Эмили Мартин - Создания Света

Эмили Б. Мартин

Создания Света

Лесничая — 3

Перевод: Kuromiya Ren

Пролог

Кольм Аластейр держался за бок, легкие пылали от часов вдыхания холодного горного воздуха. Его борода покрылась инеем от его дыхания, и его рыжеватые волосы стали белыми. Он был почти на вершине Частокола, вышел в путь до заката. Теперь была глубокая ночь, почти полная луна висела низко на зимнем ясном небе. Она озаряла огромное озеро перед скалами серебряным светом, острова казались черными. Несмотря на необычную красоту его родины, он не замирал, чтобы восхититься видом. Ему нужно было завершить задание, и если он не вернется к середине утра, Мона начнет задавать вопросы, и ему придется врать.

Ему уже надоело врать.

Он поправил плащ и осторожно пошел дальше, зная, что сиплое дыхание и хруст снега под сапогами выдаст его любому рейнджеру Сильвервуда с их острым слухом. Он не хотел столкнуться с отрядом Лесничего, ведь тогда его могли оттащить еще дальше в горы, в замок Сильвервуда, и тогда он никак не сможет сохранить свой поход в тайне, если королевская стража схватит его. Нет, он должен дойти, или все будет испорчено. Несмотря на усталость в ногах и онемение пальцев, он ускорился, заметив темную линию деревьев без листьев, что стояли как статуи в безветренной ночи.

— Я смогла бы попасть по тебе в бурю с закрытыми глазами.

Он застыл на обледеневшем камне, сердце забилось быстрее. Она стояла так неподвижно на краю леса, что его взгляд посчитал бы ее частью пейзажа. Но она была там, расставив ноги на снегу, луна блестела на серебряной броши на отвороте. Хоть плащ и закрывал всю ее форму, брошь и два слоя бахромы на сапогах показывали, что она была Лесничей, защитницей гор Сильвервуд, не дающей таким гостям, как он, вредить лесу и его жителям. Блеск серебра на ее лбу выдавал ее другой титул, который она воспринимала не так пылко. Королева Сильвервуда.

— Серьезно, — сказала она. — Обязательно нужно так шуметь?

Его тревога сменилась облегчением, он склонился, упер ладони в колени, тяжело дыша.

Несмотря на ее возмущение, она развернула плащ и вытащила две фляги — в одной была теплая вода, что освежила бы его после долгого пути по Частоколу в ночи, а другая была с кукурузным виски, чтобы прогнать холод.

Он благодарно взял фляги и откашлялся после виски.

— Где твои скауты?

— Я отправила отряд, что патрулировал край, ломать лед у низин, — сказала Мэй. — Не их обычное задание, но они догадались не спрашивать. Сегодня на Частоколе только мы.

— Тебя кто-нибудь видел? — спросил он.

— Тебя кто-нибудь видел? — пробормотала она. — Видел ли ту, что провела группу шумных ныряльщиков по населенной горной гряде.

— Серьезно, Мэй. Я не хочу, чтобы услышали в озере.

— Мы притворимся, что у нас роман, — ответила она.

— Не смешно.

— О, точно смешно. Подумай, какой лицо будет у Моны.

— Подумай, какой лицо будет у Валиена, — возмутился он. — Что он скажет?

— Я бы сказал, решайте уже или уйдите в другое место, — проворчал сонный голос из-под деревьев, и Кольм снова вздрогнул. — Дайте человеку поспать, насколько это возможно на холоде.

— Вал никогда не любил спать на улице, — отметила Мэй, король суетился за ней в темноте, пытаясь поднять спальный мешок до ушей. — От этого он ворчит, — она чуть повысила голос. — Вот что бывает, когда кто-то с младенчества спит на мягкой подушке.

— Он пришел с тобой? — она говорила громче, а Кольм тревожно шептал, дыхание вырывалось облачками перед лицом. — Почему?

Мэй посмотрела на него.

— Знаю, ты думаешь иначе, Кольм, но я не люблю врать людям, особенно мужу. И мы не ходили в горы вместе давно. Хотелось тряхнуть стариной.

Из-под одеял прозвучало нечто схожее с солдатским ругательством.

Кольм взял себя в руки. Он не мог переживать из-за Валиена — король был верен своей жене больше, чем королеве озера Люмен, и если Мэй попросит сохранить секрет, Валиен не выдаст его и перед угрозой смерти. Отогнав тревогу, Кольм потянулся в тунику и вытащил толстую пачку пергамента, покрытую воском, чтобы не намокала.

Мэй посмотрела туда и замешкалась, а потом взяла. Она с опаской посмотрела на подпись спереди и кашлянула.

— Кольм… ты уверен в этом?

— Да. Уверен. Ты знаешь, что это могло означать.

— Мне не нравится иметь дело с Алькоро, — она посмотрела на него, луна сияла в ее пронзительных карих глазах. — Тем более, не за спиной сестры.

— Мона поняла бы, — сказал он, игнорируя укол вины в животе. — Я скажу ей со временем. Но не сейчас. Доверься мне.

— Придется, — она спрятала пергамент под тунику. — Я отправлю ее с всадником, как только мы вернемся в замок.

— Спасибо.

— Но ты знаешь, что на путь уйдут недели, а то и месяцы? — добавила она. — Мы даже не знаем, где она. Мы не знаем…

«Жива ли она», — закончил мысленно Кольм, борясь с напряжением в груди.

— Знаю, — сказал он. Это не давало ему покоя с тех пор, как его сестра и Мэй вернулись из их кошмарного путешествия в Сиприян. — Ничего не поделать, — он кивнул на озеро, словно это доказывало его, возможно, неправильные убеждения. Он вдохнул. — Королеве Джемме нужно знать о пещере.

Глава 1

Измена.

История моей жизни.

Почти всей моей жизни.

Раньше было приятное незнание, пустое место в детстве. А потом, в один день все стало призраком, что поглотил то, что я считала правдой.

И слово «измена» висело рядом годами, медленно гнило, но порой возникало на важный развилках, вылезало из шкафа как нежелательный подарок, от которого я не могла избавиться. Это постоянно упоминалось. Те же вопросы задавались снова и снова. Я радовалась, что в последние годы шепот об измене утих.

Пока пять недель назад я не предала Седьмого короля Алькоро в пользу врагов.

Я знала, что прошло пять недель, по прошедшим месячным, и потому что я отмечала дни на куске пергамента, прикрепленном к покосившемуся столу в неопрятном кабинете мест, что стражи звали Пристанищем, но на деле это была искусная темница.

Пристанище было построено шесть поколений назад для принца, убившего противника из-за академического спора. С тех пор сюда помещали членов королевской семьи, что выбивались из рамок приличия — дряхлую королеву со склонностью снимать одежду на публике, болезненную принцессу, страдавшую от нарколепсии, короля, что любил избавляться от тревоги, поджигая свои вещи.

И теперь меня.

Это место было в трех милях от города, в конце одинокой дороги на краю каньона. Здесь был один этаж, здание было из выбеленного кирпича с пухлыми углами. Здесь были кухня и столовая, маленький кабинет, ванная и спальня. Двор был вдвое больше дома и был бы приятным, если бы не стена в двенадцать футов высотой, окружающая периметр, закрывающая вид на каньон и равнины вокруг. Всклокоченный тополь рос посреди двора вместе с шалфеем и одинокой грушей. Я слышала, что болезненная принцесса садила полевые цветы, пока была тут, но проверить не могла, ведь все было покрыто снегом.