Джена Шоуолтер - Темная страсть

Вспомнив о своих несчастьях, Оливия вздохнула. Существует три уровня иерархии ангелов. Семеро Избранных, куда входит и Лисандр, подчиняются непосредственно Единому Истинному Богу. Их выбрали еще в начале времен, и с тех пор они неукоснительно исполняют свои обязанности: обучают других ангелов и отслеживают проявления зла. Следующими идут воители, в чью задачу входит уничтожение демонов, сумевших сбежать из огненных тюрем. И последние — это вестники радости, к которым некогда принадлежала и Оливия.

Многие из ее собратьев испытали мимолетный укол зависти при появлении в ее крыльях золотого пуха — ничего серьезного, разумеется, — но впервые в жизни она засомневалась в том, как быть дальше. Почему именно ее избрали для подобной задачи?

Работу свою Оливия любила. Ей нравилось нашептывать людям красивые слова, даря радость и уверенность в себе. Мысль о том, чтобы причинить вред другому живому существу, пусть даже и заслуживающему наказания… заставляла ее содрогаться.

Именно тогда Оливия впервые задумалась о падении и начале новой жизни. Сначала мысли эти были вполне невинны. «Что, если» и «может быть»… Взявшись следить за Аэроном, она стала размышлять об этом все чаще. Что, если бы они были вместе? Возможно, смогли бы жить долго и счастливо.

На что это вообще похоже — быть человеком?

Так что к тому времени, как Высший Небесный Совет — внушающее страх собрание, куда входят ангелы — представители всех трех категорий, — вызвал ее в зал суда, она ожидала наказания за отказ уничтожить Аэрона. Вместо этого ей выдвинули ультиматум.

Она стояла в центре просторной белой комнаты с куполообразным потолком и образующими идеальный круг стенами, вдоль которых тянется ряд белоснежных колонн, увитых плющом совершенного, непорочно-белого цвета. Между колоннами установлены троны, на каждом из которых восседает величественная фигура.

— Ты знаешь, зачем тебя сюда призвали, Оливия? — спросил звучный голос.

— Да. — Хоть она и дрожала от страха, ее длинные грациозные белоснежные крылья с вплетением между перьями лунного золота не прекращали плавно двигаться. — Чтобы поговорить об Аэроне, Владыке Преисподней.

— Мы терпеливо ждали несколько недель, Оливия. — Бесстрастный голос эхом отдавался в ее голове, словно бой предвещающего войну барабана. — Мы предоставили тебе множество возможностей проявить себя. И каждый раз ты терпела неудачу.

— Я не предназначена для подобного, — ответила она дрожащим голосом.

— Твое предназначение именно в этом и заключается. Нет лучшего способа принести радость, чем избавить людей от зла. Это тебе и нужно сделать для завершения задачи. Даем тебе последний шанс. Ты убьешь Аэрона, или мы убьем тебя.

Она понимала, что на самом деле решение Совета вовсе не жестокое. Просто на небесах такие порядки. Одна-единственная капля яда способна отравить океан, поэтому необходимо уничтожить ее прежде, чем она попадет в его волны. Однако Оливия все равно возразила:

— Вы не можете убить меня без одобрения Единого Истинного Бога.

Которого Он не даст, так как является воплощением нежности и доброты. Он заботится о своем народе, обо всех живых существах. Даже о своенравных ангелах. Проще говоря, Он есть любовь.

— Но мы можем изгнать тебя, прекратив твое нынешнее существование, — проговорил безликий голос, принадлежащий, однако, женщине.

На мгновение у Оливии перехватило дыхание, и перед глазами заплясали яркие искры. Неужели они пойдут на подобное? Она ведь только что прикупила себе новое большое облако. И пообещала подменить одного из друзей — вестников радости, чтобы тот мог взять отпуск, — а она никогда прежде не нарушала обещаний. Тем не менее она продолжала упорствовать:

— Аэрон не зло. Он не заслуживает смерти.

— Это не тебе решать. Он нарушил древний закон и должен понести наказание, иначе другие сочтут, что могут поступать так же, не боясь последствий.

— Сомневаюсь, что он вообще сознает, что натворил. — Оливия умоляюще простерла вперед руки. — Если бы вы позволили ему увидеть меня, услышать мой голос, я бы поговорила с ним и объяснила…

— В таком случае древний закон нарушим мы сами.

Истинная правда. Вера зиждется на принципе принятия сердцем того, что недоступно глазу. Лишь Семерым Избранным время от времени дозволяется являться на землю в своем истинном обличье, чтобы вознаградить людей за их веру.

— Прошу прощения, — проговорила Оливия, опустив голову. — Не следовало мне просить о подобном.

— Ты прощена, дитя, — ответили ей в унисон.

Прощение здесь всегда даровали очень легко. Кроме тех случаев, когда нарушались заповеди. «Бедный Аэрон», — подумала она, а вслух сказала:

— Благодарю вас.

Дело в том, что… ее просто влечет к Аэрону. Со своим покрытым татуировками телом он выглядит абсолютным демоном, и все же, впервые увидев его, Оливия испытала желания слишком сильные, чтобы их игнорировать. Что она почувствует, если дотронется до него? А если Аэрон дотронется до нее? Познает ли она сама счастье, которое приносит другим?

Поначалу она стыдилась подобных мыслей. Но чем лучше узнавала Аэрона, тем сильнее становилось ее желание, — и в конечном итоге стремление пасть и быть с ним вытеснило все остальные.

Наконец Оливия приняла свою сильнейшую привязанность к Аэрону, потому что, несмотря на внешность и даже на решение Совета, он отличается честностью и добротой. А раз ему присущи эти качества, значит, и ей позволительно делать то же, что и он, и при этом оставаться честной и доброй. Более того, ей ничто бы не угрожало, потому что Аэрон прирожденный защитник, который сумеет уберечь ее от всего на свете. От других и от нее самой.

Убив его, ей пришлось бы прожить остаток вечности, так никогда и не узнав, насколько… восхитительно было бы почувствовать его во всех смыслах этого слова. Она раскаивалась бы и скорбела о нем.

Однако спасти его Оливия могла лишь ценой собственного изгнания, что означало отказ от привычного образа жизни, как и постановил Совет. Мало того что она потеряет дом и крылья, ей еще придется существовать в мире, где нечасто находится место прощению, терпение редко вознаграждается, а грубость и вовсе является образом жизни.

— Убийство Аэрона — первое для тебя задание такого рода, поэтому твое нежелание вполне понятно, Оливия. Однако нельзя позволить чувствам разрушить свою сущность. Нужно пересилить себя, иначе будешь расплачиваться вечно. Что ты выбираешь?

Это была последняя отчаянная попытка Совета спасти ее. Но Оливия вскинула голову и произнесла вслух слова, которые несколько недель кипели внутри ее и в конечном итоге привели ее сюда. Прежде чем страх заставит ее передумать.