Мэгги Стивотер - Воронята

— Это… — начала было Блю.

— Кто вы? Роберт Нейманн, — перебила ее Нив. — Как вас зовут? — Рут Верт. Как вас зовут? Фрэнсис Пауэлл.

Блю торопливо царапала ручкой в блокноте, записывая имена на слух, так, как их произносила Нив. Впрочем, она то и дело вскидывала голову и смотрела на дорожку, стараясь разглядеть там… что-нибудь. Но, как всегда, она видела только буйно разросшуюся росичку и едва различимые во мраке очертания голых дубов. Черная пасть церковной двери поглощала невидимые души.

Ничего не видно, ничего не слышно. Не было никаких признаков присутствия мертвых, кроме имен, записанных в блокноте, который она держала в руке.

Может быть, Нив была права. Может быть, у Блю действительно что-то вроде личностного кризиса. Время от времени ей казалось немного несправедливым, что все могущество и все чудеса, окружающие ее семью, доходят до нее только в виде бумаг, которые нужно вести.

По крайней мере я все же могу принимать в этом участие, мрачно думала Блю, хотя ощущала, что причастна к делам семьи не больше, чем собака-поводырь. Она поднесла блокнот к лицу — ближе, ближе, еще ближе, — чтобы разглядеть в темноте, что написала. Имена в списке были популярны 70–80 лет назад: Дороти, Ральф, Кларенс, Эстер, Герберт, Мелвин.

И очень много одинаковых фамилий. В долине преобладали старинные семейства, если даже не влиятельные, то обычно многочисленные.

Сквозь свои мысли Блю услышала, что интонация Нив стала более настойчивой.

— Как ваше имя? — спросила она. — Прошу прощения, как ваше имя? — На ее лице появилось совершенно несвойственное ей испуганное выражение. Против обыкновения Блю проследила за взглядом Нив до середины двора.

И кого-то увидела там.

Сердце Блю подпрыгнуло, словно ей в грудину изнутри сильно ударили кулаком. В следующий такт сердцебиения увиденное оставалось на месте. Кто-то присутствовал там, где ничего не должно было находиться.

— Я вижу его, — сказала Блю. — Нив, я вижу его.

Блю всегда представляла себе процессию душ как нечто упорядоченное, но этот дух казался неуверенным и чуть ли не метался. Это был взлохмаченный молодой человек, одетый в брюки и джемпер. Он не казался совсем прозрачным, но точно не полностью присутствовал здесь. Его фигура выглядела расплывчатой, как сквозь мутную воду, черты лица были неопределенными. В его облике вообще не было никаких особых примет, кроме молодости.

Он был совсем юным — воспринять это было тяжелее всего.

Пока Блю рассматривала его, он потер пальцами висок и нос сбоку. Это был настолько странно живой жест, что Блю на мгновение сделалось нехорошо. Потом он качнулся вперед, будто его подтолкнули в спину.

— Узнай его имя! — прошипела Нив. — Он не хочет отвечать мне, а я должна поговорить с остальными!

— Я? — недоуменно отозвалась Блю, но послушно соскользнула со стены. Сердце у нее в груди продолжало отчаянно колотиться о ребра.

— Как вас зовут? — спросила она, чувствуя себя немного глуповато.

Юноша, похоже, не услышал ее. Как будто ничего не замечая, он медленно, неуверенно двинулся дальше, в сторону церковной двери.

«Неужели вот так выглядит наш путь к смерти? — подумала Блю. — Медленное, неуверенное таяние, а не целенаправленный финал?»

Нив принялась снова опрашивать остальных, а Блю направилась к пришельцу.

— Кто вы такой? — окликнула она его из безопасного отдаления, когда он уронил голову в ладони. Теперь она видела, что его фигура вовсе не имела контура, а лицо — различимых черт. В нем на самом деле не было ничего такого, что позволило бы опознать человека, и все же она видела юношу. Пусть она не могла довериться зрению, но что-то в ее мозгу точно говорило ей, что он представляет собою.

Против ожидания она не испытывала никакого трепета при виде духа. В голове у нее крутилась одна-единственная мысль: не пройдет и года, как он умрет. Как Мора переносит все это?

Блю подошла ближе. Она была так близко, что могла бы прикоснуться к нему, если бы он не тронулся с места, так и ничем не дав понять, что заметил ее.

Когда она оказалась вблизи от него, ее руки стали мерзнуть. И сердцу тоже стало холодно. Невидимые духи, не имевшие своего тепла, высасывали ее энергию, отчего ее предплечья покрылись гусиной кожей.

Юноша стоял на пороге церкви, и Блю знала — просто знала, — что если он переступит его, она потеряет возможность узнать его имя.

— Пожалуйста, — сказала Блю гораздо мягче, чем прежде. Протянув руку, она коснулась края его нездешнего джемпера. Ее обдало холодом, словно от всепоглощающего ужаса. Чтобы успокоиться, она напомнила себе то, что ей часто говорили: всю свою энергию духи получают из того, что их окружает. Сейчас она чувствовала только, что он использует ее, чтобы остаться видимым.

Но все равно она воспринимала происходившее как приступ панического ужаса.

— Может быть, вы все-таки назовете мне свое имя? — спросила она.

Он посмотрел на нее, и она в смятении поняла, что на нем джемпер с эмблемой Эглайонби.

— Ганси, — сказал он. Хотя его голос прозвучал тихо, это не был шепот, а самый настоящий голос, звучащий где-то настолько далеко, что услышать его в действительности было невозможно.

Блю не могла оторвать взгляда от его растрепанных волос, от угадываемых глядящих на нее глаз, ворона на джемпере. Она разглядела, что его плечи мокры, да и вся одежда усеяна брызгами дождя от пока еще не разразившейся бури. Их разделяло столь малое расстояние, что она ощущала легкий мятный запах, но не могла понять, то ли так пахнет от этого юноши, то ли этот запах присущ духам вообще.

Он был настолько реальным… Когда это наконец случилось, когда она все же увидела его, за этим не чувствовалось никакой магии. Ей казалось, будто она смотрит в могилу и видит, как та смотрит на нее.

— И все? — прошептала она.

Ганси закрыл глаза.

— Да, это все.

Он упал на колени — у юноши, не имевшего настоящего тела, это движение получилось беззвучным. Растопыренные пальцы одной руки неловко прильнули к земле. Блю видела черный абрис церкви куда более отчетливо, чем его покатое плечо.

— Нив, — сказала Блю, — Нив, он… умирает.

Оказалось, что Нив стояла прямо за спиной у нее.

— Еще нет, — ответила она.

Ганси за это время уже почти исчез, наполовину растворился в церкви, или церковь слилась с ним.

— Почему, — голос Блю прозвучал глухо и сдавленно, совсем не так, как ей хотелось бы, — почему я вижу его?

Нив оглянулась; не то потому, что оттуда подходили новые духи, не то потому, что их там не было — этого Блю сказать не могла. Но когда она сама снова посмотрела на вход в церковь, Ганси исчез полностью. Блю уже чувствовала, как ее кожа начала теплеть, но где-то под легкими оставался кусок льда. В ней словно зарождалась опасная, гнетущая горечь — печаль или сожаление.