Константин Жевнов - Туатта де Данаан [СИ]

***

Сашка снова видел все тот же сон. В этом сне он был безумно и безнадежно влюблен, причем не в кого-нибудь, а в Ольгу. То, что в реальности она его очень мало привлекала, та же Настя нравилась ему гораздо больше, во сне забывалось начисто. Предмет же его страсти Сашку начисто игнорировал, предпочитая общество других ребят из их маленькой компании, и если в первых снах основным соперником Сашки был Володя, то в сегодняшнем - его место занял Глеб. Во сне, парни всячески насмехались над Сашкой, унижали его, оскорбляли и обижали. Но еще хуже было отношение к нему Ольги. Во сне Сашка люто ненавидел всю компанию и готов был буквально разорвать их голыми руками. Но сон окончился, а злоба и ненависть остались.

Первым, что Сашка увидел, очнувшись, была ненавистная рожа Глеба. И если раньше, после пробуждения, он успевал перехватить контроль над собственным телом и погасить вспышку злобы, то сегодня не успел. Его рука метнулась к метательному ножу, и не обнаружив на месте перевязи, тут же рванулась к стилету, того тоже на месте не оказалось. Ненависть буквально сжигала парня, раз нет оружия, значит, он вырвет врагу горло руками. Сашка бросился на Глеба и взвыл от боли в сломанной ноге. Этой ослепительной вспышки боли оказалось достаточно, чтобы разум перехватил контроль, и злоба стала потихоньку отступать.

Сашка сидел, скрежетал зубами от богатейших ощущений в потревоженной ноге и напряженно думал. "С этим нужно срочно что-то делать" - крутилась в голове мысль, словно заезженная пластинка - "Я ведь его чуть не убил. С каждым разом все хуже и хуже, а если я не смогу себя контролировать? Что будет? Что, что убью всех, на хрен! Вот что! Блин, я ведь всегда еще и просыпаюсь раньше других! Нужно с кем-то посоветоваться, с тем, кто знает, как с этим бороться! А с кем? С гномом уже советовался. А толку? Твою мать! Вот это попал, так попал! С этим нужно, срочно что-то делать! А что?" - и так до бесконечности.

Постепенно боль в ноге улеглась, мысли тоже успокоились и Сашка, наконец, смог нормально оглядеться. Во-первых, на небе стояло местное солнце. Во-вторых, они с Глебом ночевали у камня на лавовом поле, причем довольно-таки далеко от стены. "Это что же он меня на себе столько пер? Герой! А я его после это чуть не убил! Просто зашибись! Так, а где мое оружие? А то сейчас вылезет хреновина какая, и все, писец котенку, все подвиги были напрасны. На одной ноге я даже убежать не смогу, во всяком случае, далеко. А если бы я его все-таки убил, что было бы? Что, что? Сожрали бы нас, и валялись наши косточки, как у тех америкосов" - подумал парень и хрипло рассмеялся. Во сне заворочался Глеб и слабо вскрикнул. Но вопрос с оружием действительно был не праздным. Сашка начал оглядываться и ощупывать валявшиеся вокруг вещи. Стилеты обнаружились на сломанной ноге, видимо ничего лучше, чем использовать в качестве шины их, Глеб придумать не смог. Только сейчас Сашка как следует, рассмотрел, что же творится у него на ноге.

Глеб обмотал место перелома разрезанным на полосы собственным поддоспешником, сверху при помощи ремня и портупеи примотал Сашкины стилеты в качестве шины и получившуюся конструкцию снова обмотал полосами войлока. Вот такой у Сашки теперь на ноге был валенок, многослойный. Метательные ножи тоже нашлись, во всяком случае, два, они лежали в Сашкином рюкзаке вместе с камнем и трофейным американцем, замотанные в остатки поддоспешника. Свою кольчугу Глеб натянул прямо на рубашку, а вот шлем куда-то дел, а может и посеял. Сашка переложил метательные ножи из рюкзака себе на колени, трофей сунул за ремень перевязывающий ногу, а камень, зачем-то сунул за пазуху и стал ждать пробуждения напарника.

