Энтони Рейнольдс - Владетельный рыцарь

- Витой корень, - сказал Бьярки, все еще ухмыляясь. - Ловко придумано. Я едва не опоздал. Еще полчаса - и отец твоего нерожденного ребенка стал бы кормом для червей.

Ярл Стирбьорн встал, потянулся и крикнул слугам принести доспехи.

- Уведите ее, - указал он на связанную Хегтесс. - Мы идем к побережью.

- Расскажи нам еще историю? - попросил один из крестьян. Просьбу поддержал еще десяток крестьян, собравшихся в хижине и потевших от жара горящего очага.

Клод, жуя черствый хлеб, намоченный в мясном соусе, усмехнулся и вытер подливку с подбородка. Он махнул рукой, и один из крестьян-слушателей подал ему кувшин с дешевым вином. Клод с удовольствием сделал глоток.

Крестьяне в ожидании смотрели на Клода, и он наслаждался тем, что был в центре внимания, рассказывая о великих подвигах славного рыцаря Грааля Реола.

Клод добрался до Леонуа на северо-восточном побережье два дня назад, приехав на повозке с овощами, и с тех пор наслаждался гостеприимством местных жителей. Для его слушателей он был отважным авантюристом, героическим пилигримом, ищущим своего господина, и они с радостью кормили и поили его в обмен на его истории.

- Ладно, расскажу еще историю, - сказал он, причмокнув губами.

«Все как нельзя лучше», подумал Клод с улыбкой. Он сможет разыгрывать этот спектакль здесь еще несколько недель. Сунув за пазуху половину сухаря для своей крысы, Клод посмотрел на слушателей, ловивших каждое его слово, и начал рассказывать еще одну красочную историю, как он, простой крестьянин-пилигрим, спас жизнь святого паладина Реола.

ГЛАВА 10

Волны неустанно бились о белые камни стен замка, и эхо этих ударов звучным грохотом раздавалось в дворцовых залах. Брызги пены и ледяной воды взметались к стенам крепости, долетая до самых бойниц. С темных, покрытых тучами небес падал снег, и хотя едва наступил полдень, было уже темно, словно в сумерках.

Калар стоял на северо-восточной стене, не обращая внимания на снег и ветер, и мрачно глядел на горизонт. Он чувствовал вкус соленых брызг на губах и холод снега, обжигавший его лицо.

Прошло три недели после сокрушительного поражения армии Леонуа, когда он, словно низкородный крестьянин, был вынужден бежать с поля боя, спасаясь от ярости норсканских варваров. Он чувствовал, что Владычица недовольна им и другими бастонскими рыцарями, которые отступили, преследуемые ревущими ордами Хаоса.

Бойня была ужасной, и норсканский вождь наблюдал за ней со своего трона на спине огромного мамонта, смеясь каждый раз, когда чудовищный зверь разбрасывал людей и коней каждым ударом своей тяжелой головы.

Калар содрогнулся, вспомнив жуткий рев громадных чудовищ, ворвавшихся в ряды рыцарей, топча и убивая все на своем пути. Казалось, гигантские звери не замечали боли, не обращали внимания на десятки копий, вонзавшихся в их ноги, похожие на стволы деревьев, и едва замечали мечи, врубавшиеся в их толстые шкуры.

Калар испытывал растущее отчаяние. Как может человек сражаться с такими зверями? Как может армия противостоять им?

Сжав кулак, Калар с яростью ударил по холодному камню бойницы.

Он подумал о леди Элизабет, о девушке, которой он отдал свое сердце, а она его так жестоко предала. Она была последним человеком, которого он ожидал увидеть посреди того ужасного боя - пленница у ног норсканского вождя на спине могучего зверя.

Снова он видел большие глаза Элизабет, полные слез, когда она пыталась подойти к нему, после того, как он узнал о ее попытке убить его отца, кастеляна Гарамона. Снова он видел страдание, боль, отчаяние - любовь - в ее глазах, и словно ледяные когти сжали его сердце. Он думал, что женится на Элизабет, когда вернется из похода в Бордело, и даже представлял, как он будет просить ее руки.

Он ненавидел ее. Он разбила его мечты. Она отравила его отца, превратив его в иссохший скелет. И он ненавидел себя за то, что часть его все еще любила ее.

Она была там, подумал Калар, глядя вдаль. Пленница в руках жестокого норсканского вождя. Он ощутил новый прилив гнева при мысли о том, какие ужасы могла испытать Элизабет во власти повелителя варваров и его свирепых воинов. Что бы она ни сделала, такого она не заслужила.

Глядя на горизонт и видя, как с севера надвигаются штормовые тучи, и вдалеке сверкает молния, Калар выругался. Он чувствовал себя таким беспомощным. Возможно, сейчас она уже в Норске. Если она вообще еще жива.

Бой окончился страшной резней, и воспоминания о ней наполнили Калара гневом и отвращением. Их враги были озверевшими дикарями. Он видел, как норсканцы в неистовстве рубили тела рыцарей на куски уже после того, как в битве, ставшей бойней, не осталось никакой чести. Он видел, как светловолосые дикари вцеплялись зубами в горло рыцарям. Он видел огромных варваров в черной броне и мехах, добивавших раненых, обезглавливая их ударами своих тяжелых топоров. Никому не давали пощады. Даже рыцарских коней, оставшихся без всадников, рубили на части, и огромные мутировавшие псы вырывали из их тел большие куски мяса.

Герцога Адаларда смогли вынести из боя, хотя прославленное знамя Леонуа было потеряно. Чудесным образом герцог оказался жив; его лишь оглушило ударом по голове. Несомненно, сама Владычица защитила его. Свита его приближенных рыцарей поспешно увезла его с поля боя, доставив в замок Леонуа на западном побережье, на стенах которого стоял сейчас Калар.

Норсканская армия после своей победы огнем и мечом прошла по побережью. Еще неделю Калар и другие уцелевшие рыцари, которые не сопровождали герцога, пытались сдержать наступление варваров, но из десяти тысяч рыцарей выжило лишь полторы тысячи, и они мало что могли сделать.

Они участвовали в арьергардных боях с норсканскими всадниками, но это были лишь малые стычки, потому что у рыцарей просто не было такой численности, чтобы серьезно угрожать норсканцам в решительном бою. Рыцарей было слишком мало даже для того, чтобы помешать норсканцам грабить и разрушать деревни и маленькие городки на их пути по побережью. Настроение в лагере бретонцев было мрачным.

К тому времени, когда войско рыцарей из Курони соединилось с остатками разбитой армии Леонуа, половина норсканской армии уже погрузилась на корабли. Подошедшее подкрепление было прискорбно малым, потому что большинство направленных из Курони рыцарей повернули назад, как только стало ясно, что норсканцы не пытаются пройти дальше в глубину Бретонии. Только молодые странствующие рыцари, отчаянно желавшие заслужить славу, продолжили свой путь из Курони.

Калар был удивлен, увидев среди куронских рыцарей знакомое лицо: это был никто иной как Дитер Вешлер, дворянин из Империи, который сражался вместе с бастонскими рыцарями против орков и зверолюдов полгода назад. Выглядел имперский капитан еще более причудливо и странно для бретонского взгляда: раздутые рукава с разрезами, множество застежек, пышный плюмаж из перьев, и лакированные доспехи из вороненой стали.