Александр Быков - Дружина сестрицы Алёнушки (трилогия) [СИ]

— Царевна Лебедь мне сказала. Да вы, ваше величество, не бойтесь. У богатырей в руках этот меч будет в полной сохранности. И он сможет нам дать хоть какой-то перевес против сил Черномора.

— А ведь верно, — встрепенулся Добрыня. — Коли сами не желаете выступить, так дайте хоть меч-кладенец. Он, говорят, против любой магии силен. Да еще солдат своих железных десятка три. Мы пошлем их вперед, чтоб сломались о их стальные лбы стрелы и копья Черноморовых воинов.

— Меч я вам не дам, — замотал головой Кощей.

— Ну, так сам иди, воюй, раз упрямый такой! — не выдержал Илья. — Мы тут союз заключать приехали, в кои-то веки, а он «дам, не дам». Да без нашей помощи ты своего братца и за бок не ущипнешь. Все-то орды твои кочевые, что по его душу посланы были, дальше русской границы не проходили, там и ложились. Вот, Добрыня свидетель. Нынче же мы сами на блюдечке тебе победу хотим принести!

Кощей недовольно скривился от бесцеремонного обращения Ильи.

— А если вы его потеряете?

— А ты дай меч Илье. Он точно не потеряет. И слово даст, что вернет меч хозяину, — снова встряла Алена.

— Илье? — Бессмертный почесал острый подбородок. Внимательно посмотрел в голубые, чистые, как слеза ребенка, глаза старого козака Ильи Муромца.

Богатырь утвердительно кивнул головой.

— Да неужто я его потеряю? Как дело справим, верну хозяину, в целости и сохранности. Вот, не сойти мне с этого места. Ты хозяин меча? — переспросил Илья для верности.

Кощей подтверждающе кивнул.

— Вот, тебе и верну. Прямо сразу, как победим Черномора.

— Ну, как? Илье-то Муромцу Вы, Ваше Величество, верите? — расплылся в лучезарной дипломатической улыбке Добрыня Никитич.

— Ему одному из всей вашей банды и можно верить, — буркнул Кощей. — Ну да ладно. Будь по-вашему. Будет Илье Муромцу меч-кладенец. Во временное пользование, до завершения вашей битвы с Черномором… Но войска я вам, в таком разе, не дам. А поступлю малость иначе.

Кощей повелительно щелкнул пальцами, и одна из стен его аудиенц-зала отъехала в сторону, открыв взорам гостей огромное зеркало. Откинув полу халата, Бессмертный достал миниатюрный пульт управления и стал торопливо жать на кнопки. На зеркале замелькали картинки, понеслись ураганом звуки: пир в покоях Морского Царя, гроза над Заповедным лесом, Заседание боярской думы во главе с Владимиром Красно Солнышко в стольном Киеве. На этой картинке Кощей задержался.

— Это что ж такое получается? — со смесью удивления и возмущения прошептал Илья. — Он из своего дворца поганого может видеть терем Красна Солнышка? Всех разглядывать тут может и подслушивать?..

— Тш-ш! — зашипела Алена на Муромца, испугавшись, что Кощей его услышит.

Совет в княжьих хоромах шел полным ходом. Всем заправляли два лысеющих толстячка в богатых персидских халатах. Первый из них, стоя у больших, в рост человека, счетов, складывал приносимую ему казну в два мешка, делая при этом пометки в своей книжечке. Второй так и вился возле князя, нашептывая тому что-то то в одно ухо, то в другое. Тем временем думный дьяк, непрестанно кланяясь и запинаясь, читал по свитку, излагая князю очередное челобитие, а бояре бубнили что-то в своем углу, важно надувая щеки. Восседающий на троне князь, тоскливо оглядывая собрание, кривился, прихлебывал из золотого кубка зелено вино.

— Вот, — Кощей театрально указал богатырям на зеркало. — Когда-то давно мы с Черномором условились, что Русь — это его зона влияния. Но несколько грамотно написанных бумаг и мой кратковременный разговор с князем могут это дело исправить.

Бессмертный щелкнул еще на какую-то кнопку на пульте, и, прямо как есть, в халате, со скипетром в одной руке и с пультом управления в другой шагнул в княжий зал. Бояре замолкли. Дьяк прервал доклад на полуслове, а толстяки в персидских халатах спрятались за трон. Красно Солнышко, удивленно уставившись на появившегося из ниоткуда Кощея, пару раз хлопнул глазами, отставил в сторону кубок, полез правой рукой под трон и, достав оттуда корзинку, со всего размаху ударил себя ею по лбу.

— Здравствуй князь, Владимир Красно Солнышко, — поприветствовал его Кощей.

Подозрительно глянув на Кощея, князь еще раз хлопнул себя по лбу корзинкой, и лишь потом, обречено вздохнув, ответил:

— Здрав будь и ты, Кощей, коли не шутишь. Давненько тебя мы не видели. Прошлый раз войною на нас ходил, а теперь с чем пожаловал?

— Знаешь ли, Владимир, стольно-кивеский, что страна вся, Русь, твое владение, княжеским твоим неразумением, входит в зону Черноморова влияния?

— Ты об этом мне и раньше сказывал. Только не пойму я тех премудростей. Входит, да и ладно, что мне с этого? Дани Черномор с меня не спрашивал, коль его увижу, я не кланяюсь. Управляюсь сам над Русью-матушкой. А когда б я был в твоем влиянии, так платил бы, кланялся и прочее, мне по чину вовсе неприличное, для России, для страны обидное.

— Денег у меня полно без вашего, и поклоны мне твои не надобны, — скривился Кощей. — Только вспомнив после, ты поклонишься, за науку мне, да за радение. Я послал в страну твою дознатчиков. Говоря иначе — соглядатаев. И они такого нагляделися… да вот тут, в бумагах все написано, — и Кощей театральным жестом извлек из рукава халата большой желтый чемодан с витиевато написанным кириллицей магическим словом «компромат». Положив чемодан на пол, Бессмертный открыл его и вынул несколько толстых картонных папок с надписями «Дело N».

— Я сперва скажу для экономии, что те двое, что за троном прячутся, да еще при них бояре думные, да еще есть дьяки и приказчики, да еще купчишки, да разбойнички, все между собою сговорилися, на тебе обманом наживаются. Серебром набьют карманы полные, да вокруг чинят несправедливости, прикрываясь добрым княжьим именем, над тобой, Владимир, потешаются. Все они людишки Черноморовы, дурят тебе, князь пресветлый, голову. Половина всех налогов княжеских уплывает Черномору за море, да все то они тебе советуют, что им Черномор велел советовать.

В думной комнате установилась гнетущая тишина. Брови князя грозно сошлись к переносице, а на лице отразилась работа могучего государственного ума.

— Черномору я, выходит, дань плачу, да еще его указов слушаюсь?! — грозно взревел Красно Солнышко, вскочив с трона. — Взять их, стража, да в темницу, связанных! Мне писцов сюда, да всех, по ком написано, похватать и под замок разбойников! Да ко мне всех княжьих дознавателей… Как же так?! Прошляпили! Прохлопали!!! Об измене, о крамоле тайныя узнаю уже от супротивника!

В зале заседаний началась беготня, вопли. В кулуарах кого-то вязали, куда-то вели. У княжьего трона неожиданно сменился караул, а старый был уведен под конвоем. В отдалении завыли трубы. Кощей, глядя на эту картину, торжествующе ухмылялся.