Рэй Брэдбери - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Пока рано звонить, — говорит Даг. — Он еще ничего не сделал.

— Я насчет вас позвоню, — говорит Дагги.

— Нет-нет. Я твой друг.

— Никакой вы не друг, — говорит Дагги и вешает трубку.

Даг опять набирает номер, стараясь проделать это как можно быстрее. Насколько позволит старый аппарат. В трубке раздаются длинные губки. Десять гудков. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Может быть, он зря потратил звонок? А что, если в следующий раз звонок перепрыгнет на шесть лет вперед? «Возьмите трубку… возьмите, пожалуйста», — думает он. И трубку все же берут. По тому, как гремит телефон, по тому, как трубку чуть не уронили, Даг понимает, что тот, кто ответил на этот звонок, бежал к телефону.

— Да? Алло?

Это его мама. Ширли.

— Ширли? — говорит Даг.

— Да? — Она запыхалась.

Даг вдруг понимает, что это может быть их последний разговор, что другого раза, возможно, уже не будет. И еще он понимает, что у них с мамой один и тот же телефон: тяжеленный черный аппарат с дисковым номеронабирателем. Они держат одну и ту же трубку, но их разделяет пространство и время.

Он решает рискнуть. Он никогда не простит себе, если упустит эту единственную возможность.

— Мама, — говорит он.

Ширли отвечает:

— Прошу прощения, но…

— Нет, — говорит он. — Это я. Это Даг.

Мама долго молчит. Дагу слышно, как она роется в сумочке в поисках сигарет. Она держит их в прямоугольном кошельке на защелке; на боку есть кармашек для одноразовой зажигалки. Даг слышит, как щелкает зажигалка, слышит, как мама вдыхает, прикуривая.

Она выдыхает и говорит:

— Я знала, что это ты. Еще тогда, когда ты позвонил в первый раз. Несколько лет назад.

— Как? — спрашивает Даг. — Как ты узнала?

— Мать всегда узнает сына.

Даг выключает свет в спальне, ложится в постель, ставит телефон себе на грудь.

Даг говорит:

— Мне надо сказать тебе одну вещь.

— Давай потом? — говорит мама, и ее голос слегка идет вверх, превращая просьбу в вопрос. — Расскажи о себе. Как ты живешь. У тебя все хорошо?

«Нет, — думает Даг. — Все плохо». Но он не хочет ее расстраивать.

— Все замечательно, — говорит он.

— Ты женат?

— Да, — врет Даг.

— Дети есть?

— Мальчик и девочка.

— Как у них со здоровьем?

— Хорошо со здоровьем, — говорит Даг. — И вообще все хорошо.

— Как зовут твою жену?

Он представляет свою сослуживицу на сегодняшней пьянке. Вспоминает, как она прикасалась ногой к его ноге.

— Луиза, — говорит Даг. — Луиза Малгрейв.

— Я так счастлива, — говорит его мама.

— Но, мама, послушай…

Но мама перебивает:

— Тс-с. Не надо. Расскажи о себе.

Даг закрывает глаза. Он так устал.

— Я не знаю, что еще рассказать.

— Расскажи, как проходит твой день. Расскажи, как ты сейчас выглядишь. Расскажи что угодно. Я просто хочу, чтобы ты со мной поговорил.

И Даг делает, что она просит. Он рассказывает ей о воображаемом дне из несуществующей жизни Дага. Он рассказывает ей о своем доме с тремя спальнями. Дом стоит в таком районе, в котором всегда мечтала жить мама. Он рассказывает ей о новой самоходной газонокосилке, о семейных фотографиях на стенах, о туфлях из крокодиловой кожи, которые Луиза подарила ему на день рождения. Он рассказывает ей о жизни, о которой она мечтала, о жизни, которой он сам никогда не жил, — и по тому, как мама смеется или вздыхает, можно понять, что она счастлива. Она радуется за сына, у которого все сложится так хорошо.

