, я буду пользоваться любым способом, чтобы воплотить свою волю в этом мире. Куда сложнее исправить то, что уже сотворил я сам».

Дауд вернулся в главный зал замка Моргенгаард, прошел через служебную дверь и спустился по лестнице в коридор, ведущий в комнату подготовки экспонатов. Он не знал, где убежище Нокросса, но видел, что коллекционер с телохранителем выбрали левый поворот от препараторской, так что начинать поиск следовало именно там.

Все изменилось после того, как он ушел. Машина для бальзамирования откатилась к дальней стене, а три шланга с иглами, накачивающие химикатами тело женщины, теперь были разбросаны по полу. Женщина пропала, стальной стол, к которому она была прикована, потемнел от густой крови.

Женщина его не интересовала – в конце концов, она пыталась его убить, – но планы Норкросса на нее не устраивали Дауда. Несмотря на прошлые поступки, почти всю жизнь он жил по своему кодексу. Правда, это был кодекс смерти, кодекс тренированного убийцы. Но, несмотря на внутреннюю дисциплину, сейчас для него было важнее собственное желание.