Кристина Белозерцева - Пауза [СИ]

— И очень прошу: постарайся меня не задушить. Это была бы самая глупая смерть, какую я в состоянии себе представить.

— Помолчи, не отвлекай.

Я смогла просунуть в образовавшийся зазор еще несколько пальцев, а темный эльф, похоже, задержал дыхание. Потом потянула в разные стороны полоску, еще немного, дернула… и с треском ошейник лопнул. Я чуть не полетела на пол от неожиданности, но успела ухватиться за его плечо. Ладонь снова наткнулась на металл. Похоже, его практически спеленали цепями. Странно, а как он вообще ест, например? Надо бы потом выспросить, мало ли, вдруг в такую же ситуацию попаду?

— Готово.

— Почти все. Остался еще один глиф.

— На каком камне?

Он усмехнулся, и у меня снова мурашки пробежали по спине. Твою ж мать, эта темнота меня дезориентирует напрочь. Как только я увижу его лицо, все сразу станет нормально.

— Последний знак не на камне. Он нарисован на моей коже.

— И что мне с этим делать?

— Разорви ворот рубашки, там есть промежутки между цепями и ремнями.

— Я…

— Лосс! Все что тебе осталось сделать, это поцарапать меня немного. Это проблема? — в голосе впервые послышалось раздражение.

Я аккуратно нащупала ворот, стараясь к нему самому не прикасаться, а мрак только усиливал все ощущения. Треснула глухо обветшавшая от времени ткань и послушно расползлась с едва слышным шорохом.

— Над сердцем. Чуть ниже. Еще ниже. Да, тут, — звенящая нотка предвкушение, — всеми четырьмя ногтями, только сильно, ты должна оставить хорошую ссадину. Давай! Ну же!

Я чуть надавила на теплую кожу. Странно, вначале мне показалось, что он холоднее на ощупь. Боги, о чем я только думаю…

— Сильнее.

Я резко дернула рукой вбок, и дроу тихо рассмеялся.

— Еще. Еще раз!

Под пальцами выступила кровь, и теперь ногти скользили по ней. Тонкая липкая струйка пробежала по запястью куда-то в рукав и, надо сказать, это было куда неприятнее, чем царапать камень.

— Это действительно нужно? — спросила я, чтобы хоть как-то потянуть время.

— Нет, — усмехнулся он внезапно, — просто не мог отказать себе в удовольствии. Слишком давно не чувствовал ничего вообще.

Внезапно загорелся неяркий фиолетовый свет под потолком камеры. Какая-то магия, похоже, светляк, только источник у него другой, не чары света. Я вскочила на ноги и попятилась, машинально вытирая красные липкие пальцы о штаны и пытаясь привыкнуть к освещению. В колдовском сиянии сами собой лопались цепи и кожаные ремни. Звенья с дробным звоном разлетались по всему полу, рикошетили от стен каменного мешка, а путы извивались, шуршали и шипели как клубок рассерженных змей, расплетаясь. Струящаяся от этого существа сила чуть шевелила его посеревшие от грязи волосы.

Тогда я впервые увидела его лицо. У дроу была темная кожа, поэтому на ее фоне очень ярко выделялись все детали. Например, сверкающие раскосые глаза, тревожного оранжево-золотого цвета, будто два куска янтаря, подсвеченные чем-то с другой стороны. Такие глаза я видела однажды в королевском зоопарке в Дайсаре, только там к ним прилагался тигр, а тут — эльф. В коже правой щеки тускло блестел металлический пирсинг, только подчеркивающий старый рваный шрам, искажавший всю правую часть лица. В левой ноздре тонкое кольцо, три кольца в брови и штук семь в ушах. Вторая щека украшена черной хищного вида татуировкой, не сильно, но все же заметной на темной коже. Губы тонкие, как нити, капризно изогнутые, про такие говорят, змеиные, а между ними поблескивают белые чуть влажные зубы. Грязная порванная рубаха залита кровью, а на груди — четыре вертикальные глубокие царапины — моя работа.

— Так-то лучше, — когда звон и треск стихли, темный эльф одним плавным поднялся на ноги, переступая босыми ступнями по ледяному полу.

Стройный, гибкий, с широкими плечами и узкими бедрами и выше меня на голову. Те же снежные эльфы — гораздо изящнее и выглядят более хрупкими. Дроу казался зверем, выбирающимся из клетки, я почти видела, как он чутко втягивает носом воздух, прислушиваясь к запахами, разминает лапы, ловит каждый звук… Он, разумеется, был еще слаб, и держался за стену, но магия к нему определенно вернулась. Поэтому я не слишком удивилась, когда от его руки метнулась в мою сторону светящаяся сиреневым и зеленым лоза, захлестнув шею, впрочем, не мешая пока что дышать.

— Ну? — полюбопытствовал он, остановившись и чуть склонив голову набок. — А может убить тебя? Или развлечься немного? Мне тут было так скучно… Ты просто не представляешь.

Выплеснувшийся в кровь адреналин вмиг заставил пульсировать каждую жилку. И что тут можно ответить?

«Включи разум»? Так это же темный эльф.

«Пожалуйста, не надо»? Повторяю, это — темный эльф!

«Я же все-таки тебе помогла»? Ну, вы поняли…

Я молчала, прикладывая все усилия, чтобы не шелохнуться: главное, не показать зверю, что ты боишься его. Так мы и стояли, замерев на месте, когда также внезапно лоза рассыпалась на мерцающую сиреневую пыль по движению его пальцев: похоже, он достаточно налюбовался выражением моего лица.

— Шучу. Давай подумаем, как выбираться отсюда.

— Шутишь? Или пока шутишь? — фыркнула я, отряхиваясь от колдовской пыли, и медленно пятясь от него.

Темный эльф поднял руки, с удовольствием потянулся, разминая плечи, и медленно подошел почти вплотную. Как показали дальнейшие события, он вообще представления не имел, что такое «личное пространство».

— Или пока шучу. Что ты вообще знаешь о таких, как я? — полюбопытствовал он, принимаясь обходить по периметру камеру, пока не остановился перед дверью. Кроме нее вокруг был только камень. Стены, пол, потолок — сплошные грубые серые плиты.

— Видела снежных эльфов, — я переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреть стопы, — Кое-что они про вас рассказывали.

— Серьезно? Они еще где-то остались?

— Вроде того.

— И как это они тебя не убили, светлая, а?

— Я — не эльф.

— Да? А выглядишь один в один, — он болтал, не отвлекаясь, тем не менее, от изучения двери.

«Заговаривает нам зубы, — проговорил Шепот, — будь очень осторожна».

— Мое тело изменили, вот и все. А про дроу я знаю, мало. Когда ушли из нашего мира дракониды, эльфы принялись выяснять отношения между собой. Вы — самая неприятная из всех ветвей перворожденных. Даже снежные альфар , которые тоже, вроде как, относятся к Тьме, считают вас отморозками без представления о чести и долге.

— А светлые, значит, тебе нравятся?

— Не особо, — покачала я головой, — насколько я понимаю, это именно они начали войну против вас и снежных.

Он издал короткий злой смешок.

— Занятная точка зрения.

— Еще вы повернутые на пытках и всяких извращениях, — осмелела я, осознав, что убивать меня пока никто не собирается, — почти как демоны. Но для них это пища, а для вас — не знаю.