Екатерина Азарова - Заложница

Вздохнув, я поняла, что вода в ванне остыла, и медленно вылезла. Завернувшись в большое полотенце, подошла к краю комнаты и села, свесив ноги. Звездная ночь была прекрасной: чернильно-синей, с яркими мерцающими звездами, а круглая луна светила достаточно, чтобы не нуждаться в дополнительном освещении.

В другое время, оказавшись в подобном месте, я бы прыгала от восторга, постаралась бы исследовать незнакомый мне мир, а так… просто грустно и так тошно, что хочется удавиться.

Я старалась заставить себя думать, чем нужно будет заняться в первую очередь. Поиск квартиры, работы и психиатра. Не уверена, что смогу справиться самостоятельно. Хотя последнее отпадает, если я не хочу навесить на себя ярлык ненормальной.

Перед глазами вновь всплыло лицо Страйгера. Как он смотрел на меня в камере… На глазах вновь выступили слезы. Черт возьми! Я когда-нибудь заткну этот фонтан?! Шмыгнув носом, я медленно поднялась и направилась на другую половину спальни, по-прежнему не включая свет.

Сев на край кровати, погладила рукой мягкие простыни и вздохнула, на мгновение представив, насколько романтичным было бы провести здесь ночь с любимым человеком. Одной спать в подобном месте казалось кощунством, но я была одна…

Звезды не станут мерцать сильнее, потому что глаза будет застилать поволокой страсти, ветер не обдует разгоряченную кожу… А еще я никогда не испытаю, каково это быть на седьмом небе от счастья. Потому что вот оно — седьмое небо, а счастья нет. И я никогда не встречу больше никого, от кого сердце забьется так же, как от Эрика Страйгера, ибо он останется в своем мире, а я буду в своем. Да и рыжий пьющий фей больше никогда не ошибется миром и не решит, что меня можно использовать в своих целях, а на самом деле даст мне возможность найти любовь.

Забравшись на кровать, сначала я лежала на спине, наблюдая, как где-то далеко наверху сгорают метеориты, оставляя на небе росчерки, а потом свернулась клубочком, обняла подушку и зарыдала, заглушая ею же все звуки. Мне просто было плохо.

Мне почти удалось задремать, когда слух уловил тяжелые шаги. Подняв голову, я увидела, как через проем в двери показалась полоска яркого света.

— Ник, ты спишь? — тихо спросил Бран.

— Уже нет, — буркнула я.

— Можно войти?

— Насколько я вижу, ты уже это сделал, — заметила я, садясь на кровати и подтягивая простыню.

— А, ну да…

Рыжий, который за время непродолжительного разговора успел пройти половину расстояния от двери до кровати, остановился в метре от меня.

— Я что хотел… Помнишь наш договор и кристалл? Просто чтобы ты не говорила, что я такой гад. Так вот, ты их в ту ночь оставила в баре, где мы пьянствовали.

Он протянул мне несколько свернутых листов бумаги и призму. Я медленно забрала их, не понимая, зачем они мне теперь нужны. Но если кристалл отбросила в сторону, то любопытство взяло вверх, и бумаги я развернула. Бран любезно подсветил мне огненным шариком, и когда я прочитала, что по договору этот фей гарантировал мне безопасность и все блага мира, включая великолепного мужчину, усмехнулась и швырнула договор на пол.

— Хочешь выпить? — Бран продемонстрировал мне бутылку и извиняюще улыбнулся.

— С тобой это чревато, — покачала головой. — Что тебе нужно? Ты готов отправить меня обратно?

— Пока нет, — вздохнул он. — Надо проветриться немного.

— Зачем пил? — задала резонный вопрос.

— Чтобы унять совесть, — буркнул он.

Не спрашивая разрешения, он сел на край кровати и сделал еще один глоток прямо из горлышка.

— Пьянство — зло. Что тебе нужно? — повторила вопрос.

— Хотел извиниться…

— Да ладно, — усмехнулась я. — Мне кажется, тебе это чувство не знакомо.

— Ник, не добивай, — попросил он. — Мне правда хреново, что я втянул тебя во все это. Хочешь, сделаю так, что ты все забудешь?

— Нет! — Забрав бутылку у Брана, я сделала глоток и закашлялась. — К тому же ты оказался прав, когда говорил, что подгонишь мужика, который Киру и в подметки не годится. Хотя роман закончился, не успев начаться, этого мужчину я никогда не смогу забыть, да и не хочу.

— Знаешь, я ведь преподаю боевую магию, — задумчиво заявил рыжий. — В этом году у меня выпускается одна студентка. Талантливая девочка. Я ее сманил из другого университета… Но суть не в этом. Она всегда мечтала иметь воплощенного духа. Не буду углубляться в определения, но чтобы стало понятно, это магический защитник, обычно в форме животного. Понимаешь, она мечтала об этом много лет, но получить могла только в особом случае. В результате она доказала, что достойна такого дара, и я сделал все, чтобы она его заполучила. Хотя, признаться, как она с ним обошлась, меня удивило, но к делу это не относится. Так вот, ты достойна подобного не меньше ее…

— Не понимаю, к чему ты это говоришь, — перебила его я. — Хочешь вручить мне этого твоего духа в подарок?

— Ты не знаешь, что с ним делать, — хмыкнул он. — Я про другое. Ник, ты хочешь быть со Страйгером, по глазам вижу, и мне даже не надо залезать тебе в мозги. Я могу это устроить. Останешься здесь жить, будешь леди на законных основаниях…

— Залезешь ему в голову? — прищурилась я, а когда Бран кивнул, добавила: — Заманчиво. Вот только я никогда на такое не соглашусь.

— У тебя все еще есть заветное желание, — улыбнулся он. — Как я уже говорил, в рамках нескольких миров я практически бог. Даже два желания. Бездна тебя дери, Ника. Я не могу видеть, как ты плачешь, и чувствую себя полным засранцем, потому что знаю, что виноват в твоих слезах.

— Все в порядке. Я справлюсь. Пройдет время, и все будет хорошо.

— Твою мать, Ника!

— Не трогай мою мать. Лучше скажи, как обошлась твоя студентка с даром? — спросила я, лишь бы сменить тему разговора.

— Сделала из него подарок для мужа, — хмыкнул Бран.

Спальня по-прежнему освещалась лишь луной, но за время разговора глаза привыкли к темноте, поэтому я увидела, как рыжий улыбнулся, а его голос стал мягче. Не знаю, кто была его студентка, но он относился к ней по-отечески, наверное.

— Для любимых ничего не жалко, — заметила я.

— Ник, я хочу что-нибудь сделать для тебя, — снова «завел пластинку» рыжий.

— Тогда заканчивай дышать на меня перегаром и дай поспать, — разозлилась я.

— Ты сильная, Ника, — покачал он головой. — Но порой стоит побыть слабой. В этом нет ничего зазорного.

— Уйди, а?

Я отвернулась, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Слабой, ага… Слабой можно быть только с тем, кому доверяешь. Кто не рассмеется, не осудит, а просто прижмет к груди. Ему даже не надо ничего говорить, хватит объятий.

— Ник, ты плачешь?

— Иди к черту, — шмыгнула носом.

— Теперь мне еще хуже, — заявил он. — Чтоб твоего Страйгера демоны поджарили на завтрак.