Даг просыпается с телефоном на груди, трубка издает гудки рядом с ухом. Он заснул во время разговора с мамой. Сердце бешено бьется в груди. Как можно было заснуть?!

Он тянется к выключателю, включает свет. Жмет на рычаг телефона, чтобы прервать короткие гудки, и вновь набирает свой старый номер. Трубку берут на первом же гудке.

— Это кто? — Трубку взял дядя Боб. Его голос гремит и грохочет. Голос звучит так, словно дядя не спал уже несколько дней или даже недель.

— Мы можем поговорить? — спрашивает Даг.

— Я так и знал, — говорит дядя Боб. — Но не думал, что тебе хватит наглости сюда позвонить.

— Ты не понимаешь, — говорит Даг.

На заднем плане Ширли спрашивает:

— Кто там?

И дядя Боб говорит:

— А то ты не знаешь.

— Подожди, — говорит Даг. Ему трудно дышать. Ему дурно. — Я не тот, кто ты думаешь, — говорит он. — Пожалуйста, послушай меня.

Теперь голос дяди доносится издалека; наверное, он положил трубку на стол.

— Хочешь поговорить с ним в последний раз? — спрашивает он Ширли. — Ну, иди говори, — орет он на нее.

— Не понимаю, о чем ты, Боб, — говорит Ширли.

Что-то падает и разбивается. Ширли кричит.

Даг, держа телефон в руках, ходит по комнате. Он кричит в трубку:

— Боб! Боб! Боб, давай поговорим!

Их голоса — мамин и дядин — становятся громче, они приближаются к телефону, но, кажется, маму тащат насильно.

— Не трогай ее! — кричит Даг.

Боб явно не слушает. Он захвачен собственной яростью, и ничего другого для него уже не существует. Как человек, тонущий в зыбучих песках, думает только о том, чтобы выжить.

— Хочешь с ним поговорить? — кричит он. — Да? Хочешь с ним поговорить?

Даг понимает, что кто-то схватил телефон. А потом раздается громкий удар, а за ним — крик. Грохот, как взрыв в ухе Дага. Потом еще один взрыв, и еще, и еще — до тех пор, пока мама не прекращает кричать. Даг слышит тяжелое дыхание дяди, а потом не слышит вообще ничего, словно телефонный шнур выдернули из розетки. Даг ждет.

Но в трубке лишь тишина. Тишина.

Даг жмет на рычаг и опять набирает номер. После второго гудка раздается щелчок, словно кто-то взял трубку, но тут включается знакомая запись из всех прошлых лет: «Набранный вами номер больше не существует».

Даг с грохотом кладет трубку на место.

Он сидит на краешке кровати, держа телефон на коленях. Его трясет. Его и вправду знобит. Ему холодно. Он вновь и вновь проигрывает в голове последний разговор. Вспоминает, как дядя кричал: «Хочешь с ним поговорить? Да? Хочешь с ним поговорить?».

Действуя исключительно интуитивно, он поднимает телефон, придерживает трубку рукой, чтобы та не упала, и переворачивает аппарат вверх ногами. Черное металлическое донце с перфорацией, четыре толстые резиновые шайбы-ножки, наклейки с какими-то номерами, круглая ручка регулировки громкости звонка, несколько болтиков, держащих дно на месте. Даже прежде, чем Даг их увидел, он их почувствовал кончиком пальца — несколько шероховатых пятен на гладкой металлической поверхности. Даг подносит телефон ближе к свету и видит, что это такое: засохшая кровь. Он скребет пятно ногтем, чтобы убедиться наверняка. Да, это кровь. Она была здесь всегда, переезжала вместе с ним из квартиры в квартиру, всегда находилась с ним рядом, когда он спал. Даг соскребает еще немного засохшей крови. Его руки покрываются бурыми крапинками, кончик пальца слегка кровоточит.