Алекс Рауд - Воин пепла

Тайен покашлял.

— Так что с ключом и святилищем?

— М-м-м… Да, святилище. В книге было написано, что храм находился на холме. Угадай, что там теперь? Храм Всесоздателя! — радостно оповестила она.

В отличие от нее, маг никакого воодушевления не почувствовал.

— Разумно. Грех было не использовать фундамент старого храма для возведения нового. Только ты уверена, что при перестройке никто не нашел запечатанную комнату с демоном внутри?

— Я полистала книги, но там ничего об этом не упоминалось. Еще я походила по базару, поспрашивала стариков, может, кто-то что-то слышал. Нет, ничего. Либо святилище завалило, либо его очистили лет эдак тысячу назад, либо… оно до сих пор там, ждет, когда кто-нибудь подберет к нему ключ.

— Которого у нас нет, а у Кейро есть, — мрачно добавил Тайен.

— Если святилище давно взломано, то и она ничего не получит, — ободрила его Эль.

— Хорошо, если так. Но надо проверить, что там на самом деле, — маг с кряхтением поднялся и все-таки натянул рубашку. — А для этого дождемся Караса и пойдем туда на разведку.

Было нестерпимо жарко. Тайен думал, что за год привык к погоде Гирантиса, но она каждый раз доказывала ему обратное. И ведь стоял далеко не полдень. Солнце клонилось к закату — как раз тот срок, когда духота спадала и жители, спасавшиеся в домах от зноя, выходили наружу.

От разноцветья их одежд рябило в глазах. Полосатые и строгие кафтаны, платки, оставлявшие открытыми только глаза, и распутно обнаженные плечи. Оливковая и угольная кожа бедняков, которые носили только набедренные повязки, эманский шелк и вессалийские дублеты… Над всем этим буйством висели белые полотна, натянутые между домами для просушки. Они создавали хоть немного тени, под которую одинаково стремились как южане, так и северяне; как богатые, так и нищие.

В узких улицах, огороженных одинаковыми домами синего цвета, было легко заблудиться. Кроме сбивавшего с толку многообразия одежд и монотонности архитектуры, неопытного путешественника ожидало еще одно испытание — наглость зазывал. Часто они хватали прохожих за руки и затаскивали в элирии или лавки, наверное, всерьез рассчитывая так заполучить несколько новых покупателей. Не выдержав, Тайен подпалил самому настырному из зазывал штаны и зашагал как можно скорее прочь, пока на вопли не сбежались стражники.

Но были у Таммарута и достоинства — пение его жителей. Чем ближе к сердцу Небесного города, тем больше становилось уличных лавок и разносчиков, стремившихся перекричать друг друга. Но они не просто голосили. Они напевали, и чем красивее был голос разносчика, тем больше людей он к себе привлекал. А храмы, многочисленные храмы, посвященные Всесоздателю или его вестникам, — отовсюду разносились хоралы и не менее завораживающие молитвы отшельников-суфиев, которые приходили в Небесный город напомнить его суетливым жителям о бренности всего сущего.

Таммарут был заполнен пением, как лиман — речными водами, но для неподготовленных оно сливалось в гул и оглушало восприятие. Выделялись в нем только отдельные выкрики, хлыстом разрезавшие воздух. Услышав один из них, Тайен остановился и всмотрелся в происходящее на улице. Карас и Эль, шедшие следом, тоже замерли.

Странное зрелище привлекло не только их. Мужчина, хрипло оравший: «С дороги!», собрал вокруг себя целую толпу зевак. Все они старались заглянуть в телегу, которую тащил, надрываясь, крупный мул, но людей отгоняли трое воинов. Судя по их грязной, заляпанной кровью одежде и измученным лицам, они недавно побывали в бою и не успели отдохнуть. В конце концов, какой-то удалой малец проскочил у них под локтями и сорвал с телеги замызганное покрывало.

— Демон! — взвизгнул мальчишка.

— Живой? — ахнул кто-то.

Толпа, которая мешала телеге проехать, расступилась. Возчик, внезапно обнаруживший вокруг себя совершенно пустое пространство, аж споткнулся и цветисто выругался, посетовав на то, что не додумался показать тварь людям гораздо раньше. Один из его спутников, с повязкой на глазу, рассмеялся. Затем он вдруг стащил с повозки обезображенное тело и высоко поднял его на сильных руках, так чтобы демона мог увидеть каждый человек на улице.

Рядом кто-то скорчился в рвотном позыве. Чудовище долго везли под жарким солнцем, и мертвая плоть начала разлагаться, распространяя удушающий смрад. Выглядела тварь ничуть не лучше, чем пахла. Пустынные демоны, хоть и походили внешне на людей, но не носили одежду, и когда с чудовища убрали ткань, оно осталось полностью нагим. Это оказался серокожий мужчина, чей торс и ноги отвратительными буграми покрывали костяные наросты. Вместо ладоней и стоп у него были звериные лапы, а из пасти торчали клыки. Распухший детородный орган свисал до колен, и несколько молодых женщин, увидев его, вскрикнули и закрыли лица. Беззубая старуха загоготала и громко посоветовала им рассмотреть демона повнимательнее, а потом сравнить с мужьями, чем вызвала среди зевак несколько смешков. Другие южане, похоже, сталкивавшиеся с жертвами демонов раньше, и не думали улыбаться.

Ночная тень — так этих тварей называли в Вессалии. Они нападали после заката, сливаясь с темнотой и беззвучно подступая к жертве, чтобы впиться ей в горло. Единственная тварь могла перебить целый караван, прежде чем кто-то успевал поднять тревогу, и потом так же незаметно, как и появилась, исчезнуть. Это ей позволяла магия, та самая, которой пользовались ассасины и другие адепты школы иллюзии. Но если людям приходилось тратить годы на освоение заклинаний, то у демонов, которые иногда не умели даже говорить, это было в крови.

— Что, перетрусили? — зло спросил воин у притихших горожан. — Нате, любуйтесь! Зверюга четверых положила, прежде чем мы ее доконали. Но не беспокойтесь! Теперь путь на аль-Мардаш свободен, и вы можете путешествовать по нему, не запачкав свои шаровары от страха! И это всего-то ценой четырех хороших мужчин, вдовам которых даже не хотят заплатить за то, что их мужья положили свои жизни ради клятых трусов!

— Я слышал глашатаев, — раздался негромкий голос в толпе. — Награда объявлялась за разбойников, а не за демонов. Правильно вам не заплатили! Вы уничтожаете божественных созданий, живое наследие Всесоздателя вместо того, чтобы заниматься настоящим делом!

Воин резко развернулся.

— Кто это сказал? А? Ты? Нет? Тогда, может, ты?

Признаваться никто не хотел. Южанин, выбрав виновника наугад, швырнул безобразину к сапогам полноватого мужчины. Тот мертвенно побледнел и пошатнулся.

— Забирай свое «божественное создание»! Положи его у себя дома и любуйся. Но потом, когда его сородичи будут выпускать кишки твоей потаскухе-жене и ублюдкам-детям, не плачь и не зови нас на помощь.