Дмитрий Смекалин - Лишний на Земле лишних [litres]

Позвольте представиться: Николай Алексеевич Некрасов. Нет, в родстве с поэтом не состою, просто полный тезка. Тоже из Петербурга, только поэт в нем умер, а я родился. Поэтому мое сокращенное имя – Кока. Не очень благозвучное, но чисто петербуржское. Там почему-то имена сокращают не так, как во всей остальной России. Я – аспирант СПбГУ, археолог. Не самая выигрышная в наше время профессия, но мне нравится. Я вообще отношусь к той категории людей, которых В. И. Ленин с любовью называл «говно нации» и всячески гнобил, а его соратники и ученики так и вовсе уничтожали. Короче, я из потомственных интеллигентов хрен знает в каком поколении.

Были среди моих предков и профессора, и земские врачи, и инженеры, даже один писатель средней руки затесался. До генеральских чинов никто из них в царское время не дослужился, чиновников среди них не было, а профессора по Табели о рангах, если не ошибаюсь, к майорам приравнивались. Так что потомственного дворянства не выслужили, но люди были уважаемые.

А вот рабочих или крестьян среди них не было, по крайней мере с начала девятнадцатого века, что было раньше – просто не знаю. Равно как и не было никакой родовой специализации. У прапрадеда-инженера, разрабатывавшего паровые турбины, один сын стал профессором истории, а другой – известным химиком. Дед мой был физиком и даже дослужился до академика, отец стал врачом. Очень хорошим врачом. А меня вот в археологию потянуло.

Не удивляйтесь, что пишу я отнюдь не «высоким слогом», а наоборот, часто использую не слишком литературные слова и обороты речи. Не надо думать, что интеллигент говорит исключительно высококультурным языком. Разве что слов больше знает, чем среднестатистический гражданин. Лев Толстой и вовсе в повседневной жизни активно матерные слова использовал, так что устная речь от письменной у него сильно отличалась.

Я ни разу не спортсмен, но и хлюпиком не являюсь, затащить мешок цемента на пятый этаж без лифта для меня не проблема. И руки у меня из правильного места растут, могу не только гвоздь забить, но и доску топором обтесать, и потолок зашпаклевать так, что ровнее натяжного будет. Настоящий русский интеллигент к карикатурным портретам советских сатириков никакого отношения не имеет. Наоборот, как говорил мой дед, «интеллигентный человек должен уметь все». И в подтверждение свои лазеры собирал собственными же руками. Дешевые пижоны, фетишизирующие свою косорукость, дескать, «работу должны выполнять профессионалы» (ага, гвоздь в стену вбить или розетку поменять!), никакого отношения к интеллигенции не имеют. Это не слишком удачный продукт современной эпохи.

Интеллигента отличает умение работать, увлекаться работой, но при этом еще и думать. Даже ваш покорный слуга в ходе своей первой практики после первого курса имел наглость не согласиться с начальником экспедиции, что копаем мы рядом с мечетью четырнадцатого века отнюдь не минарет, как тот считал, а караван-сарай (по углам этих зданий часто башенки строили). Не убедил, но на следующий год, когда раскоп сдвинулся, стало ясно, что прав был именно я. Это я так, хвастаюсь.

Вообще если кто думает, что основным инструментом профессионального археолога является кисточка, он глубоко заблуждается. Лопата и только лопата. И хороший специалист умеет этой лопатой снимать землю по слоям в пять сантиметров, оставляя после себя ровную, как зеркало, площадку. Ибо только на идеально ровной площадке можно заметить все различия состава грунта, определяя, где были стены, где улицы, а где – отхожие ямы. И только ровные параллельные слои раскопа позволяют датировать находки по времени, наблюдать динамику жизни древнего поселения.

Не скажу, что сплошная романтика, но меня такая работа увлекает.

Только вот возможностей у археолога в наше время в нашей стране все меньше и меньше. Финансирование систематических исследований с каждым годом сокращается, разве что экскаватор при каких-нибудь земляных работах где какой клад откопает, но и туда археологов очень ненадолго пустят. Потерь от простоя стройки никто не компенсирует, обойдетесь, яйцеголовые.

При таком панегирике интеллигенции, что я тут выдал, следует признать, что в людях интеллигент разбирается, как правило, много хуже, чем в своей специальности. И лгать не умеет, ибо творческая работа обмана не терпит. Так что репутация «не от мира сего» все-таки имеет под собой некоторое основание, если, конечно, считать обман и подлость нормой общения между людьми.

В результате знакомых и, можно сказать, приятелей у меня было много, а вот друзей не было совсем. И своими близкими людьми я мог назвать только родителей.

Да, еще ради объективности должен отметить, что нужды ни в чем я никогда не испытывал. Семья у нас была, как говорят, «зажиточная», что и немудрено при отце – ведущем хирурге и деде – академике. Не скажу, что меня в детстве особенно баловали, прихотям никто не потакал, игрушками не задаривали (разве что – развивающими, типа «Сделай сам»), одеждой я никак не выделялся, но бутерброд с икрой на завтрак у меня был каждый день. Ибо полезно. По крайней мере, мать так считала.

В общем, так и жил – не тужил. Особо карьеру делать не стремился, знал, что кандидатскую (скоро) и докторскую (со временем) напишу, а вот в академики не выйду. Не бывает их практически среди археологов, исторический факт. Да и саму академию могут разогнать окончательно. Так что особо высокие доходы в будущем меня не ждали, но и голод тоже не грозил. Нормально все.

В принципе можно было бы уехать в какой-нибудь забугорный университет работать, но я не хотел. В экспедицию – с громадным удовольствием, а вот насовсем – увольте. И не потому что языков иностранных не знал, как раз знал я их довольно много, или чуждой культурной среды опасался. Среда и в нашей стране не слишком культурной стала. Просто – душа не лежала. Русский я человек, так почему должен из своей страны уезжать? Считайте это таким странным патриотизмом.

А потом я вдруг резко решил все поменять. Правда, и обстоятельства у меня тоже поменялись. Сначала на даче неожиданно умер дед. Особо старым он не был, а уход за академиками в принципе неплохой. Но был он в тот момент на даче один, повозился на участке, и, видимо, сердце прихватило. Почему врача не вызвал или хотя бы не позвонил, не знаю. Но так случилось.

Той же зимой разбились на машине отец с матерью. И тоже по дороге на дачу. Правда, на свою, а не дедовскую, на которую они даже наследство оформить еще не успели. У них тоже, кстати, очень приличная дача была, со всеми удобствами и газовым отоплением.

В результате я резко остался совершенно один. Поганое, доложу вам, состояние. Я не из эгоизма так говорю, родителей и деда я искренне любил, но особенно остро начинаешь понимать, как много они для тебя значили, когда выясняешь, что тебе даже поговорить не с кем стало. Не на уровне трепа, деловых переговоров или занятий со студентами, а душевно. Когда и слова-то особо не нужны, но все понятно.