Александр Шапочкин - Исход

В случае же с Ву Шу вообще получилась бледная копия с четырьмя клонами, однако моя учительница ходила довольная, словно удав, проглотивший бегемота. Это ведь мы привыкли, что что-то новое создаётся каждый день, а многочисленные общедоступные заклинания скачиваются из глобальной сети. А вот людям этого мира, тем более уровня Ву Шу, узнать что-то новое поистине в новинку. Зато тот клубок из потоков, что родился у меня в сознании, вместо привычной магемы, оказался ей понятен, вот только приспособить под себя до конца так и не получилось.

Именно поэтому я думал, что, если постараюсь, смогу придумать что-нибудь для Ву Шу, чтобы она смогла видеть то, что можем лицезреть мы. Может у меня случится новое озарение, и я смогу что-нибудь придумать, а там и Янку, может быть, смогу научить, да и многие из девочек, пусть не учились сражаться, но по уровню первую-вторую чакру имеют.

И, тем не менее, пусть ничего в тот день и не произошло, как бы мы, под влиянием паранойи Воронина, не готовились к неприятностям, беда произошла тогда, когда мы оказались не готовы. Пусть люди майора и опутали все помещения, выделенные ацтекам, сложной системой дронов и подслушивающе-поглядывавших устройств – это ничего не дало. Они, словно бы, знали о наших возможностях и легко избегали их пристального надзора.

А случилось всё на одном из перевалочных пунктов, в городе странной расы пернатых людей, который плавал ажурным кружевом на огромном озере, куда в один из дней приводнилась наша торговая джонка. Может быть, ничего бы особо страшного и не случилось, не позволь я пятерым девочкам сопровождать меня на «берег».

Запомнился и рыбный рынок, такой шикарный, какого я ни разу не видел у нас дома. И сонм лавочек, в которых птицечеловеки торговали украшениями из тканей, которые можно было найти только на берегах этого озера. Что-то вроде синего янтаря, на который я не поскупился, осчастливив как спутниц, так и тех, кто остался на лодке.

А затем… моя верная служанка. Маленькая Ай Ли Мей, точнее уже Ефимова Ли Мей и женщина, та, на которой я в этом мире первый раз сорвался единственный раз реально изменив Нине и девочкам, с криком: «Нет!», оттолкнув младшую подругу, прыгнула прямо на меня.

Я совершенно не почувствовал направленного на меня сансарного рассекающего удара аспекта крови. Просто расслабился и не ожидал чего-то подобного, тем более, что всегда держал на себе «Алмазную рубашку», которую подобная атака разве что поцарапает, не нанеся особых повреждений.

Так и случилось. Только вот девочка-служанка, не знавшая о моих возможностях, взяла и прикрыла мою спину. Другие Ефимовы-младшие понятливо прыснули в стороны, в то время как я, резко обернувшись, успел поймать обеими руками верхнюю половинку близкого мне человека, разрубленного на две части взмахом меча одного из Рыцарей Ягуаров.

Ацтеки с нашего корабля показали свой звериный оскал. Я ещё держал на руках верхнюю часть всё ещё живой девушки, которая улыбалась и что-то беззвучно мне говорила. Слов я не слышал, но чувствовал, что она прощается. А, тем временем, в меня уже летели десятки серпов воздуха на основе магии аспекта крови и, наплевав на остальных моих спутниц, разбежавшихся кто куда, ко мне, окутавшись вихрями магии, летели закованные в латы воины с масками семейства кошачьих.

«Она – умерла! – родилась в голове мысль. – А если бы на её месте была Нина…»

Мостовая подо мной дрогнула, и толстое стекло пошло мириадами трещин. Чёрные светлячки поднялись из-под ног, а послушный мир, казалось бы, застыл на те семь секунд, которые я до сих пор отводил исключительно для себя. Семь секунд моего всемогущества, преступать которые я до сих пор просто боялся.

Однако, прежде чем сойтись с заторможенными противниками, я нежно опустил то, что осталось от моей женщины на лишённую былых витражей мостовую плавающего города. Глянул на напавших на нас, и затопившая меня боль и ненависть не дала свершиться мгновенной расправе. Ведь для меня семь секунд – очень долгий срок.

Неощутимая частица времени, и, от простого удара ладонью в грудь, на чёрные светлячки распался ближайший противник. Следующее движение, и ещё двое отправляются к праотцам, или в кого они здесь верят. У меня же осталось пять секунд, и я, словно ангел смерти, прохожу ещё четырёх противников.

Шестеро есть. Один на крыше, и в меня уже летит стрела, выпущенная из лука. Этот погибает в ярости антиматерии, а следующего я пинаю ногой, и на стене соседнего дома остался его обгоревший силуэт, а ещё один опять взрывается тёмным шаром. Последний… тот кто убил Ли Мей – откровенно растерялся. Не ожидал он подобной быстрой расправы над собой и подельниками.

Его я возьму с собой! Подумал я в то мгновение, когда прикрыв седьмую чакру, схватил за горло последнего рыцаря и, вернувшись в нормальное состояние, быстрыми ударами, сквозь броню, выбил ему плечевые и тазовые суставы. Пусть помучается перед допросом.

Сидя на закреплённом возле мачты ящике, я равнодушно смотрел на проносящиеся за бортом корабля пейзажи. Вдали, за густыми лесами и полноводными реками, грохотала гроза и ярились тёмные клубящиеся тучи. Уже второй день наше судно по широкой дуге облетало этот грозовой фронт, словно большая пробка застрявший в низине между двумя горными грядами, блокируя прямой путь к побережью.

Мимо топоча босыми ногами по доскам палубы, пронеслась очередная группка воздушных матросов. Впрочем, одетые только в грубые льняные портки и выцветшие банданы, они мало чем отличались от своих водоплавающих коллег. Вот уж кому во время перелёта не приходилось отсиживаться. Словно стайка обезьян, мужики с разбегу заскочили на свисающие с парусов канаты, и быстро перебирая руками, поползли по ним вверх, а затем, уже по стволу мачты поднялись на самую верхнюю рею.

Там, посовещавшись, воздухоплаватели дружно ухватились за какой-то элемент такелажа похожий на обычную тарзанку с деревянной перекладиной, и хором гаркнув нечто сродни японскому «Банзай», сиганули обратно на палубу. Огромный, похожий на веер, парус дрогнул, слегка сложился гармошкой и медленно величаво повернулся градусов на пятнадцать, от чего уже весь летающий корабль немного скорректировал свой курс, а моряки, быстро подвязавшие нужный канат к особому креплению, убежали возиться с боковым «плавником».

Летающая джонка, словно огромный живой организм чутко реагировала на каждое действие своей многочисленной команды, действующей порой так слажено, что казалось, будто наднебесники объединены в единый коллективный разум, во главе которого стоял капитан и его помощники. Что-то постоянно вертелось, тянулось, скрипело и поворачивалось. Туда-сюда бегала матросня, перетаскивали какие-то грузы, катили бочки, таскали бухты канатов, а с рей на палубу спрыгивали всё новые и новые лихачи, правя, таким образом, массивные перепончатые паруса по ветру.