Роман Суржиков - Кукла на троне

– Куда?.. – промямлил он. – Зачем?..

– Куда нужно, – ответили ему. По меркам темницы, это было очень вежливо: могли ведь и приласкать дубинкой.

Дивное радушие тюремщиков проявилось еще и в том, что ему позволили опорожниться, а также вдоволь напиться воды. Она была протухлой, отдавала плесенью и, кажется, водорослями. Что ж, во всем есть светлая сторона: от такого питья Марка замутило, и голод сам собой унялся. Еще бы с ребрами что-то сделать…

Его провели по узкому коридору, протащили вверх по лестнице. Протолкали в другой коридор – шире первого. Прогнали по новой лестнице – гораздо светлее прошлой. Вытолкнули в холл – теплый и даже, пожалуй, уютный. Распахнули дверь, вбросили Марка внутрь, прижали к стулу, пристегнули к поручню левую руку.

– Довольно, – сказал некто начальственным тоном. – Ступайте.

Тюремщики ушли, а Марк огляделся. Перед ним находился стол, усыпанный ворохом бумаг. По ту сторону стола восседал лысый щекастый человек в сутане, гораздо более добротной, чем носил брат Хемиш. За спиной человека высились бастионы книжных стеллажей. От пола до потолка – тома, фолианты, подшивки, папки. Если бы бумагу можно было есть, на этих запасах небольшая крепость смогла бы пережить осаду. Из стражи в комнате находился лишь один солдат у дверей. Из узников – кроме Марка, еще и Дед. Вот это было до крайности странно. Кто же допрашивает заключенных парами?!

– Меня зовут брат Абель, – сказал щекастый и обвел ладонью свой кабинет. – Как вы заметили, это не очень напоминает пыточную камеру. Хотя вы сделали все, чтобы в ней оказаться. Скрыли свои истинные имена… Обманули верных слуг его преосвященства… Вступили в контакт с бандой закоренелых преступников…

После каждого обвинения он делал паузу и заглядывал в лежащий на столе документ – так, будто выбирал лишь некоторые пункты из длинного списка.

– Возможно, сейчас гадаете: что еще знает о вас брат Абель? А может быть, задаетесь вопросом: если брату Абелю известно все, то почему мы еще не лежим под калеными щипцами?

Марк покосился на Деда. Как и всегда, безмятежность северянина придала ему душевных сил. Ворон сказал:

– Гораздо больше, брат Абель, меня интересует вопрос питания. Предусмотрено ли оно в вашем пансионе? Трех- или четырехразовое? Подается ли к кофию десерт?

Брат Абель утвердительно покачал головой – так, будто и не ждал от Марка ничего иного.

– При вас был найден один документ, содержание которого определило особое к вам отношение. По крайней мере, на первых порах.

Он поднял и показал Марку дорожную грамоту: «Именем Великого Дома Ориджин…»

– Хочу, чтобы вы уяснили. Данный документ не оправдывает ни одного из совершенных вами деяний. Он не может ослабить суровость суда и смягчить наказание. В землях его преосвященства закон для всех един, ибо все мы – от сапожника до герцога – не более, чем божьи черви. Однако из уважения, питаемого нами к древности и святости земли Ориджин, мы сделаем вам уступку: дадим еще одну возможность рассказать все. Без огня и щипцов, без дробления костей и вырывания зубов… Сейчас, здесь вы можете рассказать всю правду – и сохранить ваши тела пригодными для дальнейшей службы герцогу Ориджину. Если, конечно, вы действительно служите ему.

– Какую правду ты хотел бы услышать, брат Абель? – спросил Дед.

– Единственно возможную: истинную.

– Задавай вопросы, и я утолю твое любопытство, насколько смогу.

Брат Абель пошуршал бумагами, смочил перо в чернилах.

– Ты удовлетворишь мое любопытство в самой полной мере, хочешь того или нет. А начнем мы с очевидного вопроса: твое подлинное имя?

– Я не могу ответить, – сказал Дед. – Не прими за оскорбление, брат Абель. Дело в том, что однажды я дал зарок: восемь лет не называть своего имени. С того дня минуло только шесть лет.

Монах ухмыльнулся и подвинул к Деду лист бумаги:

– Коль не можешь сказать – напиши. Надеюсь, твой обет допускает это.

– Сожалею. Зарок исключает любые поблажки – иначе ценность его была бы низка. Однако, если вид написанного имени удовлетворит тебя, то можешь прочесть его в одной из своих книг.

Дед указал взглядом, и монах обернулся к стеллажам за спиной.

– Хочешь сказать, ты упоминаешься в этих реестрах? Стало быть, уже представал перед судом? Что ж, неудивительно. Назови год и город.

– Ты неверно понял меня, брат Абель. Я никогда не занимал скамью обвиняемых. Однако, действительно, упоминаюсь в судебных реестрах. Будь добр, возьми черную книгу с предпоследней полки – вон ту, пятую от края.

Брат Абель прищурился: с расстояния не мог прочесть заглавие на корешке. Не мог этого и Марк. Дед, видимо, узнал книгу не по надписи, а просто по виду, «в лицо».

Заинтригованный, монах вытащил том с полки, положил на стол.

– Обрати внимание на записи от восьмого июля семьсот пятьдесят шестого года, а затем – от двадцатого ноября семьсот шестьдесят восьмого.

Брат Абель пролистал книгу и нашел первую из упомянутых дат. Вторая оказалась в другом томе. Монах взял и его, зашуршал страницами. Положил две раскрытые книги рядом друг с другом, проскользил пальцем по строкам, сверяя имена. Нахмурился, заметив что-то. Перебросил взгляд на другую книгу, затем обратно. Раскрыл рот, растерянно захлопал глазами.

– Так вы… Назначен восьмого седьмого пятьдесят шестого… В отставку – двадцатого одиннадцатого шестьдесят восьмого… Это вы?! Судья Рай…

Дед резко взметнул палец к губам.

– Прошу вас, брат Абель! Если сейчас вы огласите мое имя, то выйдет, что я косвенно – через вас – сообщил его Марку. Не уверен, согласуется ли это со смыслом моего обета.

– Да, конечно… – монах огладил лысый череп. – Но… это точно вы? Можете доказать?

– Могу назвать своего предшественника и преемника по должности. Также имена первых трех и последних трех подсудимых, их статьи обвинения и приговоры. Конечно, тут вам придется взять для проверки другой реестр.

Дед перечислил все, что обещал. Монах сверил – и снова погладил макушку.

– Ваша честь… простите нам эти унизительные подозрения. Согласитесь, что вы и ваши спутники вели себя весьма странно. Защитники закона герцогства Альмера имели все основания задержать… Если бы вы как-нибудь объяснили странности или сразу назвали имя – этого досадного казуса не случилось бы…

– Полагаю, брат Абель, наличие у нас доверительной грамоты от герцога Ориджина больше не вызывает твоего удивления?

– Разумеется, ваша честь.

– Что касается странностей нашего поведения, то я не вижу особых причин объяснять их. Очевидно, что мы не принадлежим к искомой вами синей банде.

– Конечно, ваша честь. Простите за беспокойство.

– Однако тебе нужно записать наши правдивые показания в свою книгу – иначе твое дело не будет выполнено как следует. Мне же нужно найти одного человека – без этого моя совесть останется неспокойна. Помоги мне, брат Абель, а я помогу тебе.