Константин Жевнов - Туатта де Данаан [СИ]

И тут вся стройная и безукоризненно прекрасная картина мира, выстроенная Мишкой, рухнула. Двое эльфов, до этого не принимавших участия в схватке, вскинули луки и стали, буквально осыпать, оборванцев дождем стрел. Зрелище было, воистину завораживающее! Но оборванцы не пали пронзенные белооперенными стрелами эльфийских воинов. Вокруг широкоплечего вдруг возникла сверкающая, при каждом попадании, пленка какого-то защитного поля, в котором сгорали наконечники эльфийских стрел. И он только вздрагивал и морщился, когда уже лишившиеся смертоносности, древки, ударяли в его тело. Но не это обрушило картину мира, а то, что в момент, когда эльфы взялись за луки, широкоплечий заорал:

- Оля, за спину, лучники!

Будто пелена спала с Мишкиных глаз, и он опознал в оборванцах Володю и Ольгу. Рушащаяся картина мира буквально вогнала его в ступор. Происходящее было просто невозможно! Однозначно хорошие эльфы пытались убить его друзей, тоже однозначно хороших! И тут под градом стрел, Володя упал на колено, одна из стрел миновала его странную защиту и ударила прячущуюся у него за спиной девчонку в плечо, буквально отшвырнув ее к стене. Ольга вскрикнула и сползла по стене на землю. Низкорослые болельщики встретили это событие радостным воем. В Мишкином сознании, как будто взорвалась бомба, вдребезги разнеся все моральные барьеры и запреты, у него буквально снесло крышу, жгучая, некогда прежде не испытанная ненависть накатила волной и накрыла его с головой.

С каким-то хриплым рыком, он бросился вперед, буквально за несколько секунд преодолев немалое расстояние, разделявшее его и эльфов. За всю свою жизнь, лишь один раз, ударивший по лицу человека, а потом страшно переживавший по этому поводу парень, превратился в терминатора - машину смерти или даже скорее в какого-то языческого бога войны. Низкорослые, а теперь Мишка не сомневался в их принадлежности к гоблинскому племени, как кегли разлетались от таранных ударов его щита и ног, мечом он пока не пользовался. Ближайший к нему эльф лучник почти обернулся на шум, на его точеном прекрасном лице отразилось легкое недоумение. Это выражение и осталось на нем навсегда. Отрубленная голова первого эльфа еще не упала на землю, как Мишкин меч перерубил хребет существа в капюшоне и вспорол живот эльфу-магу. Только после этого, до остальных противников, продолжавших добивать Володю, дошло, что что-то пошло не так, но ничего предпринять они уже не успели.

Второго плащеносца Мишка буквально перерубил пополам, внутренне удивляясь самой возможности подобного, а оставшемуся эльфу-лучнику раскроил череп. Вскользь, самым краешком сознания, отметил, что кровь, залившая тела врагов, у троих красная, а у двоих голубого цвета. После этого ударом в сердце добил раненого в живот и остановился не испытывая от содеянного ни каких чувств, кроме полного удовлетворения от хорошо выполненного дела. Но, как выяснилось, дело еще не было закончено.

В отличие от покойной эльфийской команды, к гоблинам Мишка не испытывал никаких чувств. Не воспринимая их как врагов. Но серокожим удалось изменить его к ним отношение. Пользуясь тем, что Володя, то ли окончательно обессилев, то ли получив очередную рану, о худшем варианте Мишка не думал, рухнул ничком на землю, вся эта свора, улюлюкая и потрясая оружием, бросилась к нему. И вот тут Мишку затопила новая волна. Следующие десять минут стали самыми жуткими в жизни гоблинского племени и едва не прекратили его существование. Спасло остатки гоблинов только то, что тех, кто в панике бежал, бросив оружие, Мишка не преследовал.

Проломившись сквозь толпу и обогнав самых шустрых гоблинов, Мишка первым оказался рядом с ранеными друзьями. Он развернулся лицом к прущей на него толпе и превратился в смертельный ужас, о котором еще долго будут, холодея сердцем, вспоминать, и пугать малышей в гоблинских селениях. Сначала серокожие недомерки пытались прорваться мимо него к раненым, потом они честно пытались его убить, еще чуть позже они пытались с честью отступить и наконец, они пытались спастись бегством. Некоторым повезло.

Весь залитый чужой кровью Мишка, забросил за спину щит, вытер меч об одежду ближайшего мертвого гоблина, сунул его в ножны и тяжело ступая, подошел к раненым друзьям. Волна безумия, ярости и ненависти затопившая его несколько минут назад схлынула, и он буквально содрогался, от ужаса за содеянное и испытывал жуткое отвращение к самому себе. Наверное, если бы не раненые товарищи, он бы тут же и повесился, пожалуй, только желание их спасти и удерживало его среди живых. С Володей все было не ясно, тот буквально весь был покрыт синяками и мелкими ранками и порезами, но смертельных ран Мишка не увидел и, перевернув его на спину, перешел к Ольге. Девчонка лежала в луже собственной крови, и с первого взгляда было понятно, что если ей сейчас же не оказать медицинскую помощь, то она ненадолго задержится в числе живых. Если бы Мишка не видел, на что способна медицина народа Туатта де Данаан, он бы, наверное, даже не пытался ее спасти, хотя нет, все равно попытался бы, но с четким пониманием, что это бесполезно.

Подхватив, неожиданно тяжелое тело Ольги на руки, Мишка бегом бросился к линзе перехода. Памятуя пояснения мастера Дворина, он просунул девчонку в линзу и спустя несколько секунд ощутил, что ее сняли с его рук. Круто развернувшись, он побежал за Володей. Парня он взвалил на плечи и тяжело ступая, потащил к проходу в междумирье. Мишка конкретно выдохся, поэтому ему пришлось делать несколько остановок, но наконец, он дотащил Володю до линзы и, развернувшись спиной, так чтобы ноша попала в переход раньше него самого, буквально рухнул в нее.

Когда Глеб проснулся, то очередной раз удивился, если быть более точным, то уже во второй раз. Еще бросаясь в свою безнадежную атаку, он не строил иллюзий, он уже года два их не строил, и оценивал свои шансы на благополучный исход крайне низко. Поэтому исход боя его нисколько не удивил. Немного удивляло, зачем он вообще в этот бой ввязался. Это был порыв, подкрепленный четким убеждением в правильности своих действий. А подобное было для него настолько не характерно, что воистину вызывало удивление. Глеб всегда быстро соображал, но последнее время он всегда еще и планировал свои действия на несколько шагов вперед, учитывая множество вариантов развития событий и без четко построенного и обоснованного плана ни во что не ввязывался. А тут такое.

Он прекрасно помнил как жало скорпиона, пробив кольчугу, словно лист бумаги, вошло в его тело. Помнил жуткую боль, которую это жало причиняло, но помнил и удовлетворение, которое он испытал, поняв, что враг мертв. Потом он падал, что-то с ним произошло, наверное отравление, и это как-то повлияло на мозг, поэтому по ощущениям, он падал очень долго и очень медленно. Еще падая, он четко осознал, что жизни конец и как ни странно принял это. Он перестал чувствовать тело, но в этом был и плюс, так как пропала боль, потом он перестал видеть и наконец, перестал слышать. Наверное, какое-то время он еще мог думать, но в воспоминаниях это никак не отразилось. Так что, очнувшись под деревом в Волшебной стране, парень нешуточно удивился.