Дмитрий Билик - Верравия 2. Сумеречный пет [СИ]

– Борг, встань у стены и не выглядывай в тоннель, как только я крикну, забегай и руби всех подряд. Понял?

Крушиголов кивнул и покрепче сжал секиру. Я прислушался к своему сердцу, оно заходилось от страха, и мысленно начал отсчитывать. Три, два, один.

– Ааааа!...

***

Москва, 4-й Тверской-Ямской переулок, Институт нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко

– Потерпите, голубчик, еще немножко.

Худой, как ссохшаяся жердь, врач следил за монитором. От напряжения вены на его сухих, засыпанных перхотью висках, вздымались под кожей синими жгутами. Почему-то они привлекали внимание Ежа сильнее, чем щекотка в мозгах.

– Ну все, держались молодцом, – встал врач и принялся отлеплять от головы Паши присоски.

Еж с удовольствием почесал затекшую кожу на голове и помассировал виски. Хотел было встать, но доктор жестом остановил его.

– Куда собрались, голубчик?

– Работать собрался, – встрял за него Геннадьич. – Он, Альберт Демидыч, там такие авгиевы конюшни наворотил, за месяц не управится.

– Михаил Геннадьевич, – посуровел врач. – Я настоятельно рекомендую оставить вашего подопечного на несколько дней. Понаблюдаем его…

– Альберт Демидыч, дорогой вы мой человек, – шеф улыбался, как барракуда, нагнавшая мелкую рыбку, – ну где ж эти несколько дней взять? Я же не говорил, что его к вам положу, но попозже. Давайте, под мою ответственность.

Геннадьич вывел слабо упирающегося доктора и спихнул обсуждение всех бюрократических проволочек на Жору, шестерку из людей самого Ежа. Потом повернулся к Паше, и взгляд его стал настолько безразличным и холодным, будто они с боссом раньше никогда не виделись.

– Ты жив лишь только потому, что мне жалко своих усилий. Я слишком много вложил в тебя сил, выстругал из куска полена настоящего живого мальчика. Понимаешь?

Еж кивнул. У него все внутри сжалось, и заходили ходуном колени, как перед самой первой дракой в восемь лет. Он был сейчас простым накосячившим пацаном против серьезного авторитетного человека и мысленно молил лишь еще об одном шансе. Геннадьич дошел до двери шкафа, вернулся с аккуратно сложенной одеждой и парой туфель.

– Переодевайся.

Паша рывком стянул с себя казенную пижаму, сорвав пару пуговиц, и принялся судорожно натягивать рубашку. Сухой, сморщенный Геннадьич задумчиво смотрел на его крепкое красивое тело, все-таки сто восемь килограмм натренированной плоти никуда не денешь. Но сейчас Еж стеснялся выпирающих бицепсов и широких плеч, как в детстве стыдился худеньких рук и неразвитой цыплячьей груди. Все, чего он хотел – это спрятаться, скрыться, превратиться в невидимку и больше никогда не попадаться на глаза шефу.

Они молча проследовали в коридор, также не переговариваясь, в сопровождении нескольких телохранителей, между прочим, людей, подбираемых лично Ежом, покинули больницу и вышли на улицу. Без единого звука, громко стуча каблуками, добрались до Фадеева, где у Геннадьича была припаркована машина, и сели внутрь. Пара ребят осталась снаружи, остальные разошлись по автомобилям сопровождения.

Еж выдержал холодный со стальным отливом взгляд шефа, после чего Геннадьич криво ухмыльнулся и вытащил ворох папок из дипломата.

– Примерно через пару часов после твоего разговора со Стрельцовым кое-что изменилось. Особняк Терентьевых, – он бросил досье на колени Паше, – увеличил охрану в три раза и ужесточил методы проверки въезжающих на объект. Теперь там вошь не проскочит. Так что игрок Сетта отпадает. Едем дальше. Ланцов Сергей, известный тебе как Кобелюга, вместе с семьей вылетел в Каракас, Венесуэла. Текущее местоположение неизвестно.

На колени Ежу приземлилась еще одна папка.

– Шуйских Игорь, он же Горилла76. Вылетел в Кейптаун, ЮАР. Текущее местоположение неизвестно, – шлеп, перед Пашей бухнулось еще одно досье. – Романцева Елизавета, она же Фиалка, вылетела в Ханой, Вьетнам, текущее местоположение неизвестно. – Шлеп. – Вороновский Янис, он же Дерден. Исчез вместе с отцом. Мать твою, с больным, парализованным отцом!

Геннадьич ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. Он задумчиво посмотрел в окно и произнес будто самому себе.

– Все, в один день… Как рыбы сквозь дырявую сеть. – Он повернулся к Ежу. – Теперь ты понимаешь, что у нас нет никаких рычагов давления.

– Родители Артемьева.

– Спохватился. Первые и драпанули.

– Не может быть, чтобы ничего не было, ни одной зацепки.

– Я тоже так думаю. Поэтому ты сейчас здесь. Найди мне любую зацепку, хоть отдаленно ведущую к Стрельцову. Что-нибудь, что может его спровоцировать, вывести из равновесия, привести к необдуманным поступкам. Понимаешь? Нам надо схватить его за жабры. Возьмем его – возьмем всех. И не дай Бог тебе облажаться в этот раз.

Искру предусмотрительно оставил убрал в мешок – не с руки воевать с одной занятой конечностью. Я четко видел очертания фигур: почти метрах в семи от меня тройка топороносцев и плетущихся с другой стороны пара личей. Замечательно, все в радиусе поражения. Меня немного смущало, что я не лицезрел еще троих визардов-умертвий, сопровождающих погибших разведчиков. Отстали, наверное. С другой стороны, это гораздо лучше – что называется, разделяй и властвуй.

Я дотронулся до кольца, и тоннель вспыхнул белым маревом. Чуть отклонился от набегающих топороносцев, и те, проскочив мимо, налетели на личей. Подействовало! Мобы встали, как громом пораженные. Вместе с этим от их тел стал подниматься легкий, почти прозрачный дымок. Вот ведь вампиры недоделанные, получите и распишитесь. Ладно, где там мой танк?

– Борг!!

Топороносцы едва заметно вздрогнули, но даже головы не повернули. Работает паралич, еще как работает. Правда, тут случилась одна неприятность – Крушиголов появился в проеме тоннеля, но не в том состоянии, на которое я рассчитывал. Он, конечно, двигался, в отличие от его мертвых собратьев, однако при этом закрывал глаза рукой, натыкаясь на преграды, как незрячий кутенок.

Блин! Светоч мертвых парализует, а живых ослепляет. Серьезный просчет во всем плане. К тому времени, когда кончится действие кольца, нас сотрут в порошок. Нет, может быть, Крушиголов в состоянии что-то противопоставить топороносцам, только личи не дадут Боргу сдвинуться с места. Была бы возможность вывести их из строя…

Мой взгляд скользнул по обнаженной кисти визардов – одному из немногочисленных мест неприкрытых броней. Мысль безумная, но что если получится? Я молниеносно вытащил ножи и в несколько прыжков оказался у первого лича. Хрясь – клинки рубанули руку, в которой умертвие держало ментальный посох. Кость не сразу, но поддалась. Удар, еще удар, и еще.