Ждал и задавался вопросом, а он бы, вот так, стал тащить Глеба? И в принципе честно себе на этот вопрос отвечал. А чего себя-то обманывать? Нет, не стал бы. Ну, кто ему этот Глеб? Ни сват, ни брат, а так, по большому счету, случайный знакомый, еще и москаль. Бросил бы он его конечно, даже раздумывать бы долго не стал, еще там, у стены, и сам бы себя успокоил, что, типа, отправился за помощью, прекрасно осознавая, что помощь наверняка опоздает.

Глеб очнулся, когда Сашка уже начал нервничать, что же тот так долго не приходит в себя. Огляделся вокруг мутными, ничего не выражающими глазами. Потом взгляд его прояснился, сфокусировался на Сашке, Глеб улыбнулся и сказал:

- Ты как? - и столько в этих двух словах было теплоты и участия, что Сашку аж скрутило от стыда за собственные мысли. Стыдно было настолько, что он закрыл глаза и заскрежетал зубами. Вот только Глеб понял это по-своему и решил, что это товарища так мучает нога. Парень вскочил, засуетился и при этом все говорил, что-то успокаивающее, мол, уже не далеко осталось, потихоньку доберемся и так далее. А Сашку от его слов скручивало все больше, а еще очень хотелось дать Глебу в морду, чтобы он заткнулся и прекратил его мучать. А главное, чтобы его благородство перестало настолько выпячивать Сашкино ничтожество. А потом Сашку отпустило, нет, он не стал другим человеком, не изменился и не превратился в рыцаря без страха и упрека, отнюдь. Просто Сашка услышал цоканье ножек по лавовому полю, и опасность заставила совесть заткнуться и отступить куда-то в тень, к сожалению, только на время.

Он открыл глаза и увидел огненного скорпиона подбирающегося к ним. Тварь была не большая, размером с собаку, но от этого не менее опасная и смертоносная. Глеб был очень занят и не замечал опасности, продолжая что-то бубнить, и оторвался от своего занятия лишь тогда, когда метательный нож свистнул практически у его уха и глубоко вошел в голову скорпиона. Глеб оглянулся, увидел уже сдыхающую зверушку и, вернувшись к своему занятию, сказал:

- Спасибо! Сейчас рюкзаки уложу поудобнее и схожу, твой нож вытащу. Ты на одной ноге, опираясь на меня, прыгать сможешь?

Такая реакция товарища, удивила и раздосадовала Сашку, но он уже взял себя в руки и с усмешкой ответил:

- Я бы конечно предпочел верхом, но раз ты настаиваешь, могу и пешком.

Глеб сходил к туше скорпиона, выдернул нож, вытер его об штанину и, вернувшись, протянул Сашке.

- Если будет совсем плохо, ты скажи. Буду тебя тащить. Только днем опасно это, я когда тебя пер, почти не видел и не слышал ничего - сказал Глеб и взвалил на себя оба рюкзака, в правую руку взял заряженный арбалет, а левую протянул Сашке - Вставай и давай попробуем потихоньку пойти.

Сашка поднялся и, цепляясь за Глеба, сделал первый шаг. В принципе, если не торопиться и делать небольшие скачки, было терпимо, но все равно, конечно, больновато. Так они и пошли, шаг Глеба, два скачка Сашки, снова шаг и снова два прыжка и так десять раз, остановиться, оглядеться и по новой. Путь, который вчера, занял у них от силы часа полтора, они на трех ногах преодолевали уже больше четырех, и это не считая многочисленных привалов. Периодически Глеб был вынужден тащить Сашку, потом выдыхался, они отдыхали и снова начинали скакать. Но все когда-нибудь подходит к концу. Они миновали останки скорпиона-гиганта, вчера удачно подстреленного Глебом. На туше и в ее окрестностях пировали и суетились, по меньшей мере, два десятка скорпиончиков размером от кошки до тигра. До линзы перехода оставалось всего ничего, когда от пиршественного стола оторвались сначала один, а за ним и еще четыре твари и бодренько поцокали в сторону парней.