Лана Ежова - Темные не признаются в любви

Но, главное, что Криста здесь делает? Хочет помириться? Удивительно, она не любит признавать свои ошибки. Ладно, скоро узнаю причину. Есть и позитивный момент: денег у меня почти нет, поэтому смогу сэкономить, поехав домой в карете сестры.

На крыльце общежития я столкнулась с помощником ректора.

— Кимстар! Отлично, вас-то я и искал. — Всегда сдержанный, бесстрастный шатен выглядел сейчас неважно, как будто у него ныли зубы.

— Магистр Рутх, что-то случилось?

— Случилось, Кимстар. — Он подхватил меня под локоть и повел в сторону парка. Лишь метров через десять нехотя объяснил причину встречи: — Ваш отец не перевел деньги за второй семестр.

В висках стучала кровь, перед глазами все плыло.

— Забыл за общежитие?..

— И за общежитие и за обучение, — вздохнул магистр. — Я прекрасно понимаю вас: адептка, вы хотите отстоять свою свободу, но делать исключение университет не вправе.

— То есть?..

Я все еще не верила, что отец так поступил со мной — ударил в самое уязвимое место. Не ожидала, что ему настолько меня не жаль.

— У вас есть три дня, чтобы внести плату за обучение и проживание, иначе… — Магистр сделал паузу. — Иначе, Кимстар, вы будете отчислены. Простите, но таковы правила, преподавательский состав ничего поделать не может.

Я понимала, что другого выхода нет, раз магистр Рутх, опекающий студентов с первого по четвертый курс, его не нашел.

А ведь я могла учиться на бюджете, если бы не уговоры деда дать шанс студенту из бедной семьи. Но злилась ли я, что послушалась тогда? Нет, только на отца, который применил подлый прием для того, чтобы я исполнила волю семьи.

Что же он наделал! Я бы сегодня и без этого приехала домой, согласилась бы участвовать в шмыревом отборе!.. И сделала бы так, что Криста смогла бы выйти замуж за своего избранника, а сама я — не подошла бы никому из давелийцев.

Зато теперь понятно, что делает сестра в студенческом кафе: явилась, чтобы забрать меня домой.

— Простите, мне очень жаль, — тихо добавил мужчина. — Но не отчаивайтесь — за три дня многое может измениться. Сумма для студентки непомерно высока, но и мир не без добрых людей.

В последних словах послышался намек, и я с надеждой вгляделась в благородное лицо преподавателя. Увы, зеленые глаза смотрели поверх моего плеча: ни на что он не намекал, всего лишь старался ободрить.

— Я все понимаю…

Попрощавшись с магистром, я направилась к выходу из студгородка, но не нашла в себе сил его сразу покинуть — возникло стойкое ощущение, что могу не вернуться.

К обеду ощутимо похолодало. И я зябко куталась в плащ, жалея, что в горячке ссоры не взяла из дома зимние вещи. Я хватала все, что попадалось под руку, не видя ничего из-за слез, и гардероб получился осенне-весенний, даже одно летнее платье нашло себе местечко в чемодане.

Воспоминания о том, как я бежала из родного дома, толком не собравшись, забыв драгоценности и небольшие сбережения с подаренных родственниками сумм, стали соломинкой, которая свалила вьючную лошадь. Я расплакалась. Безнадега, беспросветность впереди вместо некогда ясного прекрасного будущего…

Но я сильная, я больше не буду плакать! И никто не заставит меня предавать мечту! Тем более ради переменчивой сестры! Сестры, которая влюблялась минимум дважды за бальный сезон!

Вытерев слезы, сделала небольшую дыхательную гимнастику магов для восстановления концентрации. Все. Минутка нытья закончилась.

Настроение немного поднял новый давелийский плакат с нормальным принцем Валиантом. Темные не оценили мои иллюзии? Ничего, выберу момент и вновь подправлю холеную физиономию…

«Горячая кружка» находилась вне территории студгородка, но главными завсегдатаями ее были учащиеся и преподаватели КУМа. Вкусная еда, радушный хозяин и приемлемые для кошелька адепта цепы — вот за что любили уютное заведение.

Вопреки моим ожиданиям, кафе оказалось переполнено: за два дня до начала семестра въехало больше народу, чем в прошлом году. С чем связано? Может, с внеплановой практикой старшекурсников, о которой говорили боевички утром?

Сестру я высматривала недолго. Вокруг центрального столика сгрудилась небольшая толпа мрачных студентов. Смех, разговоры, звон столовых приборов — всего этого сейчас не было слышно.

— И она отказалась! Представляете? Сказала, что ей наплевать на мою любовь, что ее диплом важнее моего разбитого сердца! — трагично звучал знакомый звонкий голосок в непривычной тишине.

— Двух разбитых сердец, — уточнил мужской голос — приятный, но у меня почему-то вызывающий отвращение и настороженность. — Если у меня отберут Кристу, я не смогу жить.

Сколько пафоса! Переигрывают голубки.

Я шагнула вперед, стиснув зубы, с твердым намерением прекратить разворачивающееся представление. Меня заметили и расступились. Но это мало походило на элементарную вежливость, скорее на волну, которая откатывала от берега, чтобы потом с головой накрыть зазевавшегося купальщика.

Русоволосая и ясноглазая сестра, очень похожая на отца, вытирала сухие глаза кружевным платочком. Жених, появившийся у нее за месяц до отбора, трогательно держал ее за свободную руку. Светловолосая леди в строгом голубом платье и темноглазый жгучий брюнет в сером костюме смотрелись эффектно.

— Ну что ей стоит! Пойти на отбор вместо меня! — плаксиво воскликнула Криста. — Ее могут и не выбрать, а вот меня…

Признанная придворная красавица, талантливая художница и любимая фрейлина наследной принцессы Фионы, она, разумеется, должна понравиться кому-то из давелийских женихов, тогда как я, угрюмая рыжая магичка в веснушках, могу остаться незамеченной. Ну-ну, хороша сказочка. Вот только оборотни выбирают не глазами, а внутренним чутьем, и в прошлые отборы скромные барышни нашли себе мужей, как и яркие красавицы.

— Да, Криста теряет любовь, а Элеяра — ничего! — с гневом добавил Жульен, женишок сестры.

Скользкий тип, он сразу не понравился мне. Состоятельный аристократ, он и пальцем не пошевелил, чтобы отстоять Кристу, полностью переложив решение проблемы на плечи нашей семьи.

— Диплом мага — это ничего? — возмущенно спросила я, выдавая свое присутствие.

Сестра и ее возлюбленный, а также те, кто почему-то меня еще не заметил, дружно повернули головы. Кто-то смотрел с интересом, кто-то с возмущением.

Каникулы стали для меня настоящим кошмаром. Я приехала к родным людям, а сбежала от врагов. Когда на четвертый день отдыха я принялась повторять заклинания, Криста злорадно заявила, что могу забыть о зубрежке, так как больше не вернусь в университет. Сказать, что я опешила, это ничего не сказать.

Если бы со мной первыми поговорили родители, если бы сестра обратилась ко мне с просьбой, а не поставила перед фактом, лишив выбора, если бы она действительно любила Жульена, если бы не злорадствовала, заявляя, что раз я не получу диплом, то и дедово наследство уплывет из-под носа, — я бы добровольно пошла на этот клятый отбор. Беспрекословно заменила бы ее, хотя у студенток КУМа неприкосновенность. Но при этом, разумеется, что-то придумала бы, чтобы меня не выбрали.