Кирилл Сызранцев - Исповедь безумца [СИ]

За бесчисленным множеством кружек чая, отец и мать, перебивая друг друга, с неукротимой радостью рассказывали Кириллу всё, что происходило эти годы. На все их распросы о его судьбе, он отшучивался, меняя тему разговора. Не мог он врать родителям, но и говорить правду тоже не мог. Уж слишком она шокирующей была, полной безумия, коим, порой и представлялось Кириллу. Прошёл день и большая часть ночи, но разговоры даже не стремились к завершению. Яркая золотистая луна взошла на небесах, озаряя комнату своим мягким светом. И вот, наконец-то, родители изрядно утомились за своими повествованиями. А это означало лишь одно - долгожданный, сладкий и спокойный сон дома, в родных и уютных стенах, а не в придорожных отелях или сделанных на скорую руку шалашах. Едва приняв горизонтальное положение, Кирилл вмиг погрузился в древнее и сладкое царство Морфея...

Уже полуденное солнце разбудило Кирилла, полностью озарив его комнату, проникая даже сквозь ткань одеяла. Столь грубо и бесцеремонно похищенный из своих снов, Кирилл озирался по сторонам. Слишком многое произошло с ним за последние годы, не давая времени оглянуться назад. Но теперь, будто вернувшись в прошлое, он засомневался в правильности своего выбора. Нужно ли ему куда-то идти теперь, когда он дома? Нужна ли ему эта магия, тайны, другие миры? Может начать простую жизнь? Он не знал ответы на витающие в его голове вопросы. И Кавес молчал. Хотя его ответы были предсказуемы. Дома не было никого, кроме Кирилла. Но записка, написанная красивым, почти каллиграфическим почерком матери, прикрепленая к холодильнику, внушала душевный покой. "Не волнуйся, мы у тёти Светы. Приедем вечером. Погуляй, если хочешь, наведайся к старым друзьям". Умывшись и позавтракав, Кирилл решил прогуляться по городу, блуждая по его улицам бесцельно, как в своём детстве.

Город, бывший в прошлом серым и унылым, похожим на облезлый скелет некоего хтонического чудовища, заиграл новыми красками. Была ли это перемена города, или изменилось восприятие Кирилла, сказать наверняка было невозможно. Но, даже если город действительно стал лучше, то люди остались такими же. Их серые, угрюмые лица, порой будто скорбящие, песпрерывным потоком меняли друг друга, сливаясь в один поток почти вселенской печали. Вдруг взгляд Кирилла остановился, замер на одной девушке, словно никого больше не существовало. Это была Ксения. Их взгляды пересеклись, но, некий холод объял их двоих, обволакивая, словно кокон. Медленно, словно боясь чего-то, они подошли друг к другу.

- Привет. - сухо, с хрипом в голосе, сказал Кирилл.

- Здравствуй. - тихо, едва слышно, ответила девушка.

- Столько лет прошло...

- Ты здесь проездом?

- Да, а ты?

- Трудно сказать. Возможно и навсегда.

- Пройдёмся до кафе?

- Лучше в наш лабиринт. Там на душе спокойней.

Сердце Кирилла бешено билось, былые чувства возвращались с неумолимой скоростью, заглушая предостережения и отговоры Кавеса. Забредя вглубь этих железных путей, Ксения повернулась к Кириллу лицом. Отступая от него, достала из кармана серебряное кольцо с кроваво - красным камнем. Как только оно было полностью надето на её палец, её обволокло чёрной пеленой. Вышла из этой черноты лишь отдалённо похожая на Ксению девушка.

- Кто ты? - спросил Кирилл, пробуждая внутри Кавеса, концентрируясь на своей злобе.

- А ты разве не узнал нас? Мы Ксения и Стас. Не только ты умеешь магию творить! Источник сил найти можно, но вот цена... Я отдала за кольцо своего брата! Чтобы уподобиться тебе! А теперь я хочу вернуть его! А для этого, уж прости, мне придётся убить тебя. Шеер геол! Ахзаф неур! Шавир улиар!

Молнии всех цветов ударили в Кирилла с разных сторон, тело, словно наполненное свинцом, решительно перестало слушаться своего хозяина. Даже Кавес не откликался, будто покинув Кирилла. Ужасающая боль пронзила тело, острым клинком вонзившись в сознание. Но была и иная боль, горечь предательства, собственной глупости, наивности, беспомощности. Он отчаянно взывал к Кавесу, умоляя о помощи. Каждый атом тела вибрировал, готовый разорваться. Но с болью и отчаянием, с ненавистью и презрением, росла и злость. А вместе с ней, тихо, едва слышно, будто из других миров, был слышен хор голосов. Их речь была словно змеиная, похожая на слова Кавеса, но что-то иное было в них, некое родство, будто они ближе к людям. Это были поглощённые души. Легион Кавеса. И с осознанием этого, у Кирилла появилась дерзкая идея использовать их для защиты себя. Ведь на пространственные перемещения их хватает. Концентрируясь на своей боли, он взращивал злобу. Ксения, или кем она была сейчас, явно наслаждалась мучениями Кирилла. Его беспомощность явно её рук дело. Она ждала кого-то, не убивая Кирилла, но причиняя поистине ужасающие страдания. Именно этот садизм и сыграл с ней злую шутку. "Шеер геол! Анер нарафт халираз!" - выкрикнул Кирилл, совершенно без помощи Кавеса. Ослепительно белый луч света, исходящий из Кирилла, сбил Ксению с ног, отнесся на несколько метров вдаль. Медленно, словно тоже скованный болью, пробуждался Кавес. Его злоба не знала границ. И он желал мести, крови, боли и воистину Адских страданий для своей жертвы. Тихо, размеренно ступая среди машин, Кавес шептал столь длинное заклятие, что уже не был уверен в том, хватит ли ему сил на его исполнение. Это были слова открытия портала в самое сердце Преисподней. Ксения лежала на земле, обыкновенная, без магических метаморфоз. Она умоляла о пощаде. Но Кавес был полон гнева. Портал открывался, он не был быстрым, как создаваемые Анной-Морганой, наоборот, это была ужасающая своим величием трещина в ткани мироздания. Кавес замер. Ксению постепенно затягивало в этот портал, словно в червоточину.

- Однажды мир сгорит в Адском Пламени, а все вы будете страдать в агонии боли, умоляя о пощаде, но нет жалости к тем, кто предал меня, а предал весь род людской! Под ваши душераздирающие вопли я поведу свои Легионы, а ваши обгоревшие кости будут хрустеть под моими ногами, и эта ужасающая симфония столь прекрасна для меня, что я буду ждать тысячи лет, но добьюсь своего. Вы, люди, отвернулись от меня столь давно, что уже не помните этого, но вина с вас не снимается! И да воздастся каждому по деяниям его. Прощай, Кирилл любил тебя.

Она уже ничего не ответила. Её полностью поглотила Преисподняя. Портал закрылся невероятно быстро, схлопнувшись, словно его и не было. Лишь выжженная земля, прогоревшая на добрые три десятка метров свидетельствовала об инциденте. За спиной раздались аплодисменты... Это был Демиург...

Демиург был одет в длинный белый плащ, развевающийся на сильном пронизывающем ветру. На его лице была ухмылка, в которой читались радость и горе одновременно. Тихие размеренные аплодисменты, вылетавшие из его ладоней, наводили некий страх на Кавеса. Он понимал, чем может грозить проявление столь большой жестокости к напавшей на него Ксении.