Ольга Кузьмина - Исполнение желаний [СИ]

— Пойду я, пожалуй, спать.

— Повезло тебе с ней, — Эйден вздохнул.

— Это точно, — Вольх с нежностью посмотрел на дверь, за которой скрылась Дара. — Только ничего по хозяйству не умеет, а в остальном — чудо, что за девка. И даже дар есть, хотя и слабый.

Про Джарета Эйден спрашивать не стал и молча смотрел, как Вольх разливает медовуху по кубкам.

— И как тебе мир древних?

— Я там мало что видел, — Эйден попробовал незнакомый напиток и одобрительно причмокнул. — Слушай, ты ведь должен знать, как они все между собой связаны? Драконы, древние боги, старые боги… У меня уже ум за разум заходит. И почему именно сейчас они начали проявлять такую активность?

— Должно быть звезды так сошлись, — невесело пошутил Вольх. — Не знаю, почему, Ден. Но примерно раз в пятьсот лет древние затевают новую войну. В последней погиб мой отец. И еще многие. Но древние и между войнами не постоянно находятся в своем мире. Иногда кто-нибудь просачивается к нам. То же Шаб-Ниггурат или Ктулху. Или Хастур, не к ночи будь помянут. Вот его точно никакие заклятия не сдерживают.

Они еще раз выпили.

— Древние были всегда, — продолжил Вольх. — С самого начала времен. А уже потом, когда расплодились люди и другие разумные существа, появились старые боги. И началась война. Драконы — создания старых богов. Эдакое разумное оружие против древних. Сначала они действительно помогали, но вскоре резко поумнели и предпочли отойти в сторону. Сейчас они воюют только за очень хорошую плату.

— Погоди, — Эйден налил себе еще медовухи, чтобы легче было воспринимать новые сведения. — То есть, драконы — не совсем живые?

— Живые, — усмехнулся Вольх. — Но не как мы. Они не размножаются. Им не требуется еда в обычном понимании этого слова. Они могут не дышать и спать веками. Много чего могут. Самые сильные и умные сейчас, пожалуй, справятся с любым богом. Но немногим это интересно. Большая часть драконов занята своими делами. Только Дей и Моркелеб еще в большой игре.

— И сколько всего драконов осталось?

— Не знаю. Десятка три, должно быть.

— Вымирают, значит, — Эйден пригорюнился.

— Как и древние, — Вольх оскалился. — Их еще меньше. Так что пусть сидят в своем заповеднике и не высовываются.

— Но ведь у них есть дети?

— Есть. Но по большей части все полубоги погибли в войнах. Дети для древних — разменная монета. Да и для старых — тоже, — тихо добавил Вольх и допил медовуху прямо из кувшина.

— А последние пятьсот лет ни об одном новом отпрыске древних я не слышал. Должно быть, кончилась производительность.

— Это получается, Джарет — последний сын Хастура? — сообразил Эйден.

— Он не полубог, — скривился Вольх. — Так, не пойми что. Хастур его даже не признал.

Эйден обхватил голову руками.

— И ты говоришь, что вот-вот начнется новая война?

— Может и не начнется, — Вольх с тоской посмотрел в свой пустой кубок и постучал по скатерти, заказывая еще один кувшин медовухи. — Не хочу я еще раз через такое проходить, Ден. Закрыть бы мир древних раз и навсегда, чтобы они там догнивали. И без них проблем хватает.

Эйден кивнул изрядно отяжелевшей головой. Но что-то в рассказе Вольха казалось ему неправильным. Некоторое время они пили молча.

— А Хастур в прошлый раз воевал? — наконец задал Эйден наиболее тревожащий его вопрос.

— Еще как, — скривился Вольх. — Если бы не Хастур, мы бы древних в порошок стерли.

Он помолчал, потом ехидно улыбнулся.

— Что, понравилось у него в гостях?

Эйден попытался придумать достойный ответ, но мозг отказался работать. Он лег головой на стол и уснул.

— Слабые нынче маги пошли, — вздохнул Вольх.

Он перетащил Эйдна на лавку, задумчиво посмотрел на дверь, ведущую в спальню, но решил не рисковать и улегся прямо на пол возле печки. Через некоторое время дверь отворилась. Выглянувшая Дарина покачала головой, снова скрылась, а потом вернулась с двумя одеялами. Укрыв Эйдена и Вольха, она вздохнула, погладила сначала рыжие, а потом черные волосы и с чистой совестью пошла спать.

Дей не рассчитывал незамеченным вернуться в мир древних богов, поэтому и не был разочарован, когда темная фигура Ньярлатхотепа преградила ему путь.

«Какая вс-с-стреча… Ты решил закончить с-с-с-вою никчемную жизнь, дракон?»

«Даже если так, я заберу тебя с собой, Ньярлатхотеп. Кстати, как здоровье у Шаб-Ниггурата?»

«Ты не с-смог его убить, Дей. А с-со мной тебе не с-с-справитьс-ся тем более! Ты на моей территории, и ты один. Я уничтожу тебя, а потом выйду отс-сюда и заберу того, кто тебе дорог. Привязаннос-сть — это с-слабость, Дей».

Дракон не ответил. Он ринулся в бой, к которому готовился четыреста лет. Его противник был человекоподобен, но вместо лица клубилась тьма — жадная пустота, заглатывающая живое тепло.

Пожиратель душ и дракон были так заняты друг другом, что не заметили появления наблюдателя.

Лайонел по-привычке взялся за ручку двери в башню королевского мага, но в последний момент спохватился и постучал. Дверь открылась, выпустив клуб ароматного дыма. Лайонел задержал дыхание. Несмотря на заверения Тирры, что все ее эксперименты безопасны для окружающих, он уже имел несчастье в прошлый раз вдохнуть что-то исключительно ядовитое. Потом, правда, выяснилось, что виновницей происшествия была Элейна, проявлявшая огромный интерес к работе нового мага. Они с Тиррой так быстро нашли общий язык, что Лайонела это не на шутку тревожило.

— Эля, — он помахал рукой, разгоняя дым, на этот раз, правда, довольно ароматный. — Я сколько еще буду тебя ждать?

— Прости, мастер, — Элейна сняла маску из нескольких слоев ткани и виновато улыбнулась. — Но мы наконец-то добились нужной реакции и…

— Иди, без тебя закончу, — Тирра быстро глянула на короля. — Извини, Лайонел, я потеряла счет времени.

Он сухо кивнул и поторопился выйти на воздух. Тирра была прекрасным магом и великолепным врачом. Уже через месяц о ней с восторгом заговорили по всему королевству. Тирра быстро разобралась в нюансах отношений между вампирами. Птенцам Лайонела она понравилась сразу. Джеймс приглядывался к новому магу с неделю, пока сделал для себя какой-то вывод. А потом начал общаться с Тиррой как со старым добрым другом. Но в отношениях короля и мага по-прежнему была какая-то натянутость.

— Ты ей нравишься, — как-то за вечерним бокалом вина сказал ему Джеймс. — Но она ждет от тебя первого шага.

Лайонел тогда отшутился. Сначала он надеялся, что Джеймс сам проявит интерес к Тирре. Но драматично овдовевший первый министр носил траур и даже не помышлял о новой любви. А королю связываться с еще одним стихийным магом не хотелось. Лайонел от одиночества не страдал, разве что иногда по ночам просыпался и лежал, прислушиваясь к тишине. Ему не хватало сонного дыхания рядом с собой, теплого, привычного.