Дарья Абрамова - Заклинатель кисти [СИ]

— Что такое, Унир?.. История обрела неожиданный поворот? — в его голосе звучала насмешка.

Нехотя приподнялся и сел.

— Господин… что вы?..

Уджа усмехнулся.

— Как что? Я хочу, чтобы ты овладел мной. Неужели это так сложно понять? — для большей красноречивости господин широко развел ноги. — Или ты понимаешь только язык совсем простого люда?.. Хорошо! Тогда трахни меня! — он рассмеялся, затем, успокоившись, с вызовом посмотрел на меня. — Это приказ, сглотнув, я неуверенно подполз к господину и ухватил его под колени. Перспектива, конечно, была… интересная, но это же… это же все… неправильно . — Унир, я, конечно, понимаю, что это для тебя, может быть, впервые, — выждав немного, сказал Уджа с веселой улыбкой, — но если ты будет так же спать на ходу, то веселья не получится. Ничего не получится.

— Я… я никогда не делал ничего подобного…

Господин издал смешок.

— Я уже подготовил и себя, и тебя. Все, что тебе надо, просто запихнуть его. Неужели это так сложно? Или ты можешь только кистью мале… аааа! — договорить рыжему не дал, изловчившись все сделать правильно с первого раза, только чтобы он замолчал, наконец. Как же внутри было горячо и тесно. В голову начали лезть абсолютно дурацкие сравнения с печью, но об этом лучше никому не знать… Романтик из меня никакой.

Придя в себя, Уджа усмехнулся.

— Похоже… ты все-таки что-то умеешь… или тебя научили?.. — мужчина привстал на локтях и нахально посмотрел на меня. Почему-то в тот момент он немного напомнил Аума. Может, выражением лица?.. — Ну, чего встал? Так и будешь ничего не делать?

Может, дело обстояло в том, что ранее мне приходилось рисовать эротические гравюры на заказ, и я имел представление, как все должно делаться в теории, либо, может, это все не такая уж и премудрая наука, но короткие насмешки Уджа так разозлили меня и раззадорили, что не нашел особо трудным выполнять все эти телодвижения. Зато когда еще увидишь, чтобы господин так стонал, краснел, сладко улыбался и подавался навстречу?.. Разве что в совсем постыдных снах, и один из них, казалось, в тот момент сделался реальностью.

Все эти ощущения, шлепки, бесстыжие стоны хозяина, который словно хотел, чтобы все в здании, вся столица… или весь мир услышали то, как я им овладеваю. Разум начал постепенно уплывать куда-то в неизвестные дали, как… как рыба по небу… стоп, а они так могут?.. В паху сделалось совсем тягостно и невыносимо, и, глубоко и резко толкнувшись, я зажмурился и излился. На мгновение сделалось совсем туго, но затем господин обмяк и шумно задышал.

Выдохнув, я неуверенно открыл глаза. В поле зрения плясали искры, которые очень скоро пропали. Господин по-прежнему лежал подо мной, на его животе была жидкость, о происхождении которой не нужно быть особо умным, чтобы догадаться. Нахмурившись, я отстранился и уселся на постели, повернувшись к Уджа спиной. В тот момент мне не хотелось смотреть ему в глаза. Было… противно.

О сексе говорят много. Для одних это нечто незабываемое, для других же — опустошающая бездна. Инур, рассказывая мне о своих любовных похождениях, упоминал и те, и другие случаи. Кто бы мог подумать, что мой первый раз станет таким… кисло-сладким. Вот только кислинкой в тот момент отдало особо сильно. Разум, цепляясь за что-нибудь хорошее, припомнил один из вечеров, когда Инур принес эротическую книжку, состоявшую из одних картинок, и мы долго хихикали, поражаясь тому, какая была кривая техника у художника, а также его слишком богатой и извращенной фантазии. На губах невольно сформировалась улыбка, но, припомнив, где нахожусь, помрачнел и обернулся к господину. Уджа лежал на боку, ко мне лицом, и задумчиво глядел на камень в его ладони. Должно быть, он без спроса достал драгоценность из моего халата, пока я предавался бесполезным воспоминаниям. Однако простая осведомленность вскоре сменилась тревогой, что Уджа вновь впадет во вчерашнее безумное состояние. Я напрягся и начал соображать, как отобрать у него опасный камень. Однако господин оставался спокоен, лишь мрачно взирая на драгоценность.

— Знаешь, Унир, — вдруг сказал он, — каждый раз, когда смотрю на него, появляется стойкое ощущение, что гляжу на что-то давно забытое и потерянное. Интересно… Юдж ощущал нечто подобное? Это просто морок камня?.. или же нечто большее и реальное?.. — помедлив, Уджа добавил грустно: — Знаешь, до всего произошедшего Юдж был очень хорошим командиром. Строгим, да, но понимающим и прекрасным стратегом. Потом мы нашли этот камень, и он свел его с ума. Перед смертью он даже перестал узнавать людей — настолько сильно эта вещица пожрала его разум. Думаешь, я становлюсь таким же?.. — помедлив, я хотел было неуверенно ответить, но хозяин опередил меня, произнеся неожиданный для меня ответ на собственный вопрос: — Нет. Он у меня уже пять лет, и лишь изредка случается такое… чему ты вчера стал свидетелем. Наверное, дело в том, что я уже изначально был отравлен и развращен настолько, что эта драгоценность может лишь насылать на меня голоса и обнажать то, что уже есть. Нельзя обратить во зло то, что уже зло.

— Голоса?.. — нахмурившись, спросил его. Большая часть сказанного Уджа звучала странно, непонятно… даже бредово, но кое-что все-таки привлекло мое внимание. Неужели он, как и я, слышит и видит вещи?..

Однако господин посмотрел на меня с грустной улыбкой и ничего не ответил.

— Если хочешь узнать тайну пожара, — вдруг сказал он, — разыщи седого старика в черном монашеском одеянии. Кладбищенский сторож может кое-что знать о нем, — заметив мое безмолвное удивление, Уджа усмехнулся, но как-то совсем невесело. — Что?.. Не смотри на меня так. Конечно же, я провел свое тайное расследование. Я не такой безалаберный, каким могу показаться. Все-таки это пожар…

В тот момент и я не знал, что думать: волна изумления смыла все в голове и перемешала. Выходит, господин верил мне и тайно предпринял свои действия?.. или?.. или что?!..

— Господин… Уджа… — только и смог растерянно промямлить, как тряпка какая-то.

На этот раз хозяин смотрел на меня без улыбки: сосредоточенно и грустно. Затем, отложив камень, сел и достал каких-то три документа из ящика прикроватной тумбочки.

— Но в твоем нынешнем положении пойти куда-либо за границы увеселительного квартала проблематично… — задумчиво произнес он и вручил их мне. Взяв и недоуменно оглядев, я, к своему пущему удивлению, осознал, что это был контракт, согласно которому меня из куртизана переводили в цирюльники и давали полную свободу перемещения в столице и ее окрестностях. Во втором документе было сказано, что Уджа выкупил у суда мой дом, а в третьем — что он передает его мне. Бегло прочитав каждый из листов, я поднял на хозяина растерянный взгляд и раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Уджа невесело усмехнулся.