Бэкка Хайд - Принцами надо делиться

— А? Ах да. — Я поняла, что увлеклась, оттягивая начало беседы. — Более или менее.

Сложила руки на коленях и украдкой перевела дух. Дарнелл стоял возле ажурных, почти кружевных перил, окружающих летнюю беседку кольцом. Фактически от сада нас отделяли только перила, ряд изящных тонких колонн и крыша. Приятный запах нагретой солнцем земли и зелени просачивался внутрь, а яркие послеобеденные лучи падали на мраморный пол веселыми солнечными зайчиками. Я попыталась представить, что это не Гвен, а я могла сейчас проводить время с Ирвином, и решила, что легко отделалась.

Но, кажется, поспешила с выводами.

— Не хотелось бы напугать вас или оскорбить, — неожиданно заговорил принц. — Это касается бала и испытания, которое проходило на нем тайно.

Я никак не показала своих чувств. Сердце в груди сделало такой невероятный кульбит, что чуть не выскочило через рот, когда я открыла его, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Мм… — Ну вот, когда нервничаю, все слова забываю, а еще филолог. — И что там с ним, с балом?

— Мне известно о подмене, которую устроили вы с герцогиней Армельской при участии пажа-зверолюда.

Звучало как приговор. Может, это он и был?

— Вы намекаете, что мне нужно покинуть отбор? — решила я не тянуть резину. И откуда только дерзость взялась!

Дарнелл несколько секунд смотрел на меня широко распахнутыми от удивления глазами, потом отмер и улыбнулся.

— Ну что вы! Я всего лишь хотел отметить вашу смекалку и, конечно, то, что вам повезло с… товарищами.

С «подельниками», так он, наверное, хотел сказать, если принцы вообще знают такие слова.

— Но мы, как ни крути, нарушили правила. За это же полагается наказание?

Дарнелл прислонился спиной к колонне, и солнечный луч облизал его воистину королевский профиль. Красота…

— Должно. Но мы с Ирвином уничтожили записи хронописцев, подтвердившие факт подмены.

— Но…

— Считайте это благодарностью за то, что подружились с Гвендолин. Я думаю, ей одиноко во дворце после того, как все мы выросли.

— Вы дружили с детства? — спросила я, решив больше не заострять внимания на нашей с Гвен махинации. Простили, и на том спасибо.

— Я, Гвен и Ирвин. Гвендолин привезли во дворец после одного трагического случая…

— Я знаю об этом, — перебила его. — Она рассказывала. Ой, простите…

Дарнелл скрестил руки на груди и расслабленно оперся на ногу.

— Это вдвойне приятно, ведь она всегда была очень замкнутой девочкой. Мы с Ирвином к тому времени уже прошли через ритуал совмещения душ, так что от одиночества не страдали. Всегда знали, что мы есть друг у друга. А она поначалу ни с кем не хотела разговаривать, постоянно плакала и отказывалась есть.

Я могла себе представить Гвен маленькой заплаканной девчушкой. Герцогиня или нет, а потеря родителей всех ранит одинаково сильно.

— Хорошо, что вы ее поддержали, ваше высочество, — сказала я. — Думаю, она вам до сих пор благодарна.

Вообще-то это уже давно не благодарность, а влюбленность, но этого я принцу говорить, конечно, не стала.

— Но теперь приличия не позволяют нам резвиться, как прежде, — пошутил принц. — Боюсь, не все поймут, если мы ночью отправимся в конюшни, чтобы погладить нового скакуна.

Я улыбнулась. Повисла пауза, мы смотрели друг на друга, не зная, что говорить дальше. Я мяла юбку пальцами, а Дарнелл смешно двигал светлыми бровями, похоже, не замечая за собой дурной привычки. А он не такой уж идеальный, этот сказочный принц.

— Вы правда женитесь на любой девушке, которая пройдет все испытания? — вдруг выпалила я, хотя секунду назад вроде бы даже не думала ни о чем таком.

— Если эта девушка в итоге не передумает. Но такого на отборах пока не случалось.

— Ясно.

— Можно тогда и мне задать личный вопрос? — спросил Дарнелл. Я кивнула. — Вы не похожи на охотницу за знатным женихом, уж простите мне мою дерзость. Я слышал, что отец велел доставить иномирянку, готовую участвовать в отборе, но мне кажется, что это не вы.

Вот тут бы мне и пожаловаться на наглое и беспринципное похищение, но почему-то не захотелось наедине с принцем выглядеть ноющей и всем недовольной.

— Я не собиралась участвовать в отборе, — призналась ему. — И вообще понятия не имела о других мирах, магии и всем таком.

Дарнелл удивился. Его привлекательное лицо очень живо передавало все эмоции, которые он испытывал. И я почувствовала неловкость из-за того, что поставила его в такую ситуацию.

— Вы не давали согласия? Это ужасно. Если хотите, могу немедленно распорядиться, чтобы вас вернули домой.

— Правда можете? — Я вытянулась по струнке. — Прямо сейчас?

— Ну не прямо сейчас. Но к вечеру, думаю, это можно будет организовать.

От новости у меня закружилась голова. Я прикоснулась к виску, и Дарнелл мгновенно оказался на коленях подле меня.

— Леди Полина! Вы плохо себя чувствуете? Позвольте мне вам помочь.

Я открыла глаза и увидела его лицо так близко, что не оставалось места для приличий. Глаза у принца были невероятно голубые, ясные, как погожий весенний день, и такие красивые, что я начала мыслить, как героиня любовных романов.

Это меня немного отрезвило, и я отодвинулась, разрывая зрительный контакт.

— Немного… неожиданно.

— Только скажите, — напомнил принц.

— Можно мне немного подумать?

Если мои слова и показались ему странными, то он решил промолчать и не стал задавать вопросов. Перед глазами проплыла бархатная ткань его насыщенно синего жилета с серебряными пуговицами. Дарнелл поднялся во весь рост и протянул мне руку.

— Может, желаете прогуляться?

Я сама не заметила, как взялась за протянутую ладонь, теплую и сильную. Он отвел локоть, приглашая взять его под руку, и мы покинули беседку.

— Наверное, мне лучше вернуться к себе и полежать, — солгала я. — Что-то не то съела.

Ох, дура я… Не могла придумать оправдания поизящнее.

— Конечно, как пожелаете.

Мы медленно прогуливались по дорожке, пару раз я видела неподалеку любопытные физиономии соперниц, наверняка проклинающих меня на чем свет стоит. И — наслаждалась.

— Я не откажусь от своих слов, — сказал мне принц, проводив почти до самой двери. — Но буду надеяться, что вы тщательно взвесите все «за» и «против».

Он поклонился, ушел и перестал смущать меня своим присутствием, которое внезапно начало вызывать не те чувства, которые хотелось бы. Оставшись одна, я поняла, что фактически предала Гвендолин. Не просто погуляла под руку с ее любовью, а… Не знаю… В общем, мне это понравилось. И я могла сколько угодно убеждать себя, что останусь ради Гвен, чтобы осчастливить ее выигранным принцем, но на самом деле в какой-то момент, который успешно пропустила, я захотела выиграть сама. Для себя. А что делать потом с «призом» — время на размышления еще было. Я обязана найти выход, решение, которое устроит все три стороны. Мне не хотелось никого обижать, обманывать или сердить, и, если такой выход существует, я его отыщу.