Эр Ген - Вечная воля. Том 1

«А этот парень довольно быстро бегает даже со сковородкой на спине!» — подумал Сюй Баоцай, задыхаясь и пыхтя, всё больше отставая от Бай Сяочуня.

Его основа культивации была на втором уровне Конденсации Ци, и он бежал на пределе своих возможностей. Однако Бай Сяочунь двигался со стремительностью кролика, которому наступили на хвост. Что бы Сюй Баоцай не делал, он не мог его догнать. Ужаснее было то, что он начал уставать, хотя еще даже пальцем не коснулся своего противника. Бай Сяочунь напротив, казалось, ни капельки не устал и по-прежнему визжал, как поросенок на бойне.

Скоро Бай Сяочунь разглядел небольшую дорожку к Кухням и его глаза радостно засияли. Он неожиданно почувствовал, что возвращается домой, и это чувство было таким трогательным, что он почти заплакал.

— Старший брат, спаси меня! — закричал он. — Он пытается убить меня!

Облака пыли вздымались в воздух за ним, пока он бежал к Кухням на головокружительной скорости. Большой Толстяк Чжан и остальные услышали его крики и выбежали наружу, на их лицах был шок.

— Старший брат, спаси меня! Сюй Баоцай пытается меня убить! На кону моя бедная-несчастная жизнь!

Бай Сяочунь быстро спрятался за Большого Толстяка Чжана. Глаза Большого Толстяка Чжана метали молнии, он внимательно огляделся, но никого не увидел.

— Сюй Баоцай? — спросил он.

Как раз в этот момент наконец появился Сюй Баоцай, задыхаясь и пыхтя, он бежал по дорожке к Кухням. Когда Бай Сяочунь осознал насколько отстал Сюй Баоцай, на его лице появилось озадаченное выражение:

— Э-э-э? Почему он так медленно бегает?

Большой Толстяк Чжан посмотрел на Бай Сяочуня, а потом обратно на Сюй Баоцая. Это движение заставило жир на его лице немного содрогнуться.

Сюй Баоцай потратил слишком много усилий на погоню, поэтому, когда он приблизился к Кухням и услышал слова Бай Сяочуня, его настолько переполнила ярость, что он готов был взорваться. Страшно взревев, он взмахнул рукой и отправил свой деревянный меч в растущее рядом дерево. Послышался треск, дерево содрогнулось оттого, что меч пронзил его насквозь, оставив после себя зияющую дыру.

— Бай Сяочунь, — воскликнул он, — наши разногласия непримиримы!

Его глаза сильно налились кровью, и он свирепо посмотрел на Бай Сяочуня, а затем на громадного Большого Толстяка Чжана. Наконец он рассерженно развернулся и зашагал прочь по дорожке.

Сердце Бай Сяочуня быстро билось, пока он смотрел на дыру в дереве. Потом он перевел взгляд на дымящегося от злости Сюй Баоцая и тяжело сглотнул, чувствуя, как беспокойство зашевелилось у него в душе.

Большой Толстяк Чжан смотрел на удаляющегося Сюй Баоцая, и его глаза зловеще поблескивали. Потом он потрепал Бай Сяочуня по плечу.

— Не волнуйся, Девятый Младший брат. Возможно у Сюй Баоцая и хорошие связи в секте, но если он посмеет показаться здесь еще раз, мы, Старшие братья, повыдергаем ему ноги, — почти сразу, как он это сказал, его тон сменился. — Хотя, лучше всего тебе не покидать Кухни, Девятый Младший брат. Ты выглядишь немного худым, нужно бы тебя слегка раскормить. В конце концов Старейшина Чжоу отмечает свои юбилей через несколько дней.

Бай Сяочунь рассеянно покивал головой, таращась на дыру в дереве, проделанную мечом Сюй Баоцая. Потом он вернулся на Кухни вслед за своими Старшими братьями.

Позже он сидел в своей хижине, погруженный в тягостные, тревожные раздумья. То, что его противник смог проделать мечом дыру в дереве, означало, что если бы меч попал в него самого, то он уж точно бы превратился в труп.

«Так дело не пойдет, если, конечно, я не хочу всю свою жизнь безвылазно просидеть из Кухнях. Что если он поймает меня, когда в следующий раз мне нужно будет выйти…?»

Бай Сяочунь просто не мог перестать думать о том полном ненависти взгляде, который бросил на него Сюй Баоцай напоследок.

«Я пришел сюда, чтобы жить вечно, а не чтобы умереть…»

От чувства беспокойства за свою жизнь и тревоги глаза Бай Сяочуня медленно наливались кровью. Через какое-то время он стиснул зубы.

«Черт! Я сделаю это! Я сделаю всё, что смогу! Я так постараюсь, что сам ужаснусь, не говоря уже о том, как ужаснутся все остальные!»

Его глаза до предела налились кровью. Вместо того, чтобы считать Бай Сяочуня человеком, который боится смерти, было бы правильнее охарактеризовать его, как неуверенного в сохранности своей жизни. Неприятности, в которые он только что попал, только укрепили его решимость.

«Я буду практиковать культивацию! Я стану сильнее!»

Бай Сяочунь тяжело задышал, приняв такое решение. Он вытащил бамбуковый свиток с Искусством Контроля Котла Пурпурной Ци, открыл на второй картинке и тут же начал практиковать культивацию. Может быть он и боялся смерти, но он так же был зверски настойчивым. Если бы это было не так, он ни за что бы не смог зажечь благовония тринадцать раз на протяжении нескольких лет, несмотря на угрозу быть пораженным молнией.

Улыбаясь со свирепой решимостью, он принял позу со второй картинки и упорно стал удерживать её. Раньше ему удавалось продержаться на протяжении десяти вдохов, но теперь он сохранял позу целых пятнадцать вдохов. В результате у него всё болело, а со лба катились огромные капли пота. Однако свирепый блеск не исчез из его глаз. Скоро у него получилось выдержать двадцать вдохов, потом тридцать. Небольшой поток, который был сосудом ци в его теле, заполнился на десять процентов. Почти задохнувшись, когда перед глазами у него потемнело, он наконец немножко отдохнул, а потом начал снова культивировать.

Ночь прошла относительно спокойно. Скоро наступил новый день. Потом следующий после него. И еще день… Так прошло пятнадцать дней. Бай Сяочунь не покидал свою комнату, за исключением сходить поесть и в туалет. Культиватору-новичку такие нагрузки обычно было сложно вынести. Однако Бай Сяочунь даже не думал сдаваться.

Большой Толстяк Чжан и остальные были поражены его неутомимостью в занятиях культивацией. Нужно сказать, что культивировать Искусство Контроля Котла Пурпурной Ци было непросто. В принципе, теория была несложной. Однако все позы, которые нужно было поддерживать, чтобы достичь различных уровней культивации, вызывали невообразимую боль, поэтому требовали невероятной стойкости. Вообще-то говоря, слуги в секте обычно бросали это после нескольких дней попыток.

Поэтому, когда Большой Толстяк Чжан и остальные увидели, что Бай Сяочунь продолжает культивировать после половины месяца, они почувствовали, что перед ними другой человек, совсем не такой, каким они его встретили несколько месяцев назад.

Его одежда была мятой, волосы в беспорядке, а глаза до предела налились кровью. Несмотря на потрепанный вид, он был полностью сосредоточен. Вне зависимости от того, насколько было больно, он никогда не сдавался.