Дарья Абрамова - Заклинатель кисти [СИ]

— Итак, вы готовы? — отведя руку от костра, спросил Фардаан.

Раниш кивнул. Все это происходило взаправду. Ни мираж, ни сон, нет… чудо . Прекрасное, пришедшее из далекого прошлого, утонувшего в печали и страданиях.

Давным-давно существовала одна лишь пустота, в которой жила Создательница, сотворившая меня. Я плохо помню те времена, потому что был лишь частицей огромного целого создания, но точно знаю, что Создательница пробудила его, однако что-то пошло не так, и Она разделила свое творение на множество частей, породив тем самым нас, всех главных божеств, известных вам, людям.

Мы, верховные боги, спустились в ваш мир, когда он уже существовал, но был голым и безжизненным. Ни растений, ни птиц, ни зверей. Только тьма и холод. Мы, брошенные неизвестной Создательницей на произвол судьбы, использовали силу, которую Она даровала нам перед тем, как уйти в какое-то далекое и недосягаемо место, и постепенно обустроили ваш дом, сделав его цветущим садом, освещенным ласковым светом огненного светила. Все благоухало и купалось в его щедрых лучах. Однако чего-то не хватало: мы все чувствовали это, и тогда Иашу, известный вам как бог жизни и смерти и именуемый людьми Ближнего Востока Иаду, всегда бывший смелым и дерзким, предложил безумную в те дни идею. Мы создали себе слуг — низших божеств. Все они прекрасны. Все до единого. Но есть среди них тот, кого я возлюбил больше прочих. Имя ему Анур (или Унир на языке людей Ближнего Востока), и он уже тогда, на заре времен, был необычайно умелым: все схватывал налету и выполнял в наилучшем виде. Сначала это беспокоило меня, но затем принял его таким, каков он есть. Однако чем старше становился Анур, тем сильнее портился его характер. Он стал гордым, самодовольным, непослушным и готовым пойти на все ради собственной прихоти. Я пытался докричаться до него, пользуясь доверием ко мне, но Анур был глух к моим словам. В итоге мой возлюбленный слуга ополчился против нас, желая поделиться божественной силой с людьми — созданиями, которые явились мне в одном из многочисленных снов, и которых создал в неожиданном порыве после одного из многочисленных пробуждений. Мое самое прекраснейшее и масштабное полотно, которое не должно было ожить, однако Иашу забавы ради прикоснулся к нему и одарил жизнью.

Анур, заручившись помощью части божеств-слуг, спустился в людской мир и принялся раздаривать людям божественную силу, обучая их запретному мастерству заклинания кисти, с помощью которого я и создал некогда вас, людей. Против взбунтовавшихся прислужников и прислужниц выпустила сама верховная богиня Даиша (Даида на языке людей Ближнего Востока), которая не смогла смириться с таким поступком. К ней присоединились почти все верховные божества и та прислуга, которая не переметнулась на сторону врага — исключением послужил лишь Иашу, вознамерившийся наблюдать за происходившим со стороны. На сторону же Унира встала большая часть людей и мятежные низшие божки.

Те времена были темны и полны горечи, но после долгих и изнурительных лет войн, осад и разорения армия моего возлюбленного слуги пала. Я умолял Даишу пощадить Анура и всю восставшую прислугу, однако верховная богиня стояла на своем, говоря, что это — необходимая мера, которая поможет нам избежать новых войн, и обрекла восставших на тысячелетия перерождений в человеческом теле.

Однако не все оказалось так просто. После подавления мятежа первое время действительно были мир да покой, но именно тогда Иашу начал меняться — ожесточился, а пламенное сердце его познало зависть и желание обладать. Я не знаю, почему так произошло: возможно, все дело в существе, которым мы все были изначально — наверное, оно изначально было отравлено этими мерзкими чувствами, и поэтому Создательница решила «расколоть» его.

Сначала Иашу стал слишком подозрительным. Нет, не таким, как вы, Раниш: он начал подозревать в злых умыслах всех нас и даже меня, с которым ранее водил крепкую дружбу. Дальше — хуже. Подозрение переросло в гнев и неприязнь, а любовь к нам всем исказилась, став грязной и собственнической. Люди и божества стали для него врагами. Именно тогда Даиша, боясь, как бы он ни начал приносить губительный вред вам и нам, распорядилась запереть его в магической темнице божественного мира, откуда не существует никакого иного выхода кроме как помилования. Однако Иашу все равно то и дело находит способы осквернять людей и их мысли, даже будучи в заточении: именно тогда вы даете выход своим самым страшным страстям и пускаетесь в массовые бесчинства — брат начинает идти на брата, а отец на сына. В такие моменты мир словно сходит с ума, и некогда могучие, богатые и величественные людские королевства, достигшие своего наивысшего рассвета, уничтожаются одно за другим.

Вы считаете нас богами. Обожаете и ищете нашей помощи, но что в итоге делаем мы? Даем вам надежду, знания и богатства, а затем стравливаем друг с другом… Это не может больше продолжаться: ваш народ, разрываемый распрями, посеянными Иашу, уничтожает сам себя, а он наблюдает за всем этим из темницы с довольной улыбкой. Я должен найти способ искоренить посеянное им зло и вернуть миру спокойствие, которое царило в видении, увиденном мною во сне — как раз до того, как проснулся и нарисовал это сновидение.

— Но что же случилось с Ануром и всеми мятежными божествами? — впервые за весь рассказ, не сдержавшись, спросил Раниш. Он по-прежнему относился к услышанному со скептицизмом, однако сказка оказалась такой отменной, что очень заинтересовала его.

Губы Фардаана тронула грустная улыбка.

— Они стали людьми, оказавшись запертыми в нескончаемом колесе перерождений. Кто уж знает, где они все сейчас… я, вот, давно уж ищу Анура, — мужчина усмехнулся. — И ведь не только из-за нужды в нем как в талантливом ученике. Полагаю… дело обстоит еще и в чувстве. В любви. Ведь он — единственное, что у меня осталось. После того далекого восстания Даиша уничтожила всех моих слуг до единого, не считая Анура. Ведь именно они были зачинщиками всего. С тех самых пор мне запрещено создавать себе прислугу, и я живу в своем доме в божественном мире один. Уже как тысячелетия, — Фардаан в который раз раздул пламя костра жестом руки и улыбнулся. — Ну, как история? Понравилась?

Раниш кивнул.

— Да, очень интересная, однако… не уверен, что верю твоим словам, неизвестный господин.

Фардаан хихикнул.

— А я, помнится, и не просил тебя мне верить. Для меня радость только одна — когда людям нравятся мои истории… Что ж, ответь мне теперь на вопрос: видел ли ты в странствиях своих мужчину, заклинателя кисти, который зовет себя множеством имен — Ниур, Жэнь или Цжэнь. Непревзойденный мастер. Ростом с тебя, волосы черные и с сединой. Ему под шестьдесят. На левой руке у него нет мизинца.