Мэри Стюарт - Людо и звездный конь [litres]

Поверх голов козочек Людо посмотрел на черного козла, который кивнул:

– Да, ты прав. Они мертвы. Я же сказал, большего ты сделать не мог, это сделал я.

– И я могу забрать их с собой?

– Не можешь, да они и не захотят. Ты оставишь их здесь, со мной.

Людо сглотнул:

– А кто вы… господин?

Если бы кто-нибудь сказал Людо, что он обратится к козлу «господин», мальчик счел бы того сумасшедшим. Впрочем, он счел бы сумасшедшим и того, кто сказал бы ему, что когда-нибудь на горном перевале он будет вести беседы с козлом.

– Можешь звать меня Козерогом, – отвечал черный козел.

Бедный Людо дрожал как осиновый лист. Трижды пытался он задать тот вопрос, который, я уверена, к этому времени возник бы у тебя в голове.

Наконец до смерти перепуганный Людо еле слышно прошептал:

– Выходит, я тоже умер?

Козерог фыркнул. Не слишком вежливо, но ободряюще.

– Скоро умрешь, если будешь стоять как истукан, покуда Солнце уходит. Ты должен миновать перевал до темноты, мальчик мой, иначе ночью замерзнешь. Ступай, не стой столбом. Не бойся, с дороги не собьешься. Поднимешься на перевал и дойдешь до ручья. А после сам разберешься.

Закончив свою речь, черный козел отвернулся и, оттолкнувшись всеми четырьмя копытами, запрыгал вверх по козьей тропе, узкой, как лента, прямо над тем местом, где стоял Людо. Солнечные лучи в последний раз отразились от полированных рогов, а золотистые глаза внезапно сверкнули злобной насмешкой.

– Козерог, господин Козерог! – в отчаянии вскричал мальчик. – Прошу вас, не уходите! Скажите, куда ведет эта тропа? И что это за местность?

– Это моя страна, – отвечал Козерог, – и, как обещал, я не причиню тебе вреда. Чего тебе еще? И я уже сказал, куда идти… Делай как велено! Вверх, только вверх! Другого способа нет. В высоте сила, сила в камнях и просторе! Только вверх! Вверх, покуда можешь двигаться, до тех пор, пока не увидишь мир у своих ног. Поднимись на вершину мира, туда, где живу я. – Взгляд Козерога стал холодным и твердым. – А теперь прощай!

Солнечный свет в последний раз вспыхнул в золотистых глазах, и одним движением Козерог перемахнул через скалу и исчез из виду. За ним, словно железные стружки за магнитом, потянулось стадо. За гребнем уже невидимого хребта раздалось цоканье копыт и шорох осыпающейся земли. Затем звуки стихли, и наступила тишина.

Людо подбежал к основанию обрыва и посмотрел вверх, вслед стаду. Ничего, только голые камни, между которыми залегли стремительно чернеющие тени. Солнце зашло, и сразу резко похолодало. Людо задрожал и погладил Ренти по шее. Старый конь, хромая, встал рядом с хозяином, опустив голову и повесив уши. Вид у него был печальный и усталый.

– Ничего, ничего, – сказал Людо, стараясь, чтобы голос звучал бодро. Мальчик пытался уверить себя, что спит и в любую минуту проснется дома у печки, Ренти будет стоять себе в стойле, в тепле и покое, а все, что с ними приключилось, окажется дурным сном.

Однако проснуться не получалось, даже когда порыв ледяного ветра взлохматил гриву коня, а шея Людо покрылась мурашками. Протолкнув комок в горле, мальчик крепко сжал недоуздок и громко сказал Ренти:

– А теперь вперед. Он сказал, что нужно миновать перевал до темноты, а уже почти стемнело. Другого выхода нет. Не вешай нос, Ренти, справимся.

И они справились. Людо совершенно выбился из сил, а конь едва стоял на ногах, когда они миновали последний подъем. Но внезапно они правда оказались наверху, а тропинка, которая долго змеилась между присыпанными снегом каменными осыпями и высокими глыбами, неожиданно пошла вниз.

Уже почти стемнело, и Людо гадал, можно ли остановиться, пока не вспомнил слова Козерога: «…и дойдешь до ручья». Уж шум воды они бы услышали? Козерог, если, конечно, ему можно доверять, намекал, что если они доберутся до ручья, то опасность останется позади. В любом случае им придется искать воду и место среди камней, чтобы дотянуть до утра. Прижав руку к пустому животу, Людо вел Ренти в поводу, шатаясь и спотыкаясь от усталости, пока в темноте и тишине внезапно, словно птичья трель, не раздался плеск воды.

Вода журчала сбоку от тропы. Людо медлил, не решаясь шагнуть в сторону. В кромешной темноте ничего не различишь, один неверный шаг – рухнешь с обрыва, и поминай как звали.

Но Козерог не стал бы зря упоминать про ручей, да и пить хотелось ужасно. Жажда убеждала, что стоит рискнуть. В любом случае нельзя было дальше идти в темноте, все равно пришлось бы остановиться и ждать, когда на небе проступят звезды.

Ренти думал так же. Когда Людо замер в нерешительности, старый конь вытянул морду, протиснулся мимо него и заковылял между валунами на звук. Людо бросился за ним, подхватил недоуздок, и мальчик с конем осторожно двинулись вперед. «Только бы Ренти смог дотянуться до ручья, – думал Людо. – Я-то, если что, смогу спуститься и по крутому берегу, а вот воды ему набрать мне будет не во что».

Журчание слышалось все громче. Мальчик и конь ускорили шаг. Внезапно, обогнув уступ, они оказались на краю широкой площадки, укрытой скалами. Струйка воды стекала из трещины в круглое озерцо и, переливаясь через край, ручейком бежала вниз. На краю озерца стоял большой каменный кувшин.

К удивлению Людо, теперь он четко различал местность. Позади озера стояла хижина, из ее открытой двери лился чудесный свет от очага и лампы. А еще из двери доносились аромат и шипение колбасок, которые обжаривают на сковороде.

Людо и так умирал с голоду, а тут еще жареные колбаски, вкусней которых нет в целом свете! Кроме того, он устал и был напуган, но все равно бросил повод и чуть не бегом припустил к двери. Ренти, которого колбаски не интересовали, подошел к озерцу, опустил морду в воду и стал пить. Подбежав к хижине, Людо заглянул внутрь.

Деревянная хижина была покрыта соломой, из щелей в дощатом полу тянуло сквозняком, но в дальнем углу в очаге весело трещали дрова, а рядом с очагом стояли низкий стол и табурет из грубо сколоченных деревяшек, похожий на те, которые мастерил его отец. На столе Людо увидел две деревянные тарелки, кувшин и два стакана, а на ковре из шкур перед очагом стоял на коленях мальчик и обжаривал колбаски на громадной сковороде.

Казалось, хозяин не заметил их приближения, хотя копыта Ренти гулко стучали по камням. Людо неловко замялся в дверях, но от аромата жареных колбасок рот наполнился слюной, живот скрутило, и ему ничего не оставалось, как постучать в открытую дверь, прочистить горло и робко спросить:

– Пожалуйста, простите, можно мне войти?

– Ужин готов, – не оборачиваясь, ответил мальчик. – А вы припозднились, я уже начал думать, что вы прошли мимо.