Константин Жевнов - Туатта де Данаан [СИ]

- Ну и страшные же существа, аж мороз по коже, хотя лицом на людей смахивают - он пинком отправил что-то в дальний угол и подошел к выходу из комнаты.

Эта дверь отличалась от своих предшественниц. Она была заперта на мощный засов, кроме того в ней наличествовала замочная скважина. Мишка аккуратно, не издав ни единого звука, отодвинул засов и приоткрыл дверь. За ней обнаружился залитый светом широкий длинный коридор, плавно закруглявшийся в обе стороны. Чем именно он так освещался, было решительно не понятно, никаких ламп видно не было. Пол коридора был залит каким-то покрытием, напоминавшим пластик, без единого шва. Стены были из камня, сплошь покрытого затейливой геометрической резьбой, на стенах без видимого порядка располагались дверные проемы и висели картины.

Вот только изображены на них были сцены жутких средневековых пыток и массовых казней или жертвоприношений. Помимо людей на картинах были изображены эльфы, гномы, гоблины и представители десятков других разумных рас, о большинстве которых парни даже не слышали. Изредка попадались картины изображавшие пиршества или просто накрытые столы, сплошь уставленные яствами. Но присмотревшись к одной из таких картин, Глеб еле смог сдержать рвотный спазм. Многие, если не все блюда, запечатленные на этих полотнах, были приготовлены из разумных существ.

- Вот же погань! - не сдержавшись, прошипел Мишка, изучавший картину на противоположной стене - Вперед, нужно как можно скорее найти Сашку и выбираться из этого...

Договорить он не успел, справа послышались быстро приближающиеся шаги, и парни еле успели юркнуть обратно в комнату. Мимо их двери очень быстро прошагал кто-то одетый в рясу, очень похожую на те, в которых любят щеголять монахи Доминиканцы, только сандалий не хватало. За ним торопливо семенила пара гоблинов. Глеб даже подумать ничего не успел, как Мишка, рывком распахнув дверь, в долю секунды зарубил обоих сопровождающих, и, рванув за рясу, рывком втащил в комнату опешившего монаха.

- Трупы втащи, и кровь вытри - прошипел Мишка и легонечко стукнул монаха бронированным кулаком в область виска, тому хватило, ноги сразу же отказали, и существо в рясе повисло на руке парня.

Глеб хотел было возмутиться, но секунду подумав, решил, что напарник совершенно прав. Он один за другим втащил в комнату трупы гоблинов и сдернутыми с кровати простынями затер на полу кровь. Кровь была свежая, постельное белье прекрасно впитывало, так что следов, если специально не присматриваться, обнаружить бы не удалось. Глеб прикрыл дверь и до половины задвинул засов. За время пока он занимался уборкой, Мишка крепко-накрепко привязал монаха, оказавшегося таким же голубокожим, как и хозяин комнаты, к стулу, заткнул ему кляпом рот и теперь слегка пинал, задавая в полголоса один и тот же вопрос:

- Где содержатся пленники, скотина!

Пленник смотрел на Мишку расширенными, видимо от ужаса, глазами и при всем желании ничего ответить не мог. Глеб подошел, и крепко взяв напарника за плечо, настойчиво отвел его от связанного.

- Не надо - прошептал он на ухо Мишке - Не уподобляйся.

- Ты прав - ответил напарник - Попробуй ты, я пока выдохну.

Глеб подошел к пленному и сказал:

- Если объяснишь, где находятся пленники и отведешь нас туда, обещаю жизнь.

Глаза монаха, неожиданно сжались в вертикальные щелки и он кивнул.

***

Пленный оказался на редкость разговорчивым, правда, уже после нескольких его фраз, Глеб очень пожалел об опрометчиво данном обещании. Ну, не было здесь пленников, не было и все! Рабы были, слуги были, почти такие же, как рабы, но чуть более привилегированные, во всяком случае, у них хотя бы оставались мозги и хоть какая-то, пусть и сильно урезанная свобода воли. Были хозяева и хозяева хозяев, а вот пленников не наблюдалось, должно быть по тому, что они не задерживались на этом свете, заканчивая свою жизнь в качестве жертв на алтарях.

Впрочем, Сашка, по словам монаха, еще был жив, это недоразумение, впрочем, вскоре должно было быть исправлено. Его должны были запытать сегодня. Вот именно на эту церемонию так и торопился пленный. Ибо был он мелкой сошкой и ради него никто церемонию откладывать бы не стал, а такие жертвы были большой редкостью, в их практически отрезанной от остального мира крепости-базе.

Парни рванули к дверям, но были остановлены криком монаха, мол, он все сказал, отпускайте. Глеб уж совсем было собрался отпустить этого голубокожего, но его опередил Мишка. Тот подошел к пленному, без всяких церемоний запихнул ему в рот кляп, завязал, чтобы его невозможно было выплюнуть, и слегка пнув, сказал:

- Тебе обещали жизнь, а не свободу. Так что сиди и молись, чтобы мы вернулись.

По дороге обратно к выходу, он неожиданно нагнулся и поднял с пола ключ, который идеально подошел для замка входной двери. Покинув запертого пленного, ребята поспешили в главный жертвенный зал. Глеб понимал, что то, что они делают, это по большому счету самоубийство, но поступить иначе просто не мог. Когда до зала оставалось всего ничего, Мишка внезапно остановился, взглянул в глаза товарища и сказал:

- Ты же понимаешь, что мы его не вытащим?

Глеб кивнул.

- Постарайся первой же стрелой его убить, второго шанса может и не быть, а потом уходи. По словам пленного, там узкая входная дверь, я их смогу долго сдерживать, а тебе еще Володю забрать нужно - Мишка протянул ему на открытой ладони ключ от двери.

- Я ни куда не уйду - твердо, медленно, почти-что по слогам ответил Глеб.

- Жаль. Хотя я в ответе не сомневался - улыбнулся Мишка - После выстрела, прикрывай мне спину, будем пробиваться к лестнице.

Они быстрым шагом, чтобы не сбить дыхание, отправились дальше, но в жертвенный зал попасть не смогли, они не смогли к нему даже приблизиться. Весь немалых размеров холл, перед залом был битком забит охраной, слугами и рабами голубокожих хозяев. Вся эта толпа некоторое время молча изучала новоприбывших, а затем, в полном молчании, бросилась на парней.

Ребята медленно отступали, Мишка рубил, колол, снова рубил, уподобившись какой-то безумной косилке, но было понятно, что с такой толпой справиться просто не возможно, сил не хватит. Они до сих пор были живы только по той причине, что их противники, по непонятной ребятам логике, их не обходили, а атаковали исключительно в лоб. И все это происходило практически в тишине, лязг железа, хриплое дыхание и какие-то приглушенные стоны умирающих не в счет. Не было ни воинственных кликов, ни команд, даже криков боли или ярости и тех не было. Враги атаковали и умирали в молчании. И это было жутко, если бы у Глеба было на это время, он бы, наверное, испугался.

Парень расстрелял практически весь свой боезапас, благо целиться было необязательно, очень уж кучно перли враги, потерял арбалет, у него выбили его из рук, а поднять оружие в такой свалке он не смог, и теперь орудовал кинжалом из-за спины Мишки. Правда, от его кинжала за все время пострадал лишь один гоблин, лишившийся уха.