Ольга Кузьмина - Исполнение желаний [СИ]

— Джарет!

К нему на шею кинулась Дарина. Он машинально обнял жену, глядя поверх ее головы широко раскрытыми глазами на остальных гостей.

— Здравствуй, — Селина попыталась улыбнуться, но губы предательски задрожали.

— Давно не виделись, Джарет, — Тирра выступила вперед, разрывая их взгляды. — А ты совсем не изменился.

— Ты тоже, — он рассеянно погладил волосы счастливо вздыхающей Дарины. — А это кто с вами?

Вольх принял человеческое обличье. Левый зрачок Джарета запульсировал.

— А, полубог, — он буквально выплюнул это слово. — И что ты хочешь за свою помощь?

— Мы это с тобой еще обсудим, — пообещал Вольх. — Позже, когда Игра закончится.

— Джарет, он нас с Эйденом спас, — Дара поняла на мужа сияющие глаза. — Ой, а Эйдена унес какой-то древний бог. Хастер, кажется.

— Хастур, — поправил ее Джарет. — И что?

— Как, что? — она возмущенно отстранилась. — Его нужно выручать.

— Едва ли он будет это делать, — не отрывая глаз от Джарета, сказал Вольх.

— Почему, Джарет? — Дара отступила на шаг и требовательно посмотрела на мужа.

— Потому что у всего есть цена, Дарина. В том числе, и у нашей победы.

— И эта цена — Эйден? Но так же нельзя! — она обернулась к волшебницам в поисках поддержки. Но Селина молчала, опустив глаза.

— Давайте все успокоимся, — Тирра примиряюще подняла ладони. — И вместе подумаем, что можно сделать.

— Вы оторвались от гончих или справились с ними? — уточнил Джарет.

— Они уничтожены, — ответил Вольх так, словно разорвал их своими лапами.

— Значит, дело сделано, — Джарет широко улыбнулся. — Дагон отправлен в спячку, а Хастур вышел из Игры. Остается дождаться Дея и получить награду, кому она полагается.

— Как ты можешь? — горько прошептала Дарина. — Эйден такой добрый. Он заботился обо мне. А ты… я оказывается, тебя совсем не знаю, Джарет.

— Хорошо, что ты это поняла, — Вольх одним скользящим движением оказался возле Дарины.

— А-а-а… — протянул Джарет. — Понятно. Ну пошли, поговорим.

Он щелкнул пальцами и исчез вместе с Вольхом. Дара ахнула.

— Они же убьют друг друга!

— Не убьют, — Тирра успокаивающе погладила ее по плечу. — Магические дуэли очень редко оканчиваются смертью участников. Пойдем, нам всем нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Лина, где здесь гостевые спальни?

— На втором этаже, — Селина вышла из глубокой задумчивости и указала на лестницу.

Дарина посмотрела на волшебницу с внезапно зародившимся подозрением, но Тирра уже обняла ее и повела наверх.

Стремительный полет оборвался так же внезапно, как начался. Эйден упал на что-то мягкое, спружинившее под ним. Зрение вернулось в норму не сразу. Еще несколько секунд всё расплывалось у него перед глазами.

— Добро пожаловать в мой храм, Эйденн, — бархатный голос произнес его имя необычно протяжно.

Огненный маг приподнялся на локтях, сфокусировал взгляд и судорожно сглотнул. В нескольких шагах от него стоял древний бог. Сомневаться в этом не приходилось. Очень высокий, широкоплечий, с мускулистой фигурой, он был похож на человека. Вот только у него было четыре руки, а таких глаз Эйден не видел еще ни у кого — полностью темные, со вспыхивающим искрами, они смотрели с тревожащим интересом. Очень длинные черные волосы были завязаны сзади в небрежный узел. Верхнюю пару рук древний бок скрестил на груди, нижние упирались в бедра. Он было обнажен до пояса, шелковые фиолетовые шаровары скреплялись на талии золотым поясом-цепочкой, а на щиколотках — такими же браслетами.

— Кто ты?

— Хастур, если мое имя тебя что-то говорит.

Эйден покачал головой.

— Понятно, — Хастур усмехнулся. — Впрочем, я уже давно не стремлюсь к широкой известности.

— Ты в Игре, да? — Эйден украдкой осмотрелся. Он лежал на широком ложе, застеленном пестрым ковром. Такие же ковры висели на стенах и покрывали пол. В целом комната производила ошеломляющее впечатление буйством красок и узоров, переливающихся в лучах солнца из высокого окна с цветным витражом.

— Уже нет, — Хастур сделал шаг к Эйдену. — По некоторым причинам я вышел из Игры.

— Тогда зачем тебе я? — Эйден боялся ответа, но неизвестность была еще страшнее. — Или тебя нужна моя душа?

— Душа? — Хастур приподнял левую бровь. Кого-то он Эйдену напоминал — позой, ироничным прищуром глаз, улыбкой, но маг никак не мог сосредоточиться и поймать ускользающую мысль. — Пожалуй, но только вместе со всем остальным. Эйденн, неужели ты ничего не знаешь о древних богах?

— Очень мало, — честно признался маг.

— Мы питаемся эмоциями, — объяснил Хастур и сделал еще один шаг. — И чем они сильнее, тем вкуснее. Понимаешь? А ты для меня — настоящий пир.

Искрящиеся глаза древнего бога смотрели без угрозы, даже весело, но от его слов Эйдену стало по-настоящему страшно. Хастур поморщился.

— Не бойся, Рыжик. Я же не собираюсь тебя есть, — он сел рядом с Эйденом. Маг попытался отодвинуться, но его уже обхватили сразу четыре руки. — Ну же, солнышко, успокойся. Мне не нравится, когда меня боятся в постели.

— Разве ты не страхом питаешься? — Эйден пару раз дернулся и понял, что вырваться не сумеет. Хастур был сильнее во много раз.

— Нет, это прямой путь к безумию. Я не хочу стать таким, как Шаб-Ниггурат. Он в какой-то период начал питаться исключительно страхом во всех его проявлениях. И ты сам видел, к чему это привело. Я предпочитаю другое чувство.

— Откуда ты знаешь, что я видел Шаб-Ниггурата?

— Джарет рассказал мне о ваших приключениях.

— Джарет?! — Эйден был так потрясен, что перестал бояться. Так вот кого ему напоминает Хастур! — Он тебе кто?!

— Сын.

Эйден задохнулся. Он понял, кому обязан своим нынешним положением. Огненный маг припомнил весь свой запас идиоматических выражений и высказал Хастуру всё, что думает о нем самом, о Джарете и всех их родичах до десятого колена. Сначала Хастур слушал с интересом, но через пару минут, когда Эйден закончил очередную тираду и набрал воздуха для следующей, зажал ему рот.

— Я, конечно, люблю, когда подо мной кричат, — древний бог лукаво улыбнулся. — Но не такие же слова. У тебя очень красивые губы, Эйденн, давай найдем для них другое применение, м-м-м?

Он убрал ладонь и поцеловал Эйдена. Маг забился, но в голове его, парализуя волю, зазвучал ласковый шепот. Слова были смутно понятны, однако Эйдену было не до того, чтобы вслушиваться. Все четыре руки древнего бога двигались, стаскивая с Эйдена одежду, лаская так, что у него перехватывало дыхание. Эйден застонал, потом закричал уже без слов, уверенный, что сейчас умрет, потому что такое наслаждение вынести невозможно. Для него исчезло всё, кроме экстаза, длящегося невероятно долго.

«Неужели я жив? — Эйден медленно обвел глазами пеструю комнату, погруженную в сумерки. — Вечер… Это сколько же времени прошло?»