Александр Аразин - Неприкаянное Племя: Сурвивалист

Через пять минут, пленники, стараясь издавать как можно меньше шума, покинули барак. Вацлав хотел пойти за ними, но был остановлен воином:

- Подождите. Пусть поднимется переполох, тогда нам будет легче сбежать.

- Мы им не поможем?

- Нет.

- Почему?! Меня-то вы спасаете!

- Во-первых, я обещал, а во-вторых, вы им ничем не поможете.

Будовнич дёрнул плечом, сбрасывая удерживающую его руку и повернулся к выходу из барака. В этот момент Грей ударил его в живот - архитектору показалось, будто кулак воина упёрся в его позвоночник. Он упал на землю выхаркивая жёлчь.

- Извините, но это самый быстрый способ объяснить, - сказал воин, склоняясь над Вацлавом. Он разжал стиснутые зубы архитектора и влил немного зелья. - Вы им не поможете, потому что не боец, а ещё на всех рабах ошейники и как только проснётся старший надзиратель...

А-а-а-а!!! - жуткий многоголосый ор разорвал ночную темноту.

- Идемте! - Грей поднял Будовнича и потащил за собой.

Озаряемый кострами, лагерь бурлил. Повсюду раздавались крики, звуки ударов, звенела сталь - Грей уверенно вёл Вацлава сквозь этот хаос.

- Кто такие? - Задал вопрос старший пятёрки воинов, которые преградили им дорогу.

- Вон тот - раб, а этого... никогда не видел. - Подсказал ему один из бойцов.

Рука Грея шевельнулась. Зачернённый кинжал пролетел по воздуху и слегка задел горло командира.

Из рассечённой артерии брызнула кровь. Все последующее отпечаталось в памяти Будовнича навсегда.

Грей выхватил свои чёрные секиры, на короткой рукояти. Четверо работорговцев бросились на него, и оба скрамиша замелькали при свете костра. Боя не было, сталь не лязгала о сталь. Через несколько мгновений на земле остались лежать пять мёртвых тел - одно почти обезглавленное, другое разрубленное от плеча до пояса. Грей вытер лезвия топоров, и повесил себе за спину.

Молодой убийца и пожилой архитектор наконец-то добрались до загона с лошадями. Молча, Грей отвязал двух скакунов, оседлал их, и пара беглецов скрылась в ночной темноте.

Иногда надо умереть, чтобы начать шевелиться.

Город праздновал победу. Казалось, что все до одного жители Риницы высыпали на улицы. Люди пили, плясали и собирались кучками, обмениваясь любезностями, сплетнями и распевая песни. На домах висели яркие знамёна, и в уличную грязь, под ноги героев (членов ордена Серый Мисаль), бросали цветы.

Торговцы во всю глотку расхваливали свои товары: сочные яблоки, горячие пироги и холодное пиво. Дети весело бегали без присмотра, а обычно ворчливые старухи одели цветастые платки и беззубо улыбались, глядя на происходящее. Девушки нарядились в платья с донельзя низким вырезом - того и гляди груди вывалятся. Порой это и вправду случалось, к великому восторгу мужчин, похотливо следящих, как бедовые девицы заталкивают свои сокровища обратно за корсаж.

Как по волшебству, в столицу епископства приехали циркачи, певцы и музыканты со всего королевства. В Риницу прибыли и жители ближайших деревень - крестьяне приезжали на телегах с семьями в полном составе, от мала до велика. Праздник будет продолжаться три дня, на радость трактирщикам, карманникам и гулящим девкам.

Потап пытался затащить меня в магистрат, чтобы я произнёс какую-то пафосную речь перед городскими ратманами, однако не преуспел в этом. Что праздновать? Чему радоваться? У меня перед глазами висел список из почти восьмисот имён послушников, павших на перевале Шагну. Когда-то Риница могла выставить пять полков, плюс, Фаланга Серого Мисаля, плюс, двести пятьдесят монахов, а теперь... меньше полутысячи бойцов. Поэтому я, сославшись на неотложные дела, поехал в монастырь. Портить горожанам праздник мне не хотелось, но и радоваться вместе со всеми я не мог.

Орденская резиденция казалась непривычно тихой и безлюдной. Только десяток охотников из соседней деревни прохаживались по крепостной стене замка, выполняя роль охранников цитадели. Больше в монастыре никого не было, даже спасённые из Липицы игроки, поспешили принять участи в празднике и укатили в Риницу.

Эти тишина и безмолвие, царящие в монастыре, как нельзя красочно описывали все проблемы, нависшие над орденом. Словно дамоклов меч, который может в любую секунду обрушиться на шею виновного, главы аристократических родов Инурака хотели вцепиться в Серый Мисаль, уничтожить его. А я ничего не мог им противопоставить... у меня не было ни связей, ни должного образования, ни капитала.

«Долг настоятеля - чтить павших» - так когда-то сказал Лао Мин. Пожилой наставник погиб на перевале, но в память о нем (и всех послушниках), первым делом, я отправился в подземелье, в Зал Павших. Тяжёлый бронзовый фонарь раскачивался в такт моим шагам, тени постоянно прыгали, из-за чего казалось, будто в коридорах бродят какие-то потусторонние сущности. Они то угрожающе нависали надо мной, то пугливо прятались по дальним углам подземелья.

Зал Павших. Небольшая комнатка из массивных гранитных блоков с единственной дверью; в центре на мраморном пьедестале чёрный Краеугольный Камень; одна из стен исписана именами погибших членов ордена.

Я поставил фонарь на Краеугольный Камень, ощутив неожиданное и неуместное желание рассмеяться. Со мной происходило что-то странное и тревожное. Оказавшись в этой комнате, я вдруг почувствовал себя жутко одиноким и насколько тщетны мои попытки противостоять внешним угрозам. Что бы мы не делали, но количество жертв только растёт.

Я набрал полную грудь воздуха и подавил нелепый смешок. В голове беспорядочно вспыхивали разрозненные образы; где-то внутри возникла горячая волна, которая разлилась по груди, поднялась к шее и щекам, подступила к глазам, торопясь вырваться наружу. Я сморгнул слезы - надо завершить ритуал, внести имена послушников в список павших.

Достав Нож Резчика, я приступил к работе. Постепенно все посторонние мысли испарились из моей головы. Вырезая аккуратные буквы, я думал только о том, чтобы никого не пропустить и не сделать ошибки в имени. Спустя час, работа была закончена.

Я сделал несколько шагов назад, в центр Зала, и осмотрел плоды своего труда. В этот момент фонарь погас.

Моментально активировалось Предвиденье, и я заметил, как вдоль стен крадутся две призрачные фигуры неизвестных. Убийцы не догадывались о наличии у меня этой способности и медленно приближались к своей жертве.

«Как они проникли в Зал Павших? Сюда же могут войти только офицеры ордена... ладно, потом разберусь». Я достал посох, превратил его в глефу и нанёс удар по первому противнику. В последний момент тот попытался уклониться и вместо живота клинок перерубил ему ногу.

Убийцы обладали отличной реакцией и скоростью, кроме того, они прекрасно ориентировались в кромешной темноте. Я же в очередной раз убедился, что глефа - не лучшее оружие для тесных помещений. Промелькнула мысль: разделить копье на две части и трансформировать в мечи, но я её отбросил. Вместо этого, я спрятал глефу и достал кинжал - один противник корчился от боли на полу, второй - старался зайти мне за спину.