Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

На четвертый день Война контрабандой притащил ему пару самых обычных бутербродов с колбасой и даже постоял на стреме те несколько секунд, которые потребовались Игорю, чтобы удавом, почти не разжевывая, заглотить еду.

Как объяснил для себя позицию рыжего Ионов — морт четко разграничивал понятия «слабак», «враг» и «противник». Игорь пока являлся для него интересным противником, с которым можно было хорошо подраться, а потому, чтобы в итоге не получить вместо парня скелет, не способный самостоятельно передвигаться, Война решил озаботиться здоровьем Ионова.

После того раза кровь изменилась. Как объяснила Чума: переводить на парня и так дефицитный продукт больше не собирались, поэтому нашли похожий аналог. Мервей в Нере водилось предостаточно, так что проблем с их добычей не возникало. Правда, мысль, что морты употребляли в пищу не только людей, но и друг друга, то есть были каннибалами, как-то сильно напрягала Ионова.

Он еще раз тоскливо посмотрел в пиалу.

Темная кровь едва заметно отливала перламутром и на шестой день голодовки (от бутербродов давно осталась лишь светлая память) выглядела не так уж и отвратительно.

— Нельзя мне, например, картошку фри принести или салатик «Цезарь»? — позвал Ионов, не особенно надеясь, что кто-то его услышит.

— А еще диетическую колу…

Война поскрипел в замке отмычкой и прошел в комнату.

— Можно просто кофе. Черный, без сахара, — разрешил Ионов.

Морт заржал и, сцапав с подноса посудину, большими быстрыми глотками опустошил ее.

— Неужели не противно есть себе подобных?

— У нас такой богатый выбор, знаешь ли, — фыркнул Война, смерив Игоря оценивающим взглядом, — как вариант, можно наесться песка и закусить стеклом, но не уверен, что это поспособствует улучшению пищеварения. Для мервей еще не построили ни одного кафе, куда можно было бы зайти и попросить меню. Поэтому слабейшие становятся пищей для остальных. И такое устройство мира мне нравится куда больше, чем ваши непонятные социальные роли, про которые любит задвигать Чума.

— В таком случае, я десерт или закуска?

— А это ты сам решишь, — спокойно сообщил Война. — Но если продолжишь воротить нос, даже на роль аперитива не сгодишься. Послушай, Ионов, мне глубоко равнозначно, зачем ты нужен Владыке; просто здесь чертовски скучно. Поэтому если, увидев бесполезность, тебя отдадут Голоду, это будет, конечно, печально, но я быстро найду новый объект интереса. А вот ты уже не сможешь ни себя пожалеть, ни попытаться как-то изменить ситуацию в свою пользу. Я видел, что ты можешь, когда не сдерживаешься — вот это достойно. А то, что передо мной сейчас — неинтересно и жалко. Ты же чувствуешь то же, что и мы. Теперь-то точно должен!

— Ого, какой у тебя словарный запас, долго речь заучивал перед зеркалом? — ядовито заметил Игорь, немного уязвленный словами Войны. По мнению самого парня, то, что он до сих пор, даже в такой ситуации, контролировал себя, говорило об отличной выдержке, а не о бездеятельности.

Несколько реплик морта поставили все с ног на голову. Получается, вместо того, чтобы быстренько накачаться этой дрянью и разнести свою тюрьму по камешкам, Игорь пестовал прокрастинацию и боялся за себя.

Или Войну просто подослали с заранее сочиненным текстом?

Парень упрямо посмотрел в прищуренные оранжевые глаза морта.

— Спасибо, я предпочту остаться жалким.

— Помни эти слова, когда завтра тебя отведут к Владыке. И в лабиринте тоже помни… в Крыле слишком мало развлечений, чтобы сразу подать тебя Голоду на блюдечке.

Последняя реплика вызвала волну дискомфорта. Объект «лабиринт», чтобы под этим не подразумевалось, не мог обернуться ничем хорошим. Война подхватил поднос и спокойно направился к двери, будто бы совсем не стеснялся показать, что легко вламывался в комнату к пленнику.

— В крыле?

— Угу, если тебе никто не сказал, это место называется Крыло Ворона.

Дверь закрылась.

Игорь, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух, опустился на пол и закрыл лицо ладонями. Действительно, кто еще мог создать себе такую странную, суматошно-сумасшедшую армию? Только тот, кто пересмотрел слишком много нелогичных и пафосных сериалов и мультиков…

Предатель оказался даже ближе к Данте, чем можно было представить.

За Игорем действительно пришли очень скоро.

С одной стороны, предстоящий разговор, который должен был решить будущее Ионова, напрягал. С другой, он даже немного радовался, что выматывающее ожидание и неопределенность вот-вот закончатся. Парень, плетясь за Саломеей по коридорам Крыла Ворона, лихорадочно проигрывал разные варианты беседы. Жить, безусловно, хотелось. Причем, долго и счастливо. Поэтому Ионов, уставившись на лохматый затылок морты и представив, как было бы здорово сейчас огреть ее чем-нибудь тяжелым, начал быстро перебирать возможные линии поведения. Не обремененный какими-то особенными моральными принципами Игорь умел лицемерить и потому сейчас подыскивал маску, которая бы убедила Владыку в нужности парня.

Быть наглым, как Война? Судя по поведению рыжего морта, он не скрывал пренебрежительного отношения и к самому Владыке, и к его приказам. И, несмотря на это, пока ходил живой (даже с полным комплектом конечностей).

Может быть, изобразить, что за эти дни он начал понемногу сходить с ума? За ним ведь наверняка эти дни следили, поэтому вряд ли прокатит. Но, если вдруг разговор он переживет, можно будет взять на заметку.

Вариант запуганного мальчишки, готового на все (только дайте гарантии и время на то, чтобы привыкнуть к новой жизни!), Игорь быстро отмел. Во-первых, был не уверен, что достоверно изобразит подобное ничтожество. А во-вторых, если он правильно понял, кто этот самый ушибленный Владыка — тот уже знал, что из себя представляет Ионов.

Разве что немного подкорректировать оценку произошедших событий…

Зал, в который его привели, Игорь точно видел на мониторе либо у Настьки, либо у Олега. Высокий куполообразный свод, огромное пустое пространство, заполненное только белым цветом, и впереди возвышение, даже не трон, а что-то категорически монструозное. Однако место, которое по логике должен был занимать Владыка, оказалось пустым.

А Саломея, не останавливаясь, вела его дальше, в конец зала, в неприметную дверь за возвышением. Там обнаружилась стерильная лаборатория, почти точная копия той, что видел Ионов на Полежаевской.

За работающим ноутбуком ожидаемо сидел Воронцов Александр. И изменилась в нем разве что футболка — теперь на ней была желтая надпись «Я верю в Шерлока Холмса» и кривой смайлик. А вот, кинув взгляд на экран, вместо схем, таблиц и каких-нибудь секретных расчетов, Ионов обнаружил поставленную на паузу известную компьютерную игрушку, где один сумасшедший журналист с суицидальными наклонностями бегал по психиатрической клинике, пытаясь найти выход.