Кристина Белозерцева - Пауза [СИ]

— Какой шанс, что лекарство поможет? — спросил Георг, и ему нужен был честный ответ.

— Шансы хорошие, если у вас нет врожденной предрасположенности.

— Хорошо. Спасибо вам, что… я сейчас не один.

— Не за что пока благодарить. Ждите меня здесь.

Я сходила в лабораторию за порцией только что приготовленного зелья и проводила гвардейца до храма. Салли, тоже все еще не спавший, нашел для больного отдельную комнатку и пообещал проследить, чтобы Георг ни в чем не нуждался. Мистрэ Клиф заставил виконта лечь и сам набросил шерстяное одеяло, а потом замер на миг и принюхался.

— Прошу прощения, но куда вы ходили сегодня? После того, как приехали?

— Поужинать с другом. С ним все в порядке, если вы об этом.

— Нет-нет, — мистик быстро покачал головой, — я имею в виду, куда именно вы ходили? И что было на ужин?

— В «Шмель», это здесь за углом. А ужин — обычно, мясо, тушеные овощи, немного вина, кальян…

— Кальян? — встрепенулся Салли.

— Ну да, — кивнул Георг, — расслабляющий, я бываю в Аргентерии по делам и люблю местную экзотику.

Мистик растопырил пальцы, и ладонь его слегка засветилась золотым, он поднес руку к лицу Георга, потом опустил ее до низа шеи — на смуглой коже пациента вспыхивали ярко красные пятна. Я поднапряглась, вспоминая курс анатомии — лимфоузлы, вот это что.

— А этот кальян, он не показался вам странным?

— Да нет… Думаете, причина в нем? В принципе… Клод не пробовал, действительно.

— Мне нужно немного вашей крови, виконт. Потом вы выпьете лекарство и поспите. Я благословлю вас.

— Думаете, я поправлюсь? — прямо спросил Георг, приподнимаясь на локтях.

— Думаю, вам повезло, что вы сразу оказались здесь, а мэтресса не стала сегодня отдыхать с дороги. Особенно учитывая, насколько эта дорога ее… утомила.

Я машинально потерла заживающую губу.

— Спасибо, — гвардеец снова откинулся на подушки, улыбнувшись мне, — графиня, я ошибался в вас, вы во всем были правы с начала этой поездки. Клянусь честью, когда все это закончится, у вас не будет более преданного и надежного друга, чем я.

Виконт Левьер принял лекарство, которое еще не успело толком настояться, потом какое-то успокоительное, чтобы уснуть поскорее, и мы с настоятелем оставили его отдыхать.

— Почему он вообще заболел? — задала я самый важный в этой ситуации вопрос, как только мы остались одни. — И почему — так быстро? И что это за красные…

Было уже совсем поздно и в длинном коридоре госпиталя кроме нас не было ни души. Мистрэ Клиф качнул русыми кудрями, сделав ладонью знак — помолчи, не все сразу. Привычный жест, все-таки я все время забываю, что этот молодой парень — настоятель большого храма и привык управлять кучей народу.

— В этом кальяне вполне мог быть траммо. Влияние — то же самое, как я видел — сначала поражаются бронхи, от непосредственного контакта с дымом, и лимфатическая система, пытающаяся бороться.

— Но почему так быстро?

— Возможно, у него предрасположенность к болезни.

— Но тогда…

— Да. Тогда не поможет и лекарство. Кстати, ты сама понимаешь, что оно еще до конца не готово.

— Настаиваться до нужной консистенции оно должно двое суток. Но не могла же я не попробовать?

— В худшем варианте он не протянет двух суток. К сожалению.

Слова звучали, как падающая могильная плита, и я схватилась за голову. Лео идиот. На кой хрен ему понадобилось тащить сюда своих ребят? Почему они не свалили еще сегодня утром? Боги, тщеславный идиот!

— Можно еще хоть что-то сделать?

— Крис, — настоятель взял меня за руку совершенно профессиональным жестом доброго целителя-психиатра, — иди и ложись спать. Отчаиваться рано. Я провожу тебя, а потом помолюсь о его здоровье и попрошу у богини благословения. Паника сейчас никому не поможет.

— Но…

— Иди спать!

— Но тебе бы помог образец зелья, которым он отравился?

— Крис! — голос обрел доселе незнакомые мне металлические нотки. — Мы сделали все, что могли. Ты сделала все, что могла. Все, что от тебя требуется сейчас — лечь спать. Завтра будет очень тяжелый день, а времени уже час ночи. Не заставляй поить успокоительным и тебя.

Он думал, что я смогу уснуть. Наивный.

Минут десять ушло у меня на разглядывание теней по углам комнаты и осознание того простого факта, что сна-то ни в одном глазу. Ладно. Я — не слишком хороший мистик, зато я отличный алхимик. И как минимум, я могу понять, из чего именно состоит дрянь, которой, по мнению Салли, отравился Георг. Он же сам сказал мне: сообщи кому-нибудь. Значит, нужно узнать побольше, вот и все.

Я встала и снова полезла в сумку в поисках приличного плаща, нашла, завязала под горло, накинула капюшон и снова пошла на улицу. Охранник на выходе из гильдии посмотрел с удивлением, но потом только пожал плечами и посоветовал быть осторожнее.

Вход в «Шмеля» действительно обнаружился за углом и выглядел вполне респектабельно. Разумеется, при нормальных обстоятельствах молодая женщина, являющаяся в кабак одна ночью — нонсенс, но Серебряный город уже погрузился в пучину безумия, и на такие мелочи всем было уже плевать. Внутри было светло, жарко натоплено и звучала громкая музыка. Несмотря на поздний час, заняты были почти все столики, рекой лилось вино, слышался смех, а под потолком плавали клубы сладкого сиреневого дыма. Бархат, шелк, золотое шитье и целые созвездия драгоценностей. В правом углу играли в королевский покер. Похоже, все, у кого еще оставались деньги, и кто не смог покинуть город по какой-то причине, вели именно такой образ жизни.

Распорядитель нашел мне маленький столик возле колонны, увитой темно-зеленым плющом, а официант ушел за вином, фруктами и кальяном. Не то, чтоб у меня было желание хоть что-то здесь съесть или выпить, так для вида.

В это время музыка смолкла, и на маленькую сцену вышел худощавый высокий человек. Он был странно одет: вместо камзола, нечто темно-лиловое, напоминающее по покрою одежду на статуе Шаггората в его подземном храме — слишком прямые линии и никакого шитья и кружев. Под ним белоснежная сорочка и атласная фиолетовая штука, которую все тот же Шаггорат называл «жилетом». На голове человека была высокая черная шляпа с прямой высокой тульей и неширокими полями, украшенная темно-фиолетовой лентой, удерживающей цветные петушиные перья. Лицо его было раскрашено белым и черным — как череп. Мужчина потешно раскланялся, подчеркивая нескладность каждого своего движения, зал мгновенно затих. Любопытно, вместо оркестра — маленький спектакль из одного актера для развлечения? Немного экзотики, как говорил Георг.

— Знаете, — человек повертел в руках блестящую лакированную тросточку с посеребренным набалдашником, — зашел я вчера к целителю. Не, правда, без дураков! Зашел, значит, и спрашиваю — сколько у вас стоит удалить зуб? А он мне — три золотых. Три! Представляете? Это за две минуты работы! А он мне на это — а хотите, я попробую специально для вас удалить его ме-е-е-едленно?