Галина Романова - Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

– Не сдохнет. Эксперт послезавтра приезжает. Что ему будет за трое-то суток?

Что будет? Все, что угодно. Но спорить времени не было. Значит, обойдемся тем, что есть. Свечи, нож, книга заклинаний и – самое главное – некромант в наличии, значит, удача улыбнется все равно. В полевых условиях порой не имелось даже этого.

Брат-лекарь встретил меня с любопытством. Я торопливо расставил свечи на столе вокруг покойника, пролистал книгу, отыскивая нужное заклинание. Там стрелочками отдельные абзацы предполагалось поменять местами. Что это даст? Сейчас узнаю.

– Брат, что вы делаете?

– Свою работу. Собираюсь допросить этого мертвеца о причинах его смерти.

– Но разве это возможно?

– Друг мой, – мне удалось выдавить теплую улыбку, – все когда-то случается. И все когда-то случается в первый раз, правда, не всегда с нами и не всегда вовремя. Если мы с вами до сих пор не видели дождя из лягушек, это не значит, что где-то когда-то такого не было. Не болтайте под руку, а лучше помогите!

– Что я должен делать?

– У вас есть настойка белладонны?

Брат-лекарь кивнул.

– Отлично. Возьмите двадцать капель настойки, добавьте порцию маковой росы, если есть – а нет, так любого сонного настоя. И все это разбавить стаканом крепкого вина. И принести мне.

– Уверены, что вам нужен настой сон-травы?

– Уверен. Действуйте. И – да, веревка нужна. Любая, но длиной не менее двадцати локтей.

Защитный круг против нежити необходим при любой работе. Многие ведьмаки носят на лбу обручи – не столько для красоты, сколько для того, чтобы никто посторонний не мог проникнуть в мозги человека. Надо, кстати, попробовать предложить кое-кому такой способ.

То и другое сыскалось быстро. На всякий случай прикрутив труп к столу, остатками веревки замкнул стол с мертвым телом в круг, махом выпил предложенную смесь и жестом приказал брату-лекарю забиться в уголок и не шевелиться. После чего взмахом руки зажег все свечи и, встав в ногах трупа, стал размеренно начитывать заклинание.

В подземелье зазвучали хорошо знакомые слова. Голос задрожал. Вот уж не думал, что когда-нибудь еще придется вспоминать старое! Я все-таки некромант. У меня в раннем детстве нашли дар чувствовать и чуять мертвых. Четыре года назад я доказал свою силу в Больших Звездунах, когда чуть ли не в одиночку остановил толпу живых мертвяков. Пусть делают со мной, что хотят, но здесь и сейчас я делал свою работу, то, к чему лежала душа. И ощущал небывалый подъем и уверенность в своих силах.

– Слушай меня! Внимай мне! Повинуйся мне! – какие родные, привычные слова. – Властью, данной мне, призываю тебя…

Запахло вереском и медом. Возле уха зажужжала пчела. Они вечно кружат над зарослями вереска, наполняя воздух мерным гулом. И вечно цветет медвяный вереск…

…Он стоял посреди цветущего луга и озирался по сторонам, явно не понимая, где находится. Вздрогнул, услышав шорох, обернулся через плечо. Глаза его расширились – он смотрел и не видел. Не понимал, что происходит.

– Руно! Руно Бест! – пришлось позвать шепотом. – Слышишь ты меня?

– Слы-шу, – с усилием отозвались губы мертвеца. Тот, кто стоял посреди цветущего вереска, в тревоге нахмурился. Рядом приглушенно запищал брат-лекарь.

– Отвечай мне.

– Спраш-ши-вай.

– Кто загнал тебя сюда?

– Я, – на челе того, кто стоял среди вереска, отразилась напряженная работа мысли, губы трупа при этом тихо шевелились, – не понимаю… Меня никто не гнал!

– Хочешь сказать, что сам шагнул на ту сторону?

– На ту? – он выглядел растерянным. – Я ничего не заметил.

Дух лгать не может. Дух всегда говорит правду. И если он действительно ничего не заметил, значит, дело плохо. Значит, тот, кто желает моей смерти, достаточно могущественен, чтобы скрыть свое присутствие от некроманта с дипломом. И, как ни печально, шансов справиться с ним никаких.

– Но ведь ты что-то слышал после того, как вошел в ту келью?

– Кел-лью, – по слогам повторил дух. – Келью помню. Меня проводили. Я вошел. Осмотрелся…

– Ничего не трогал? – официально защиту от нежелательных проникновений ставить запрещалось, но несколько охранных артефактов удалось распределить по жилплощади. И если он нашел хотя бы один…

– Ничего. Только к столу присел. Ждал. Долго ждал. Устал. Хотел спать.

– Хотел спать или захотел спать? – допытывался въедливый я.

– Захотел, внезапно, – подумав, сообщил дух.

Уже теплее. Значит, убийца наслал на жертву крепкий сон. Поэтому он ничего не ощутил. Убийство произошло позже, когда некромант уже крепко спал.

– А когда ты спал, тебе что-нибудь… снилось?

– Снилось. Женщина. Молодая, красивая. Взялась словно ниоткуда. Наклонилась, дотронулась до плеча…

– И все? – был готов удушить духа, который вздумал цедить слова по ложке, когда надо все ведро.

– Не все. Сказала, – он задумался, – пора, мол, уходить. Мол, тут ужасно неудобно, но все поправимо. Я встал. Она взяла меня за руку, – у трупа дернулась правая рука, – и повела.

– Куда?

– Не знаю. Сюда. Привела. Исчезла, – дух опять оглянулся. – Где это я?

– Там, где тебе и положено быть!

– Это…вересковые пустоши? – дух огляделся. – Странно. Скольких я сюда отправил, а вот чтобы самому… значит, это случилось?

– Что? Смерть? Она приходит за всеми.

А однажды и за мной. И это будет единственный случай в жизни, когда я не обрадуюсь визиту моей жены. Ибо там, за гранью, после первого же глотка верескового меда, от моей памяти не останется ничего. Бесплотный дух сядет на праздничный пир и будет пировать до тех пор, пока…

Размечтался, наивный! Не сядут рядом с тобой твои дети. Внебрачная дочь, может быть, и появится, но вот сыновья… Где они? Не так уж много женщин было в моей жизни, и ни одна не порадовала известием, что некий Згаш Груви в очередной раз стал папашей. Даже Руна Беркана, в позапрошлом году страстно мечтавшая родить ребенка, и та пропала без вести. Я писал ее брату Роберу несколько раз, но ответа не получил. Подозреваю, что мои письма перехватывала Инквизиция. А вот чтобы самому съездить в Добрин – об этом и мечтать не стоило.

– Смерть, – вернул с небес на землю голос Руно Беста. – Вот она какая… Ну, этого и следовало ожидать. Мне все говорили, что я умру не в свой срок…

– Все умирают в свой срок и той смертью, какая им написана на роду. Просто иногда смерть приходит в такое время и бывает такой странной, что люди сомневаются в правдивости пророчества.

– Но если бы не это… я мог бы жить?

– Не мог. Или прожил бы еще какое-то время, но все равно недолго – седмицу-другую или месяц.

– Все равно. Если бы не это…

Черты лица духа стали расплывчатыми – верный признак испытываемых им эмоций. Я припомнил самое главное: