Евгений Гаглоев - Кодекс Вещих Сестер [litres]

В фойе тут же зажегся свет, диджей начал отключать свою аппаратуру. Связываться с полицией никто не хотел. Многие посетители потянулись к выходу, громко возмущаясь и проклиная Долмацкого. Но тому все было нипочем.

– А тебя я предупредил, парень, – снова повернулся он к Поликутину. – Еще раз увижу вас с Серафимой, тебе будет плохо. Очень!

А затем, толкнув парня плечом, старик стремительно вышел вслед за дочерью.

Клима окружили Тимофей, Димка, Оксана и Карина.

– Это был Платон Долмацкий? – вполголоса поинтересовалась Кикмарина.

– Он. Старик зол, как тысяча чертей… – отметил Тимофей. – Ну и влип же ты, брат!

– Он что, узнал, что Сима ночевала у нас в корпусе? – поинтересовался Димка.

– Об этом что, вся академия уже знает? – разозлился Клим.

– А ты как думал? Новости у нас быстро разлетаются, а сплетни еще быстрее! И чем вы занимались этой ночью?

– Да ничего не было, – буркнул Клим.

– Что?! – расхохотался Димка. – Вы ночевали в одной комнате вдвоем и даже ни разу не поцеловались? Да кто в это поверит?!

Клим хмуро взглянул на него, и Трофимов тут же осекся.

– Что, правда ничего? Ты об этом не говори никому, а то парни тебя на смех поднимут. И некоторые девчонки тоже… Даже не целовались, тоже мне…

– Похоже, Платон другого мнения, – заметил Тимофей. – Потому он и рассвирепел.

– Он разозлился из-за того, что Анфиса ему все разболтала, – возмущенно бросила Оксана. – Вот же мерзкое трепло! Она специально это сделала, я уверена. Есть люди, которых просто наизнанку выворачивает, когда кому-то другому хорошо.

– Угораздило тебя втрескаться в его дочь… – тихо пробормотал Тимофей. – Ты хоть знаешь, какими темными делишками занимается этот старикан?

– Трудно было найти себе другую девушку? – встрял Димка. – Обязательно было связываться именно с этой?

– Да не нужна мне другая! И не боюсь я его… – сказал Клим. – Сначала боялся, конечно, но стоило ему заговорить про Симу в таком тоне, мой страх тут же улетучился. Еще никогда я не был так уверен в себе.

– И очень глупо! – подытожил Димка.

– Если так пойдет дальше, придется тебе бежать куда-нибудь в Африку, – согласилась Карина, – или просить убежища в дебрях Амазонки. Только он тебя и там достанет. С его-то связями.

– Я ведь пытался выяснить, чем он так недоволен… Спросил об этом напрямую!

– А ее руки ты у него, случайно, не попросил? – фыркнул Димка. – Еще бы насчет приданого сразу поинтересовался! С такими людьми, как Платон Долмацкий, лучше вообще не разговаривать. Увидел его – сразу переходи на другую сторону улицы. Избежишь массы проблем.

– Ничего не могу с собой поделать, – развел руками Клим. – В последнее время я только о Серафиме и думаю. Если ее отец против, это его проблемы. Придется ему смириться.

– Боюсь, это все же твоя проблема, – покачал головой Тимофей. – Старик – сущий дьявол. Что-то мне стало страшно за вас обоих.

– Да ладно, – отмахнулся Клим. – Но желание веселиться у меня точно пропало… Извините, но я возвращаюсь в академию.

Оксана и Карина пытались его отговорить, но Клим был непреклонен.

– Расскажете потом, чем тут дело кончилось, – сказал он и, понуро опустив голову, зашагал к выходу.

Народу становилось все меньше, толпа быстро редела. Вечеринка и впрямь подошла к концу, и все из-за Платона. Ушли Алиса со Стасом, ушла Оксана, следом за ней из кинотеатра вышла и Наталья Морозова. Женя и Луиза отправились в кафе на другой стороне площади. Вскоре в фойе осталось около двух десятков человек, и посетители продолжали расходиться.

Тимофей увидел Милану и Сергея Бельцева. Антон так и не появился. Ему несколько раз звонили и Женя с Луизой, и сам Тимофей, но телефон Седачева по-прежнему был отключен. Карина с Димкой стояли у выхода, ожидая остальных. И тут почти у всех одновременно зазвонили телефоны.

– Глазам не верю! – буркнул Сергей Бельцев, глянув на экран. – Седачев включил телефон! Мне эсэмэска пришла, что он снова на связи.

– И мне, – сообщила Милана.

– И нам! – одновременно воскликнули Карина и Димка.

Милана тут же с подозрением на них уставилась.

– А вы ему зачем звонили?

– Да ему вся академия звонила! – раздраженно бросил Трофимов. – Хотели предупредить об опасности, но этот гад вырубил мобильник.

– Об опасности? – встрепенулся Сергей. – О той, что я думаю?

Он вдруг замолк, уставившись на вход в темный кинозал. Все проследили за его взглядом.

Из зала вышли Татьяна Купала и Алика Миронова. Обе были с одинаковым макияжем, в одинаковых асимметрично скроенных черных платьях, кожаных корсетах на шнуровке и высоких черных сапогах на тонкой шпильке. Их черные всклокоченные волосы были зачесаны на макушки и заколоты длинными позолоченными шпильками. Они были похожи, как близнецы.

– Вы?! – злобно выдохнула Поветруля. – А вы в курсе, что вас все разыскивают, мерзкие ведьмы?!

– В курсе, – прищурившись, кивнула Татьяна. – Надеюсь, остальные не прибудут до того, как мы закончим начатое.

Алика начала громко произносить какое-то замысловатое заклинание, Татьяна к ней присоединилась. Слушая их речитатив, Тимофей вдруг почувствовал, что у него мурашки побежали по спине. Происходило что-то жуткое, и это следовало немедленно остановить. А девчонки продолжали выкрикивать непонятные слова, улыбаясь при этом так зловеще, что у всех сдали нервы.

– А ну заткнитесь! – крикнула Милана и бесстрашно бросилась вперед.

Остальные, словно только и ждали сигнала, ринулись за ней.

– Слишком поздно! – расхохоталась Алика.

Тяжелые двустворчатые двери кинотеатра с грохотом захлопнулись.

Сидя на заднем сиденье отцовской машины, Серафима упорно молчала, хотя была полна самых дурных предчувствий. Значит, отец в курсе всего. И сдала ее эта гадина, мачеха Оксаны. Только этого не хватало. Сима была абсолютно уверена, что Платон не появится в Клыково раньше завтрашнего дня, но его планы, похоже, изменились. Теперь скандала точно не избежать. Отец тоже молчал, но это пока. Девушка понимала, что очень скоро последует взрыв.

Когда они подъехали к фамильному особняку Долмацких, Платон Евсеевич молча вышел из машины, громко хлопнув дверцей, и вошел в дом. Глубоко вздохнув, словно пловец перед прыжком в воду, Серафима поднялась на крыльцо и толкнула входную дверь.

Платон Долмацкий, скрестив руки на груди, стоял посреди тускло освещенной гостиной. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Казалось, отец готов испепелить ее гневным взглядом. Он никогда не кричал на нее, но от его ледяного взгляда и тона шевелились волосы на голове.