Евгений ЧеширКо - Рассказы

Через несколько минут позвонила хозяйка квартиры, которую он снимал, Татьяна Григорьевна.

— Игнат, тут такое дело… Цены растут везде. В общем, со следующего месяца я тоже на 2 тысячи поднимаю аренду. Хорошо?

— Нет, не хорошо.

— В смысле? — удивилась хозяйка.

— В том смысле, что это ни черта не хорошо. Я и так плачу за вашу квартиру по завышенной цене. Когда я въехал туда, там не было ничего, кроме блохастого кресла и стола на кухне. За два года я практически полностью ее обставил, сделал косметический ремонт вашего клоповника, между прочим, за свой счет, так как вам важно только получить деньги за аренду, а как я там живу — вас это совсем не волнует. И после этого вы говорите мне, что повышаете цену? Вы просто жадная женщина, вот и все.

На том конце провода повисла пауза, затем послышалось яростное пыхтение.

— До первого числа. Живешь там до первого числа, понял? Чтобы потом духу там твоего не было! Всё, — в трубке раздались короткие гудки.

Проходя мимо какого-то офисного здания, Игнат заметил, что у двери стоит очень симпатичная девушка и роется в своей сумке в поисках пропуска. Резко выдохнув, он направился прямо к ней.

— Девушка, я не знаю, как вас зовут, но хочу вам сказать, что вы очень красивы, и я почему-то подумал о том, что вы бы могли стать моей женой.

— Ничего себе, прям так сразу? — улыбнулась девушка.

— Да. Мы могли бы стать отличной парой. Единственное, что вас скорее всего смутит, это то, что меня сегодня выгнали с работы, поэтому моих финансовых запасов, пока я не найду другую, хватит, чтобы пару раз сводить вас в кафе. А если вы будете пить не кофе, а чай, то, пожалуй, даже на четыре похода хватит.

— Вот так откровение, — рассмеялась девушка, — а где ж мы жить будем?

— Вот, кстати, еще одна проблема. Помимо работы, меня сегодня еще и со съемной квартиры выгнали. Я понимаю, что это не совсем то, что вы бы хотели услышать, но это так, — Игнат виновато опустил глаза, — хотя, это всё — не такие уж и большие проблемы.

— И как же вы представляете нашу дальнейшую жизнь?

— Очень хорошо представляю. Могу рассказать. Сначала я найду другую работу, потом сниму другое жилье. Мы с вами будем встречаться, гулять по парку за ручку, ходить в кино, часами разговаривать по телефону. Всем своим подругам вы будете говорить, какой я хороший, а я точно также буду отзываться о вас в кругу своих друзей. Потом мы в первый раз поссоримся из-за пустяка. Долго не будем разговаривать, но я приду к вам с цветами и вы меня простите. В один из дней, я решусь сделать вам предложение, вы согласитесь. Первое время все будет хорошо. Потом я начну разбрасывать свои носки по всей квартире, а вас это будет ужасно раздражать. Меня же будет бесить ваша болтовня ни о чем. Я буду делать вид, что слушаю вас и даже кивать головой. На самом деле буду думать о том, в какой цвет покрасить стены в своем гараже. Вы начнете говорить своим подругам, что я вас совсем не понимаю. Они будут сочувственным взглядом смотреть на вас, а в глубине души радоваться тому, что не так уж у вас все и хорошо. Я, в свою очередь, начну все больше времени проводить на диване у телевизора, ходить по квартире в майке-алкашке с большим жирным пятном на груди от позавчерашнего борща. Я перестану дарить вам цветы и замечать новые платья. Поэтому вы будете таять, когда ваш, постоянно гыгыкающий шестидесятилетний коллега Виталий Константинович, будет отвешивать вам комплименты образца эпохи застоя. Еще вы будете каждый день напоминать о перегоревшей лампочке в туалете, а я буду отвечать вам, что в туалете свет только мешает сосредоточиться. В один из дней, вы решитесь развестись, и даже переедете к своей маме. Когда я пойму, что не умею так же вкусно варить борщ, я снова превращусь в того молодого романтичного парня. Мы опять будем гулять по парку, я буду дарить вам цветы. Ко мне вернется утраченный дар замечать, что вы обрезали пять миллиметров своих волос, а также способность разбираться в том, подходит ли к вашим туфлям эта сумочка, или лучше одеть те, зеленые. Вы снова переедете ко мне, потому что будете думать, что я исправился и осознал ошибку. Так вы будете говорить всем. На самом деле, вы просто поймете, что не можете жить без меня, а я — без вас. Через месяц романтика закончится, но вы больше никуда не уйдете, потому что мы станем понимать, что вы любите меня в этой майке-алкашке с жирным пятном. А я вас, с этой страшной огурцовой маской на лице.

Девушка стояла и смотрела на Игната своими, и так огромными, глазами.

— То есть вы думаете, что после вашего рассказа я тут же побегу с вами в ЗАГС?

— Честно говоря, думаю, что в свете последних событий, вы скажете мне что-нибудь обидное, а может, еще и пощечину влепите…

— Извините, но я опаздываю, всего вам хорошего, — с этими словами девушка зашла в здание.

Игнат шел по тротуару глядя себе под ноги, когда его сзади догнала та самая девушка.

— Молодой человек, я подумала тут… В общем, вы рассказали мне сейчас всю правду. И, знаете… Я подумала, что хуже такой семейной жизни сложно что-то представить. Но ведь, так оно часто и бывает. Гораздо хуже наслушаться несбыточных обещаний, а потом каждый день разочаровываться в своем выборе. А в вашем случае, можно быть готовым к самому худшему, но потом каждый день радоваться от того, что на самом деле все гораздо лучше. В общем… — девушка слегка покраснела, — в общем, меня Ирина зовут…

P.S.

С помощью лжи и обмана можно заработать много денег.

С помощью лицемерия можно обзавестись широким кругом «нужных» знакомых.

С помощью подхалимства можно построить неплохую карьеру.

Единственное, что нельзя получить с помощью лжи — это Счастье и Любовь.

Но каждому, как говорится, свое.

— Ну что, долго еще воевать будем?

— Да я ж откуда знаю? Не нам ведь решать.

Два парня сидели на стволе поваленного дерева и разговаривали вполголоса.

— Грустно это все. Наших вчера много погибло.

— С каких пор это они вашими стали? Все мы тут одного поля ягода.

— А что тогда одни прячутся по подвалам, а другие артиллерией утюжат, а? Хочешь не хочешь, а начнешь делить на наших и не наших.

— Получается, я тебе тоже уже не свой?

— Да ты то причем? Я ж не про нас, а про них говорю. Они ж этого не понимают.

— Ну да, согласен. Им не объяснишь… Кстати, а что там с жалобой? Отправили уже?

— Сто раз отправляли. Пишут — работайте, разберемся. Да что-то никто не торопится.

— Дел, наверное, много. Хотя, войны всегда в приоритете стояли на рассмотрение.

— Давно уже не стоят. Ты не в курсе, что отменили приоритеты? Теперь всё в порядке живой очереди. Поэтому и творится такой ужас.