Анастасия Буфина - Возвращение [СИ]

— Эту вещь Анна выкинула за Грани, когда ее схватили. Мы нашли ее, но они не хотят больше подчиняться. Только истинный Фон Дикет сможет оживить их. Я надеюсь, что когда мы прибудем в Спокан — Баронесса посмотрела на Ашера — змеи будут подчиняться тебе. — Женщина замолчала на несколько секунд, подбирая слова — Я отдаю тебе этот наруч, Ашер Фон Дикет, в знак того, что принимаю тебя. Ты — король Спокана. — она встала на колено, опустила голову.

— Я клянусь тебе, что буду верна клятве, данной сейчас. Я клянусь, что встану за тебя в любой войне, как только ты поднимешь знамена. Я клянусь быть верной тебе как в победе, так и в поражении.

Ашер принял ее клятву, как и всех остальных, кто вставал на колени и говорил точно такие же слова.

Все шло хорошо и не предвещало споров, пока дело не дошло до того, кто что будет делать на следующей неделе.

— Я предлагаю — сказала Баронесса — выпустить первый отряд конницы для того, чтобы посмотреть на защиту Граней. Есть вероятность, что за восемьдесят лет много чего изменилось и… защиты нет.

— Защита есть — вмешалась Леди Клана — И кого ты собралась посылать?

— Мы не переходили на «ты» — язвительно заметила женщина — Ты стоишь перед своим королем — Баронесса выпрямилась, облокотилась о стол и всмотрелась в Леди Клана. — Так что будь добра разговаривать на «вы». Со всеми.

Пробубнив что-то невнятное, Леди Клана снова уткнулась в карту.

— Я отправлю с конницей Гвен. Она лучшая… и поэтому поведет других людей.

— Людьми нельзя рисковать — ответила на это Баронесса — нужен один человек, который поведет отряд Теней за собой. Если ты хочешь предложить Джун, то, пожалуйста.

— Ее зовут Гвен.

— Хоть вареником назови, от Гвен останется только кости да кожа. Почему? Да потому, при столкновении силы, Грани просто выплеснут заряд силы, который в ней находился. А уже потом мы будем ломать…

— Могу пойти я вместо Гвен? Она еще молода — Из-за спины Ашера выглядывала девушка. Ее темные волосы были завязаны на затылке в высокий хвост, на ней была мешковатая одежда и большие, на размера три больше сапоги. Она перестала быть красивой ровно тогда, когда забросила себя и посвятила свои дни книгам и Ашеру.

Эта девушка поняла, что означает стирать, убирать, готовить и многие другие обязанности, которые тащила на себе любая девушка ее возраста.

— Нет— Баронесса даже не посмотрела на Катрину. — Ты беременна.

— Это не причина! Вы посылаете Гвен, которой вот-вот исполнилось восемнадцать! Вы посылаете ее на смерть!

Все в зале молчали. Все чем-то жертвовали и пожертвовать девчонкой, которая хоть и была лучшей ученицей… Гвен была наименьшим выбором среди потерь. Леди Клана не могла терять других, еще не окрепших девушек.

И все понимали, что скоро должно произойти нечто такое, что изменит их жизнь.

На краю общины, в старом и дряхлом доме жила старуха лет так восьмидесяти. Еще девчонкой она оказалась тут одна, а сейчас о ней никто и вспоминал.

Она была страшной, одним своим видом пугала детей, которые любят по весне у нее яблоки воровать, один глаз все время смотрел куда-то влево, а второй… тоже влево.

Кожа у этой старухи были сморщенная, старая, дряблая.

Но эта старуха умела помогать всем девушкам, что приходили к ней за помощью.

Вот и Катрина из Северного Леса ни была исключением.

Девушка подошла к дому и, не стуча, зашла в комнату.

Сразу же запахло ладаном, различными цветами и травами. Старуха сидела в конце комнаты перед камином и что-то делала. Ее руки то поднимались вверх, то снова опускались вниз, а голова ритмично из стороны в сторону легонько шаталась.

— Мне сказали, что ты проводишь преждевременные роды.

Старуха, даже не поворачиваясь, ответила:

— Я давно тебя жду. Можно было догадаться, что ты придешь. Иди, ложись на солому. Сейчас приду.

Катрина так и сделала. На соломе лежала батистовая рубашка, которую она надела и, оглядевшись вокруг, поняла, что рожать ей придется прямо здесь, в хлеву…

Старуха пришла, поднесла в лицу девушки вонючую смесь и заставила ее полностью выпить.

— Есть вероятность, что ребенок родится мертвым. — пробубнила она сквозь закрытый рот.

Катрина на это замечание никак не отреагировала, а лишь спросила, что ей делать и как быстро это подействует.

— Подождала бы месяц — бубнила старуха — сам бы родился.

А через секунду Катрина резко закричала, изогнулась дугой и схватилась за солому, что была под ней.

А старуха принялась читать какое-то заклинание, для быстрых родов.

Катрина кричала и кричала.

На улице стоял день, но в общине никого не было — все были заняты тем, что готовились ломать Грани. Никого не было, все будто забыли про это место, а девушка все кричала и кричала, змеей извиваясь от боли.

Катрина старалась сдерживать свой крик, но пронзительные вопли, всхлипы и проклятья все же пробивались и она снова кричала. Иногда она успокаивалась, но не проходило и пяти минут, как она снова бы не закричала.

А как она кричала!

Старухе, которая принимала роды, казалось что боги проклинают ее за то, что она помогает в этом. Ведь это ребенок короля! А сейчас, под светом дня, творилось такое преступление!

И все же старуха делала свое дело, при этом каждый раз бубнила что-то себе под нос.

— Я молюсь, чтобы наш Король не узнал об этом! — расслышала Катрина в перерывах между схватками.

— Этот ребенок разрывает ее тело надвое — Это был уже посторонний голос, но знакомый. Катрина хотела посмотреть, кто это был, но чьи-то тяжелые руки пригвоздили ее к соломе и держали.

— Что же ты делаешь, глупая…

Кондрат!

Она хотела что-то сказать ему, но вместо объяснений, она снова закричала и прогнулась, увидев, что рядом со старухой стояла Ероих.

— Это можно остановить?

— Нет! — старуха гаркнула, увидев мужчину в своем сарае — а мужчина здесь не нужен! Плохой знак!

— Хочешь, я обернусь в медведя!? — крикнул в ответ Кондрат — Ероих! Принеси теплой воды! И тряпки! Живо!

Катрина кричала, извивалась, плакала, но руку Кондрата не отпускала.

— Ашер! — крикнула она в перерывах между схватками — Для Ашера ребенок умер! Его… — И снова крик, который наверняка расслышали все жители долины, будь они здесь.

Но хуже всего крик Катрины был на самой последней минуте, в момент рождения ребенка, Катрина завизжала так сильно, что этот звук можно было сравнить с визгом раненного животного, которого подстрелили охотники, которого не до конца убили.

— Мальчик! — изрекла старуха, вытащив окровавленного ребенка.

Прибежала Ероих, с тряпками и с тазом воды наготове. Обернув ребенка в чистые тряпки, она стояла в стороне и наблюдала за роженицей.