Галина Романова - Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

– Мара?

Я тебе не «Мара»! Я тебе супруга! Законная! Забыл, кто ты?

Помню. Уж это-то помню, как и то, что вызвало гнев моей супруги. Но я же не нарочно!

- Э-э…муж?

Кобель ты, а не муж! Чуть что – сразу на сторону рванул! Отвернуться нельзя! Из всех моих супругов ни один не вел себя так!

- У некоторых из них были и обычные семьи. Почему я не могу вести себя также?

Потому, что ни один из них не добился того, что получилось у тебя!

– А что такого я сделал?

Он еще спрашивает! Сына!

– Ой.

Сказать, что я растерялся – значило, ничего не сказать. Это было… не знаю, как сказать. Взлет и падение одновременно. Сперва меня словно вознесло в поднебесье, а потом с размаху шваркнуло вниз, да так, что в голове словно что-то взорвалось и не осталось ни одной целой мысли. Можно сказать, что разум мой разбился вдребезги, и единственное, что не дало скатиться в черноту безумия, было мое имя, монотонно, с растущим отчаянием повторяемое кем-то со стороны.

– С-сына?

Да! Это и есть мой сюрприз!

– Где он? – меня затрясло. Сын. Я – снова стал отцом. Отцом ребенка от любимой женщины. Это… непередаваемо.

– Где мой сын?

Здесь. То есть, там, куда вы так стремитесь попасть. У тех, к кому вы стремитесь попасть.

Вот бе-е-ес! Хотелось завыть. И я впрямь почувствовал, как горло дрожит и рвется от рвущихся из груди стонов.

– Згаш? Згаш, очнитесь! Згаш, что с вами! Згаш? Ну, вот, опять… Второй раз за день? Да что у вас за привычка такая дурная – чуть что, так сразу помирать!

– Отец…

– Я за него. Уф! Ну, вы меня напугали второй раз за день, – знакомый голос пра Михаря заставлял цепляться за него, как за якорь. – В третий раз откачивать вас будет просто некому, поскольку мое сердце может не выдержать. Скажите честно, вы это нарочно? То и дело пытаетесь вогнать меня в гроб? Это у вас такая изощренная месть? Если да, то вы страшный человек. Столько лет терпеливо ждать, а потом начать умирать каждые три-четыре часа, заставляя старого человека напрягаться, чтобы вытянуть вас с того света в надежде, что однажды он просто-напросто надорвется, спасая жизнь этому оболтусу…

– Я вас тоже люблю, пра, – пробормотал я, пытаясь приподняться.

– Я так и понял, – пра Михарь, бледный, с осунувшимся лицом, стоял передо мной на коленях. – Что это было? Нет, я понимаю, вам было видение. Но что вы видели? Где вы были? Что делали?

– Не знаю, – сесть прямо удалось. Прислонился спиной к статуе Ругевита, закрыв лицо ладонями. – Снег. Равнина. Деревья. Двое – мужчина и женщина – уносят ребенка. За ними гнались псы Ругевита. И я, – выпрямился, взглянув в лицо инквизитору, – я был одним из этих псов. Я их уже почти догнал, но мне помешали.

– Кто?

– Смерть. Моя жена. Она явилась сюда и…

Последние слова жены всплыли в памяти, и внезапно стало так жарко, что рубашка вмиг прилипла к спине.

– Это я уже тоже понял. Смерть вмешалась и… остановила вас? Но почему?

Вся картина снова промелькнула перед глазами.

– Потому, что у тех людей был мой сын.

Огонь в очаге тихо похрустывал ветками. Давно эти стены не видели живого огня, разожженного рукой человека. Если судить по остаткам стола и лавок, сейчас пущенных на растопку, когда-то, в лучшие времена, это была трапезная комната обители. Отдельной кухни не имелось – мало было места, да и сил, чтобы выстроить два здания. Трухлявое дерево горело плохо, дымило и чадило, так что дверь и окошки пришлось держать открытыми. Сидя на остатках лавок, мы смотрели, как вместе с ветками горят обломки столешницы.

– Знаете, брат Груви, а я немного даже рад такой остановке, – пра Михарь, все еще бледный, время от времени принимался массировать грудь напротив сердца. – Пока следил за вами – верите, нет? – так соскучился по простому теплу…

– Человеческому?

– Можно сказать и так. Не в моем возрасте уже подобные эскапады. Мне ведь уже почти шестьдесят лет.

Я невольно присмотрелся к инквизитору. Странно, выглядел он не на свои года.

– Тогда зачем вы ввязались в это дело?

– Приказали. Выбор у меня был невелик – собственно, свободен я был только в выборе помощника, брать того, кого назначат сверху или взять самому.

– И вы…

– Я выбрал вас, Груви!

– Почему? Потому, что мы – два сапога пара…

– …и оба левые, – как ни в чем не бывало, досказал инквизитор. – Давно догадались?

– Тут и догадываться не надо было… Матиуш Фрост.

Пра Михарь вопросительно шевельнул бровью, а я дотянулся до своего вещмешка и, вынув из него «Карманный справочник заклинаний», перебросил собеседнику:

– Это ваше?

– Ого! – он пролистал страницы. – Благодарю. Нет, серьезно! Не думал, что он вообще уцелел. Ведь это была улика против меня на суде.

– Вас судили? – собственно, я и раньше об этом догадывался, но хотелось услышать признание из уст самого инквизитора.

– Да. Только в моем случае все было с точностью до наоборот. Вы – некромант, пойманный на целительстве, а я – целитель, пойманный на занятиях некромантией. Оказывается, воскрешать больных, умерших по твоей вине – такое же преступление, как и исцелять тех, кому на роду написано умереть! Так что я с самого начала был на вашей стороне. И не надо так на меня смотреть… Я оставлю это у себя, ладно? – не дожидаясь ответа, пра Михарь засунул синюю книжицу в свой мешок.

Я пожал плечами. Кажется, сегодня я больше ничем не могу удивляться.

– Спасибо, – пра привстал, посмотрел на котелок, в котором кипела вода, засыпал туда крупу и тихо помешал. – В том, что нам предстоит, любая мелочь может иметь значение… Сало порежьте.

– Угу, – я достал нож. – А что нам предстоит?

– Понятия не имею, если честно. Нет, кое-что уже вполне ясно… Соль передайте!

– Вот.

– Что мы имеем, – инквизитор смотрел в недра котелка, как гадалка в хрустальный шар. – Сначала была только цепь необъяснимых смертей и несчастных случаев, происходивших с молодыми некромантами. У всех жертв ничего общего, кроме примерного возраста – до двадцати пяти лет – и профессии. Кроме неоправданного огромного количества смертей – за полгода больше, чем за полтора предыдущих десятилетия! – ничего сверхъестественного. По всей стране. Но! – пра отсалютовал мне палочкой, игравшей роль половника. – В восточных землях все-таки больше. Одиннадцати из тридцати четырех.

– Тридцати четырех? Я ничего не путаю? Две седмицы назад было всего двадцать!

– Ничего. Тридцать четыре случая, не считая пропавших без вести. Просто не обо всех было доложено, куда следует. Кроме того, часть погибших – так называемые, бродячие некроманты, вроде нашего общего знакомого Руно Беста. Без постоянного места работы, никому не подотчетные, они зачастую и погибали, неизвестные никому. Мне и пришлось вас покинуть для того, чтобы просмотреть кое-какие архивные данные. Некоторая информация закрыта для общего пользования. Не имею права сообщить, где находятся такие закрытые архивы. И не потому, что не доверяю… Просто не имею права! Ваш ранг не достаточно высок. Может быть потом, со временем…Но покамест…