Дарья Абрамова - Заклинатель кисти [СИ]

— Тогда ты тоже умрешь. Однако до этого, мой дорогой сын, я заставлю тебя убить всех дорогих тебе людей. Всех до единого, — божество улыбалось садистски и торжествующе. — Это послужит тебе хорошим уроком, — если раньше Уджа посещал вопрос, любил ли его когда-нибудь отец, то теперь, глядя на него во плоти, мужчина понял: нет, никогда. В сердце этого божества нет любви, лишь холодный и садистский расчет.

— Приятно было повидаться, сын мой, — с наигранным дружелюбием заулыбался затем Иаду. — Однако, боюсь, теперь мне нужно идти — осталось еще несколько незаконченных дел. Например, мне стоит отыскать проклятье и снять его, пока этот глупый дракон не разнес тут все в пух и прах.

— Какое тебе дело до этого места? — пребывая в глубокой печали, спросил с нотками гнева Уджа.

— Ровно никакого. Мне просто наскучил этот унылый спектакль. Однако лучше оставить эту сцену, а не ломать ее — вдруг здесь потом и без моего вмешательства произойдет что-нибудь интересное. Будет любопытно посмотреть.

Да, Уджа припомнил… отец всегда был таким. Для него всегда все было и, похоже, остается нескончаемым театром с множеством постановок, которые он начинает и прерывает по одному лишь своему капризному желанию.

Когда Иаду ушел, Уджа подполз ближе к бездыханному телу, сел и, приподняв, обнял его. Оно все еще хранило тепло. Шея, согнутая под неестественным углом, лежала на плече Уджа, а неживой взгляд немигающе смотрел как будто сквозь него.

Если бы только можно было повернуть время вспять… повернуть вспять, и никогда, никогда им не встречаться, не знать друг друга… Если бы только Унир не попал к нему в бордель, если бы только держался в стороне от всяких долгов… Может быть… если бы Уджа отпустил его раньше… намного, намного раньше… ничего бы этого не произошло…

Как в тот момент сын Иаду желал, чтобы весь мир и вправду оказался театром. Чтобы это было концом постановки. Чтобы тотчас упал занавес, чтобы все актеры ожили, переоделись и разошлись по домам. Чтобы вся эта история не была настоящей. Чтобы она закончилась навсегда после опущения занавеса. Но нет… это не спектакль. Даже если Уджа попытается убить себя, его тело сгинет, а душа продолжит жить, перерождаться и страдать. Вновь и вновь становиться мечом Иаду, который тонет в крови безразличных ему и любимых им людей. Он будет тонуть, он будет захлебываться снова и снова, а отец будет лишь смеяться над ним. Снова и снова. Однако правда всегда останется одна…

— Прости… — всхлипнув, прошептал мертвецу Ясу. — Я не великий воин, а всего лишь трус, который не может воспротивиться воле отца.

Камень на цепочке более не жег кожу, став таким же холодным, каким и был ранее.

Вскоре звуки боя драконов стихли, и пошел ливень, потушивший все пожары.

Аум.

Это было возмутительно! Господин Мори поведал мне, кем на самом деле является паренек Унир, и, придя к месту его встречи с Уджа, мы просто затаились и стали наблюдать. Когда тот безумный сукин сын начал его душить, хотел уж вмешаться, и это было правильным делом, но божество остановило меня, крепко схватив за запястье и покачав головой.

— Мне тоже это не нравится, — шепнул Мори, — но так надо.

Так надо?! Да это ужасно и бесчестно! Мы бросаем его на погибель — да, конечно, это только смерть оболочки, но и этим нельзя разбрасываться как попало! Это отвратительно, и раньше господин ни за что бы так ни поступил — он всегда старался быть на стороне справедливости… Так что же произошло с ним теперь?! Почему он ведет себя так? Почему устраивает какие-то странные игры? Почему использует своих прислужников, когда всегда был за их защиту и свободу?

Нет, это уже был не господин Мори, а его жалкая тень. Мне тошно было на него смотреть. Сделав вид, что подчинился и не собираюсь вмешиваться, я добился того, чтобы он отпустил мою руку, и встал чуть поодаль. В левой руке у господина была белая клетка, словно птичья. Это магическая ловушка, в которую может быть помещена душа после гибели тела. Однако нужно быть очень осторожным и быстрым — если помедлить, то она может ускользнуть и ищи ее потом. А если человеческая, то и вовсе сгинет навсегда. Мори — мастер-ловец душ, поэтому ему точно не составит труда подобрать нужный момент и поймать выскользнувший из тела Унира дух прислужника. Вот только… не дам я так просто всему закончиться. Отвратительно и безнаказанно.

Нужно быть быстрым и неожиданным. Задумчиво оглядевшись по сторонам, я обнаружил удобно лежавший серп на деревянной пузатой бочке рядом с одним из домов. Без понятия, что за жидкость там хранили у всех на виду, да и почему такая острая штука лежала на крышке, но счел это подарком судьбы. Весьма жестоким. Поблизости никого кроме меня и господина не было, поэтому осторожно взял серп и тихонько вернулся к Мори, встав у него за спиной.

Божество, дождавшись, когда рыжеволосый безумец задушит Унира, поймало его светящуюся душу в клетку и захлопнуло маленькую дверцу.

— Готово, — улыбчиво и с нотками нежности сказал господин и обернулся было ко мне. На мгновение я заколебался, но, приметив, как расширились от изумления его глаза, понял, что нужно действовать. Сейчас или никогда.

— Унир… мой дорогой, зачем тебе это?.. — испуганно произнес он, однако, полагаю, догадываясь. Скорее всего, Мори просто не мог поверить, что я способен на такое. Что способен предать его.

Не сказав ни слова, быстро замахнулся и ударил его серпом по голове. Вскрикнув, Мори осел на землю и уронил клетку. Она немного откатилась, но, к счастью, не раскрылась. Я же продолжал бить господина серпом по лицу и голове — не с намерением уничтожить его телесную оболочку, а только чтобы у него не хватило сил остановить меня.

— Унир! Умоляю!.. За что?! — взвизгивал он, хватаясь за мои ноги. Но когда понял, что хватка его ослабла, тут же прекратил и поспешил отступить.

Господин лежал на земле в луже собственной крови, слепо ощупывая пространство перед собой, рыдая и взывая ко мне. Он, действительно, не мог поверить в мое предательство… Ха… В тот момент мне даже стало немного жаль его. Из ран на голове и лице сочилась кровь, и если никто не поможет ему в ближайшее время, возможно, господину придется покинуть эту оболочку и создать себе новую. На это может уйти несколько дней.

«Нет, не время ему сочувствовать, — мысленно сказал себе. — Он использует всех нас. Так же, как и все эти горделивые высшие божки», — затем отбросил в сторону серп, подошел к клетке, подхватил ее и на прощанье еще раз обернулся к господину. В тот момент он глядел прямо на меня и, похоже, и правда видел. Значит, удар по глазам был не таким уж и сильным. Вот ведь…