Эр Ген - Вечная воля. Том 2

Рассветное солнце только показалось над горизонтом, и горы Лочень были окутаны туманом. Когда сияние солнца стало сильнее, туман начал рассеиваться, и это выглядело очень красиво. После того, как Бай Сяочуня оттащили от его собственной пещеры бессмертного, немало культиваторов из обеих сект обратило на него внимание. На их лицах появлялось сочувствие и они старались побыстрее пролететь мимо этих трёх.

Бай Сяочунь уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но так же быстро закрыл его. Сейчас, казалось, было не очень подходящее время для разговоров. Если бы он начал говорить, это непременно привело бы к ещё большей головной боли. Поэтому он стиснул зубы и решил, что немного прогуляться не так уж плохо.

Пока он так думал, над ними пролетела птичка. Ярко-красная и довольно красивая, пролетая мимо, она издала мелодичную трель. Сун Цзюньвань увидела птицу и с удивлением воскликнула:

— Смотри, Черногроб! Кровавая духовная цапля! Я никогда не думала увидеть здесь одну из кровавых духовных цапель секты Кровавого Потока. Я так любила смотреть, как они летают по небу у Средней Вершины.

Когда Бай Сяочунь обернулся посмотреть на птицу, Хоу Сяомэй начала испускать убийственную ауру и громко заявила:

— Кровавая духовная цапля? Да что ты несёшь? Очевидно же, что это ибис лепестков ириса из секты Духовного Потока!

Сун Цзюньвань рассерженно посмотрела на Хоу Сяомэй, которая, не желая, чтобы её обскакали, выпятила грудь и упрямо глянула на соперницу. С Бай Сяочуня, который был зажат между ними, ручьями катился пот. Ситуация так накалилась, что у него начала раскалываться голова. И тогда Сун Цзюньвань очаровательно рассмеялась, посмотрела на Бай Сяочуня блестящими, околдовывающими глазами и спросила:

— Черногроб, а ты что думаешь? Это кровавая духовная цапля или ибис лепестков ириса?

Не желая уступать, Хоу Сяомэй схватила Бай Сяочуня за локоть двумя руками. Очень расстроенно она мягко попросила:

— Большой братик Сяочунь, скажи этой старой тёте, что это ибис лепестков ириса.

Голова Бай Сяочуня чуть ли не разрывалась. Округлившимися глазами он посмотрел на птицу, чувствуя, что сходит с ума… По правде говоря, у этой птицы на самом деле было два названия. В секте Кровавого Потока её звали кровавой духовной цаплей, но в секте Духовного Потока она была известна, как ибис лепестков ириса. Однако он не знал, какое имя сейчас выбрать. Особенно учитывая намерение убивать, которое навалилось на него с обеих сторон. Он уже почти ощущал, как на глаза наворачиваются слёзы. Как же он ненавидел эту птицу…

«Проклятая птица! — подумал он. — Почему? Ну почему, почему, почему тебе так понадобилось тут пролететь?!»

Задрожав, он посмотрел налево на Сун Цзюньвань, а потом направо на Хоу Сяомэй. Они обе смотрели на него с нетерпением на лицах. Он прекрасно понимал, что с кем бы он не согласился, вторая глубоко этим опечалится. Бай Сяочунь стиснул зубы и уже хотел придумать новое имя. Однако в этот момент Сун Цзюньвань вдруг сказала:

— Черногроб, только не вздумай сейчас извернуться и придумать новое имя!

— Большой братик Сяочунь, — тут же добавила Хоу Сяомэй, — ты не можешь сказать, что не узнаёшь её. Я знаю, что ты видел этих птиц в секте Духовного Потока раньше!

Это был редкий случай, когда Хоу Сяомэй и Сун Цзюньвань выступили единым фронтом и уставились на Бай Сяочуня с полными самых глубоких чувств глазами.

— Я… я…

Пот лился градом по лицу Бай Сяочуня. К этому моменту он уже находился в полном отчаянии. Когда они принесли ему лекарства, то он сумел извернуться, но сейчас это казалось невозможным.

«Что же мне делать?..» — подумал он, в его глазах блеснули слёзы. По тому, как Сун Цзюньвань и Хоу Сяомэй давили на него, он давно понял, что им было начхать, как на самом деле называется эта птица — они хотели, чтобы он выбрал одну из них. С налившимися кровью глазами он указал на птицу и взвыл:

— Отлично! Я скажу. Эта птица… это…

Вдруг он укусил себя за язык, а потом заставил свою основу культивации выйти из-под контроля. Когда энергия основы культивации ворвалась в каналы ци, то его рот наполнил солёный вкус и он выплюнул много крови. Затем у него всё потемнело перед глазами и он начал терять сознание. Совсем перед тем как отключиться, он глубоко вздохнул.

Сун Цзюньвань и Хоу Сяомэй были полностью поражены. Они не только увидели, как Бай Сяочунь закашлялся кровью, но, учитывая, что они держали его под руки, смогли почувствовать, что его основа культивации вышла из-под контроля. С очень печальным видом Хоу Сяомэй отнесла Бай Сяочуня обратно в пещеру бессмертного. Что касается Сун Цзюньвань, то она вынула большой набор духовных лекарств и начала впихивать их ему в рот.

На небольшом удалении находились две вершины, с которых оба патриарха наблюдали за разыгравшимися событиями. В их глазах отразилась симпатия. Патриарх клана Сун вздохнул и сказал:

— Неужели этот мелкий сорванец думает, что быть в отношениях сразу с двумя женщинами так просто? Я узнал, каково это ещё много лет назад. Мановением рукава я отрёкся от плотских желаний.

Это был тот редкий случай, когда патриарх Железное Древо, казался, полностью с ним согласен. Покивав, он сказал:

— Любовь — это треволнение. Много лет назад я отсёк все такие треволнения. На самом деле, сейчас, когда я вспоминаю об этом, я даже не могу воскресить в памяти лица тех, к кому был так неравнодушен.

Два старика обменялись взглядами. Впервые они оказались в чём-то настолько единодушны. Покачав головами, они начали вспоминать о прошлом.

Через несколько дней Бай Сяочунь открыл глаза и поспешил к медному зеркалу, висящему на стене пещеры бессмертного. Когда он посмотрел в него, то увидел, насколько стал худым и бледным. По его мнению, сейчас его мир оказался полностью погружён во тьму… Через мгновение он вздохнул и решил выйти подышать свежим воздухом. Ему нужно было успокоиться и придумать, как выйти из создавшегося положения.

«Так дальше не пойдёт. Их игры сведут меня в могилу прежде времени…» Вздохнув, он толкнул дверь, чтобы выйти из пещеры бессмертного, и когда уже хотел шагнуть наружу, то замер на месте.

— Вы двое…

На его лбу показался пот, когда он понял, что прямо за дверью его появления ждали Сун Цзюньвань и Хоу Сяомэй. Невозможно было понять, как давно они пришли, но они стояли рядом друг с другом и улыбались ему.

— Черногроб, давай прогуляемся! — сказала Сун Цзюньвань, её глаза очаровательно блестели.

— Большой братик Сяочунь, я не буду в этот раз просить тебя называть имена птиц, — сказала Хоу Сяомэй и немного покраснела, став на вид ещё более невинной и милой, чем когда-либо. И при этом взгляды обеих женщин, казалось, невольно опустились на его ноги.