Александр Никоноров - Станция спасенных грез [СИ]

- Здравствуйте! - мое приветствие больше походило на истеричный визг, но по-другому звенящую тетю Дашу было не перекричать.

- Здрасьте, - небрежно бросила она, окинув меня пустым взглядом.

Все та же тонна косметики на лице: румянец, ярко накрашенные губы, подрисованные брови и жуткие зеленые тени. Вкупе с длинным, с горбинкой, носом, тонкими губами и большими глазами тетя Даша походила еще и на ведьму. Своих волос она никогда не показывала и прятала под шляпой.

Я всматривался в лицо. Она сменила оттенок пудры? Он как будто темнее. Или не накрасилась? Нет, видно же. Глаза словно припудрили. Тетя Даша посмотрела на меня, и я увидел в ее взгляде знакомые симптомы.

У нее как будто высосали э... СТОП! Как у тех, предыдущих!

И только тогда осознал, что пару минут мы просто стояли и смотрели друг на друга, не сказав ни слова.

- Это... Теть Даш... - я замялся. - А чего ярмарка? Перенесли, что ли?

Женщина ожила. Как робот, отреагировавший на голосовую команду

- Ярмарка? А. Да кому нужна она, ярмарка эта, - равнодушно заявила она, прозвенев украшениями.

- Ну как же! Дымчатым.

Тетя Даша тяжело вздохнула и пошла себе дальше.

Бреньк. Бреньк. Бреньк.

Во все стороны разлетался переливчатый звон, и, клянусь, он был живее всей деревни. А мамина подруга так и не обернулась.

Я пожал плечами.

Тин наверняка объяснит, что здесь происходит.

По дороге мне встретился еще один знакомый - мамин одноклассник. Наше общение всегда ограничивалось приветствием, но я воспользовался моментом, чтобы расспросить:

- Где весь народ? Куда делись дымчатые? Почему никто не идет к зданию правления? Лето же!

- Да тут людей-то не осталось почти, а ты говоришь, Сереж, - отстраненно сказал он и был таков.

- Саша, - машинально сказал я ему вслед, но маминого одноклассника эта поправка не волновала. Лицо его тоже было в тени.

Затем последовала очередь Людмилы Сергеевны - тети Лены. К моему удивлению, она... Осталась нормальной? Я понял, что у всех дымчатых симптомы одинаковы: равнодушие, апатия, какая-то форма аутизма. В те годы я не знал этого термина, но понимал, что все зараженные пребывали не здесь. И виной всему - странная тень, прилипшая, словно паразит. И мне на тот момент было непонятно, как разделять людей с тенями на лице от обычных жителей. В любом случае, Людмила Сергеевна была как и прежде: ухоженной, опрятной, с ровным каре и как будто вчера покрашенными темными волосами. Если бы меня попросили подобрать первую ассоциацию при взгляде на нее, я бы сказал только одно: хомяк (в самом лучшем значении слова). Такой милый добрый хомячок. Людмила Сергеевна была какой-то скругленной и могла бы походить на персонажа из советского мультфильма. Пухлые щеки, пухлые руки, да даже веки казались полнее обычного. Было в ней что-то домашнее и родное. Она обладала необычайно красивым голосом, мягким и материнским. Видеть ее - всегда радость.

В отличие от остальных словоохотливая Людмила Сергеевна была добродушна и расположена к общению. Мы тепло поздоровались и перебросились несколькими фразами. Пока мимо нас не прошел один из дымчатых - неторопливо, едва волоча ноги. БУДТО ЗОМБИ . Я еще раз посмотрел на Людмилу Сергеевну, отмечая отсутствие какой-либо тени на ее светлом лице. Ярко-голубые глаза не поблекли.

- Ты чего, Саш? Плохо?

- Н-нет... Все в порядке.

Беспокойство вихрилось внутри и не давало сосредоточиться.

Мы немного поговорили о моих делах, о Ленке и о странном поведении дымчатых.

- Сама не знаю, Саш, - сказала Людмила Сергеевна. - Словно подменили. И с ярмаркой тоже все неправильно вышло... Я так хотела угостить всех "графскими развалинами", а теперь... О, Саш, а приходите с Мишкой сегодня? Угощу вас. Должен же хоть кто-то их попробовать. У меня усовершенствованный рецепт, между прочим!

- Спасибо, Людмила Сергеевна! Обязательно зайдем.

Я не хотел прощаться. Это был первый нормальный человек, который мне встретился. Я хватался за разговор с Людмилой Сергеевной, как за спасательный круг.

Но мы пошли своими дорогами.

Вот уже показался дом Мишки, как внезапно возник вопрос: а что если и Тин тоже? Вдруг я мчу к тому, кого уже лишился?

Да нет, глупости. Ничего с ним не может произойти. С кем угодно, но не с Тином.

Я влетел во двор друга, словно метеор. Машины его папы у дома не оказалось.

Свободное пространство, как обычно, завалено старыми двигателями, цилиндрами, поршнями, затейливыми металлоконструкциями, ведрами с гайками-шайбами-болтами.

Дверь в дом была открыта. У меня замерло сердце.

- Надеюсь, ты тут... - прошептал я, переступая порог. Пахло машинным маслом. - Тин! Ти-ин! Мишка!

- Во разорался! - тут же гаркнул Тин, выходя в коридор. Как будто он поджидал меня с самого утра.

- О...

Я узнал друга не сразу. За год он изрядно вымахал и раздался в плечах, но остался таким же худым и по-прежнему выглядел угловатым.

- Чего лыбишься? - спросил Тин.

- Ты... Ты похож на вешалку! - выпалил я и рассмеялся.

На нем были массивные очки-консервы с затемненными стеклами, а на поясе висел целый арсенал инструментов.

- А ты как был похож на сову, так и остался. Даже сейчас, небось, не замечаешь, как голову скосил и выпучил глаза, да? Оул!

Именно Тин дал мне это прозвище - за схожесть с совой. Мне оно сразу понравилось. А голову я склонял всегда, когда что-нибудь пристально рассматривал. Например, лицо моего друга - нет ли там тени? И когда я убедился, что ничего нет, меня наполнила безграничная радость. Наверное, Тин понял причину моей реакции. Он так же всматривался в мое лицо.

Мы крепко обнялись и обменялись нашим фирменным приветствием - пожали руки, стукнули кулаками, затем громко хлопнули ладонями и щелкнули пальцами. Такое необычное рукопожатие мы практиковали несколько лет и успели как следует отрепетировать. Но больше всего мы любили здороваться на людях, зачастую как раз-таки на ярмарке - выглядело это довольно эффектно.

- Тин! Что такое? Где ярмарка? Что с людьми? Ты заметил?

Мишка терпеливо ждал, когда град вопросов закончится. Он задрал очки на лоб, примяв непослушную темную шевелюру. Нахмурился.

- Да... Тоже заметил. И папка заметил. И другие замечали, пока не стали такими же. Говорят, ярмарки больше не будет.

- Вот те раз! А почему?

- Не знаю. Вроде как некому этим всем заниматься. Не хотят.

Ну вот еще! А как же мой держатель для книг? И вообще, самое теплое мероприятие - и вдруг пропало...

- Да как это не хотят?! Ты что, забыл, как они проходили? Какой дурак откажется от такого праздника?

- Значит, все одурели, Оул. Я правда не знаю, что случилось.

Я цокнул языком.

- Плохо. Может, до Ивана дойдем? Хоть узнать, как у него дела. Может, заберу у него драконью лапу для книг.