Фрэнсис Хардинг - Стеклянное лицо

– Отдать… слугам?

– Правильно. Скажешь им, что это подарок для мадам Аппелин в знак благодарности за приглашение на прослушивание. Вот и все. Потом ты можешь потихоньку ускользнуть и найти кладовку, или где там она держит покупки, и забрать свой сыр. Это же не кража, правда?

– Разве нельзя просто поговорить с мадам Аппелин? – Эта часть плана волновала Неверфелл больше всего. – У нее приятное Лицо…

– Нет, боюсь, что нет, – мягко возразила Зуэль. – Если ты это сделаешь, план не сработает. Она не отдаст тебе сыр, Неверфелл. С какой стати? Он ей нужен. И если она узнает, что ты не настоящая кандидатка, то не станет пить Вино.

Неверфелл уставилась на флакончик.

– Оно не причинит ей вреда?

– Нет, конечно, нет! – воскликнула Зуэль. – Это просто Вино. Мадам Аппелин иногда заказывает Вино, чтобы забыть о чем-то. Знаешь ли, люди часто так делают. Она просто лишится одного воспоминания, которое может ее расстроить.

Пока Зуэль говорила, все звучало вполне разумно. Неверфелл знала, что есть Вина, которые помогают забыть некоторое вещи или отрезок времени, и что они популярны среди скучающих богачей, которые уже все видели. Так они избавлялись от бесполезных или некрасивых воспоминаний, как другие люди выбрасывают разбитый фарфор, чтобы их разум не тяготила ноша минувших лет.

– Как только ты найдешь свой сыр, возвращайся к девочкам и уходи вместе с ними. Справишься?

Глаза Неверфелл не отрывались от матового стекла, из которого была сделана брошь старшей девочки. Брошь напоминала кусок сахара, и Неверфелл стало любопытно, какая она на вкус. Мысли рвались наружу, но их было так много, что они толпились на выходе, мешая друг другу. «Конечно, – хотела сказать она. – Ты самый добрый человек, которого я встречала в жизни, ты спокойная, замечательная, а я в любой момент могу ляпнуть глупость…»

– У тебя полосатые перчатки! – Вот и все, что Неверфелл смогла выдавить из себя.

– Да. В самом деле. – Зуэль облизнула губы. – Но ты понимаешь, что тебе надо сделать, да?

Неверфелл поколебалась, потом медленно и решительно кивнула, и плечи Зуэль слегка расслабились.

– Что мы будем делать с… – Младшая девочка взглянула на Неверфелл и многозначительно постучала себя по носу. – Все заметят.

– Гвоздика, – быстро ответила ее подруга. – Гвоздичное масло, и все подумают, что она лечит прыщи. Это достаточно сильный запах, чтобы замаскировать… А теперь самое важное. – Старшая девочка наклонилась, уставившись Неверфелл в глаза. – Самое важное: если ты увидишь кого-то из нас, то должна притвориться, что мы незнакомы. Что бы ни случилось, ты нас не знаешь. Иначе… нам всем несдобровать. Понимаешь?

В этот момент ради новых друзей Неверфелл была готова на все. Она бы отдала им все свои пуговицы, кролика мастера Грандибля, горы инжира, все балы на свете. Но они, судя по всему, хотели только, чтобы она кивнула, поэтому она просто кивнула.

Сидя в багажной тележке, среди чемоданов, Неверфелл понимала, что должна полностью спрятаться под покрывалом, но не могла удержаться и приподняла краешек, выглянув наружу. Коридор за коридором, поворот за поворотом – границы ее мира раздвигались. Некоторое время спустя колеса повозки перестали подпрыгивать, и она заметила, что теперь они едут по гладким плитам. Неверфелл обратила внимание, что эти туннели не являются частью естественной системы пещер, а тщательно вырезаны в скале. Стены ровные, углы прямые, потолки укреплены деревянными балками. Вдоль коридора вмонтированы держатели с черными железными ловушками для мошек, а по верху стен проложены огромные трубы.

Потом они оказались на шумной магистрали: повсюду слышались голоса, стук колес, ржание и шарканье ног. Звуки отдавались эхом и сливались в общий гул. Она видела, как мимо на одноколесных велосипедах проносятся мальчики-посыльные, растопырив руки для равновесия. Грохотали грязные тележки с камнями. Мускулистые мужчины с усилием толкали огромные колеса, и жемчужного цвета паланкины поднимались на тросах в шахты, чтобы оказаться в туннеле на уровень выше. В одной обширной пещере в скалу были вделаны огромные часы, настолько старые, что их коркой облепил известняк, спускавшийся к полу тонкими сталактитами. Под часами стояло несколько повозок с пони. Повсюду сновали носильщики с неподвижными лицами, в серо-коричневой униформе, и Неверфелл чувствовала запах их сальных волос и грязных ногтей.

Их повозка свернула в более тихий коридор, залитый зеленым светом, и наконец остановилась перед дверью с позолоченной ручкой и изображением серебряной цапли на синем фоне.

Последовал бурный разговор.

– Почему красть приглашение должна я? – прошипела Боркас.

– Потому что у тебя уже есть одно, – терпеливо ответила Зуэль, – так что тебя никто не заподозрит, и ты лучше знакома с остальными кандидатками, чем я, поэтому можешь подобраться ближе. Ну давай же, у нас мало времени!

Боркас скрылась за дверью и отсутствовала ровно столько, чтобы Неверфелл успела достичь крайней степени беспокойства, а кролик – наложить мягкую кучку ей на колени. Наконец вернулась раскрасневшаяся Боркас. В руках она держала какой-то сверток и открытку.

– Хорошо! – улыбнулась Зуэль. – Марден, поехали! К Витой Лестнице.

Повозка снова тронулась в путь.

Когда стук колес смолк, с Неверфелл сдернули одеяло, и она обнаружила, что повозка стоит в маленькой пещере шириной метра три, в потолке которой зияла широкая, грубо вырубленная шахта. В глубину шахты уходила спиральная лестница из черного железа.

Сверток Боркас распаковали и поверх обычной одежды на Неверфелл набросили легкое белое платье. Вокруг талии ей повязали широкий синий пояс с вышитой на нем серебряной цаплей, очень похожей на ту, что она видела на двери. Под цаплей были вышиты слова: «Академия Боморо». Растрепанные косички Неверфелл спрятали под полупрозрачный чепец, намазали шею, ладони и запястья кремом, и воздух наполнился острым ароматом гвоздики. Неверфелл вручили открытку, которую принесла Боркас, – это оказалось приглашение на отборочный тур по лицевой атлетике и мастерству.

– Готово. – Зуэль поправила чепец Неверфелл, подоткнув несколько выбившихся прядей. – Все готовы? Поднимайтесь по лестнице. Когда окажетесь наверху, в двадцати метрах налево будет дверь. Удачи вам обеим!

– Что… ты не идешь? – испуганно спросила Боркас.

– Я? Конечно, нет! После вчерашнего я и нос не могу туда сунуть, забыла? – Зуэль села в повозку. – Я буду ждать вас тут и присмотрю за кроликом. И если вы обе сделаете все в точности, как я сказала, все пройдет гладко.

Удрученная Неверфелл направилась вместе с Боркас к лестнице. Лицо Боркас хранило кривую гримасу, но пахла она, как загнанный в угол кролик Грандибля.