Лана Ежова - Темные не признаются в любви

Взглянув на рычащего за решеткой парноуса, на капающую с его жвал слизь, я содрогнулась.

— Так они ядовиты?

— Очень! Если слизь попадет в кровь — человек умирает без антидота через пару часов в мучениях, если на кожу — полбеды, главное поскорее смыть, но воды-то у нас нет!

Тварь свирепствовала. Худые лапки не могли подцепить решетку, и она пыталась просунуть под нее голову. А потом приползла еще одна ее товарка, и стало страшнее.

Поднявшись на затекшие ноги, мы с трудом отцепились от крюка — настолько туго похитители примотали к нему веревками наши связанные руки.

Усевшись на песок, Мадлен изловчилась и достала из-под юбки темно-синюю крохотную бутылочку. Неловкое движение — и зелье чудом не выпало из дрожащих пальцев.

— Не паникуй, на самом деле мы в безопасности, — попыталась я успокоить соседку, слишком уж она нервничала, что не вязалось с образом хладнокровной во всех ситуациях девушки. Похоже, похищение просто стало последней каплей, подточившей ее выдержку. — Ты сама слышала о защите.

— А какого плана эта защита, ты знаешь? — Мадлен повысила голос. — Она защищает от заклинаний? От физического воздействия разумных существ? А от механического воздействия вроде летящего камня или слизи этих тварей спасет?

— Хотела бы я дать ответ, но не могу…

Одно знала точно: если не поторопимся ни мы, ни наши спасители, нас ждет страшная смерть.

Пока Мадлен крепко держала флакон связанными руками, я осторожно, чтобы зелье не попало на губы, зубами вытащила пробку. По несколько капель на веревки — и мы принялись ждать, пока она перетлеет.

Чтобы ослабить путы, я дергала руками и с ужасом поняла, что они по ощущениям как чужие. Одеревенели.

Когда развязались, мы обе чуть не плакали — настолько болели перетянутые запястья.

— Говорила я отцу, нечисто что-то с заказчиком, — внезапно произнесла Мадлен. — Поступил заказ на кладку яиц парноусов явно не для приготовления декоктов. Но мы не знали, что заказчик — магистр Рутх, иначе отец не пропустил бы партию.

— Почему? — машинально спросила я, не совсем понимая, о чем речь.

— Рутх — создатель «Покрова Латории», если ты не поняла еще. Очень удобно быть помощником ректора, знать студентов с первого курса и, когда у них случаются проблемы, помогать, а потом, подсадив на крючок долга, вербовать.

Я вспомнила, как магистр обещал мне помощь с оплатой обучения, и похолодела. Получается, меня он тоже планировал завербовать?

— Почему вы не сообщили о своих подозрениях куда следует?

— А ты уверена, что там, «где следует», не сидит человек Рутха? — горько в ответ поинтересовалась Мадлен. — Магистр — хитрый паук, у него были годы, чтобы пропихнуть своих людей на ключевые должности в Квартене. Отцу не нужны лишние проблемы, и так пришлось прятать меня, чтобы не было рычагов давления.

— Очки и зеленые волосы — все-таки не блажь, а маскировка. — Я покачала головой, удивляясь, что объяснения странностям соседки оказались на поверхности. Осталось узнать последнее. — Кто ты, Мадлен? И кто твой отец? Кроме того, что некогда он был боевым товарищем ректора?

Растирающая запястья девушка хмыкнула:

— Догадки есть?

— Я думаю, ты дочь главного над бандитами столицы, недаром знаешь, что он поклонник таланта моей бабушки и запретил ее грабить.

— Я — дочь мастера ночного Квартена?! — Мадлен нервно рассмеялась. — Упаси богиня от подобного родства!

— Других версий нет, — пожала я плечами и пошутила: — Не признаешься, я помру от любопытства.

— Не накаркай, Кимстар! Мой отец следит за черным рынком, чтобы на него не поступали слишком опасные вещи. Он служит короне, но не открыто.

Интересный расклад… Неудивительно, что дочь такого человека стала зельеваром, популярным еще со студенческой скамьи.

Задать новые вопросы я не успела, раздался леденящий душу звук — скрип механизма, поднимающего решетку. Парноусы радостно заклекотали и продолжили просовывать головы дальше. Еще чуть-чуть — и они проберутся к нам!

Идея пришла внезапно. Иных способов спасения я не видела.

— Мадлен, скорее!

Я первая полезла на цепь, огромные звенья которой позволяли ставить в них ноги. Девушка присоединилась ко мне, когда парноусы уже до половины проползли под решеткой.

Добрая фантазия подкинула картинку, как твари строят пирамидку из своих тел, чтобы нас достать.

— Не останавливайся, вдруг достанут?!

Взбирались по цепи параллельно друг другу, не мешая благодаря широким звеньям, и только это позволило мне придержать Мадлен за платье, когда она пошатнулась.

— Все-все, отпусти, я в порядке… — Девушка, побледнев, тяжело дышала. — Судорога руку схватила, и голова кружится.

Волна мурашек страха прокатилась по мне с головы до пят.

— Покажи руку, — шепотом попросила я, обмирая от страшного предположения.

Интуиция не зря вопила — на левой ладошке Мадлен алела царапина. Крошечная, чуть толще волосинки, но и ее хватило, чтобы ядовитая слизь попала в кровь.

— Так! Слушай меня! — От страха я повысила голос. — За нами уже идут! Надо продержаться несколько минут, понятно?

— Не кричи на меня, — вяло потребовала Мадлен, — слух мне не отказал.

Если она потеряет сознание, то… Нет, я не хочу даже думать об этом!

И я говорила с Мадлен, провоцировала, задавала вопросы, которые, как надеюсь, ее бодрили. Мы даже поругались, когда зашла речь о лорде Харне — она упрямо отрицала свою симпатию.

Прошла целая вечность, язык уже болел, а я все болтала и болтала.

Первый парноус проскользнул под решеткой и текуче направился к цепи.

— Мадлен, они пролезли!

Глаза девушки закрылись. Она обмякла — чудо, что я успела схватить ее за плечо. Благодаря тому что ноги бесчувственной брюнетки стояли в звеньях цепи, а одна рука и вовсе просунута в стальное кольцо до плеча, я смогла ее удержать. Но как долго мы так провисим?

Хотелось плакать, но слезы ослабляют. И я постаралась забыть о жалости к себе.

Шмырь всех покусай! Я дождусь Джареда! Я торжественно вручу лорду Харну его зазнобу! Я смогу стоять столько, сколько нужно!

Цепь дернулась.

Ойкнув, я до боли сцепила пальцы на дужке звена.

Парноус, приподнявшись, трогал короткими усиками крюк. Облизывал? Обнюхивал? Не знаю, что он делал, но если продолжит, то сбросит нас вниз…

Вторая тварь тоже решила проверить, что с крюком.

И я все-таки заплакала. Слезы сами покатились из глаз, как ни старалась собраться.

Парноусы оставили игрушку и беспокойно задрали головы вверх, но смотрели они не на меня, гораздо ниже, на зеленое марево, из которого вышагнул Джаред! Мгновение — и с появлением очкастого кромешника марево растаяло.

— Джаред! — Голос сел от волнения, но мой кромешник услышал.