Ирина Шевченко - Судьба на выбор

Альд Торнбран увлекся импровизированной лекцией и не заметил нервной улыбки Гвен. Она же вспомнила случай с Флорианой. Действительно, можно ни о чем не спрашивать. И даже не быть ревнивым мужем. Достаточно быть магом, тем самым редким артефактором.

Гвендолин горько рассмеялась, заставив хозяина замка прервать речь и поглядеть на нее с тревогой. Потом так же внезапно расплакалась.

Выходит, она — маг? И всегда была магом? Выходит, ее способности не раскрылись только оттого, что под рукой не оказалось ни одного артефакта? Вся жизнь пошла кувырком, потому что в кабинете отца, где он часами мучил ее непосильными заданиями, пытаясь разглядеть проблески дара, не нашлось ни статуэтки, ни брошки, ни хотя бы какой-нибудь гнутой булавки-артефакта?!

Воспоминания захлестнули с головой. Все обиды, которые ей пришлось пережить, ревность к брату, пренебрежение отца — все это навалилось на Гвендолин в один миг. Тяжесть казалась неподъемной. А хуже всего то, что она поняла: теперь ей с этим придется жить. С вечной тоской и сожалениями о том, чего уже не исправить. Осталось лишь думать, что было бы, если бы отец вовремя распознал в ней мага. Если бы не отказался от нее. Наверняка ее судьба сложилась бы иначе. Но уже не сложится. Просто потому, что один раз, всего один раз, отец оказался не прав…

— Да, — подтвердил Торнбран, на которого Гвен, не отдавая себе отчета, вылила всю свою горечь. — Ваш отец был не прав. Потому что родители не должны искать причин, чтобы любить своих детей.

Гвендолин прикусила губу и разрыдалась бы снова, если бы маг не протянул ей платок и не сказал в своей обычной нахальной манере:

— Либо вы немедленно успокоитесь, либо я опять вас поцелую.

Она не намерена была позволять ему новые вольности, потому притихла и утерла слезы.

Какой смысл сожалеть о чем бы то ни было? Прошлого не вернуть, нужно думать о будущем. А ее будущее под угрозой. Мало того что Гвенда рассказала обо всем своему возлюбленному, так теперь их секрет известен еще и Торнбрану. Можно ли верить, что он не станет этим пользоваться?

Когда, успокоившись, Гвен вернулась к этому вопросу, маг лишь усмехнулся:

— Если бы я был героем вашего романа, сказал бы, что ваша тайна умрет вместе со мной. Но, во-первых, я не герой, а во-вторых, жить собираюсь еще долго и не хочу нести ответственности за то, что произойдет за это время с вашими секретами. Решайте сами. Для меня они утратили привлекательность. Манят неразгаданные тайны. И у нас есть одна такая.

Гвен поняла, о чем он говорит, и непроизвольно погладила лежащий в кармане шар.

— Вот именно. — Эмрис Торнбран отреагировал на ее движение улыбкой опытного искусителя. — Попробуем разгадать эту тайну вместе? Возможно, тут кроется сюжет для романа. Вы же этого хотите?

Гвендолин не поддалась на его уловку.

— Я хочу узнать все об этом шаре, чтобы без опасности для себя разорвать привязку, вернуть вам артефакт и…

— Никогда больше со мной не встречаться, — закончил маг. — Но ведь это тоже может стать хорошим сюжетом?

Да уж, сюжеты…

Фантазии Гвен не хватило бы, чтобы придумать то, что сейчас происходило в ее жизни. И это отнюдь не радовало.

Однако на предложение Эмриса Торнбрана она, подумав, согласилась. С тайнами каменного шара нужно разобраться скорее, ведь к тому времени, как ее опекун вернется из поездки и обман раскроется, следует решить, что ей делать дальше. Если придется бежать, хотя Гвен пока и не представляла куда, ничто не должно помешать этому. Значит, как ни печально, ей нужно освободиться от привязавшегося к ней артефакта.

— У меня есть знакомые в Службе правопорядка, — сказал Торнбран. — Попытаюсь побольше узнать о том пожаре. Возможно, все же удалось выяснить, кем были погибшие люди. Тогда можно попытаться понять, как к ним попало «око духов».

Письмо в столицу, по словам Торнбрана, он написал еще в тот день, когда выведал у альды Эдевейн все, что она знала о шаре, и со дня на день ждал ответа. Люди, к которым маг обратился, должны были собрать имеющуюся информацию об артефакте и подтвердить его ценность. Было бы замечательно, если бы они написали, что Флориана ошиблась и каменный шарик ничего не стоит. Тогда, быть может, Торнбран утратил бы к нему интерес и за ненадобностью оставил артефакт Гвен. Но даже такая мечтательница, как она, понимала, что шансы на это ничтожно малы.

После разговора с хозяином Гвендолин вернулась к разбору бумаг.

Фигурка танцовщицы все так же стояла на каминной полке, излучая заметное немногим сияние, уже отобедавшая госпожа Энельма по-прежнему пребывала в прекрасном настроении, но на Гвен артефакт больше не действовал. Слишком ей было тревожно. Слишком много мыслей теснилось в голове.

Гвен смотрела на экономку альда Линтона и вспоминала самого сквайра. Думала, как прекрасно было бы, если бы она сумела его полюбить. Ей претила мысль становиться его женой лишь для того, чтобы получить защиту и обеспечить себе безбедную жизнь. Но если бы она ощутила в себе хоть что-то большее, чем симпатия или уважение…

А Криспин? После того как он пробрался в ее комнату, она места себе не находила, думая о нем. Сейчас же волнения улеглись. Должно быть, со стороны молодого человека это был внезапный порыв, которого он сам впоследствии устыдился. О своих чувствах он с Гвен больше не заговаривал, а ей его компания, как и прежде, казалась приятной, но не более.

«Наверное, я не создана для любви, — думала Гвен. — Но это тоже неплохо. Останусь одинокой старой девой, накоплю денег и смогу путешествовать. Нужно только купить зонтик покрепче, чтобы отгонять крокодилов».

О том, что теперь, когда выяснилось, что она все же маг, пусть и с ограниченными способностями, для нее есть в жизни и иные пути, Гвендолин пока думать боялась. К тому же единственным в данный момент человеком, с которым можно было обсудить все, связанное с ее даром, являлся Эмрис Торнбран, а она и без того оказалась слишком зависима от него. Нет уж. Вернет ему шар, а потом найдет другого мага. К счастью, в королевстве их немало.

Увы, сегодня отыскать в бумагах что-либо полезное снова не удалось, а время, отведенное на работу в замке, подошло к концу.

— Вы же приедете завтра? — спросил, прощаясь, хозяин. Будто она могла отказаться!

— Конечно, — кивнула Гвен.

О том, что ему известна ее тайна, она тоже старалась не думать. Не поверила и в то, что он не станет это использовать, но смирилась — тут от нее ничего не зависело.

На обратном пути в Трелони в экипаже хмурились и Гвен, и госпожа Энельма. Ведь фарфоровую танцовщицу нельзя было захватить с собой.

Когда на полпути их, как обычно, встретил Карлион Линтон, экономка помрачнела еще сильнее, а Гвендолин немного взбодрилась, ожидая, что сквайр, как и вчера, предложит прогуляться. Ей не мешало бы пройтись и освежить гудящую от мыслей голову.